1.
- Мы – стражи закона и порядка на этой земле! Мы обязаны быть бдительными, мужественными и верными своей стране!
Голос полковника Ханд разносился над плацем, приводя в трепет только что выгрузившихся из поезда новобранцев. Полковник был среднего роста, широкоплеч, черноволос, черноглаз и обладал невероятной, но специфической харизмой. Ему был сорок один год, он потерял в конфликтах с северянами правую руку и один глаз, ныне заменённые трёхпалым протезом и синеватым электронным глазом. Ещё у него был громогласный голос, который позволял ему без особого труда доносить своё мнение почти до всей крепости, не используя никаких дополнительных средств. Не слышно его было только в оружейных складах, расположенных глубоко под крепостью. За пятнадцать лет, что он нёс службу в крепости, несколько раз возникали предположения, что в глотке у Ханда всё же есть что-то инородное. Но ни медкарта полковника, ни медосмотры, ни вопросы напрямую никаких технологических усилителей не выявили.
- Без нас эти тупые северный фанатики ввергнут разумный мир в хаос и регресс! – рычал полковник. Последние пять лет обстановка на границе между двумя странами была возмутительно тихой, но Ханд предпочитал на всякий случай запугивать новеньких, чтобы не расслаблялись, оказавшись - Запомните, солдаты! Вы – на передовой! Пусть сейчас тихо, но эти северные твари никогда не успокоятся! Помните, что благополучие вашей земли и ваших семей зависит теперь от вас!
Новенькие внимали чарующему голосу полковника. Старожилы крепости, уже привыкшие к ежедневным концертам командира (в их унылом тихом месте это было единственным развлечением старого вояки), занимались своими делами. Интендант Урсус Гейдзиг, страдающий похмельем, пытался сосредоточиться на квартальном отчёте бухгалтерии крепости, но голос Ханда постоянно сбивал его с толка. Он даже распечатал отчёт, чтобы не напрягаться с планшетом, но это не помогало. А глава лазарета Мартиша Хундин, задумчиво перебирала документацию на только что привезённую из метрополии аппаратуру. Три хирургических аппарата, одна портативная лазерная установка для бесконтактных операций и стоматологическое кресло. Последнее было особенно кстати, учитывая, что стоматолога в крепости не было. Со всеми проблемами с зубами солдат и офицеров обычно отправляли в ближайший город-крепость, где был большой и хорошо оборудованный госпиталь.
Хундин было двадцать шесть стандартных лет, она была шести с небольшим стандартных футов ростом, плотного телосложения, круглолица и темноволоса, а за плечами имела семь лет стандартной школы, пять лет высшей и ещё пять лет Первого Военно-медицинского училища. Закончила она его со вполне приличными для такой ленивой и не обременённой высокими покровителями студентки. Конечно, об освобождении от распределения она могла только мечтать, но закинуло Мартишу в итоге вполне удачно: в третий военный госпиталь в Мемфае. Дальше её везение закончилось. В этой дыре на границе с северными идиотами и ядовитыми ветрами Мартиша Хундин оказалась год назад из-за досаднейшего происшествия: судьба-злодейка свела её с сынком самого командующего Восточным флотом, маршала Грегора Тампфера. И не просто свела, а заставила этого высокородного идиота запасть на толстую, ворчливую и не очень вписывающуюся в идеалы красоты военного врача. Либо он пытался добиться её на спор – среди золотой молодёжи такие выходки были не редкостью. А Мартиша внезапно, из-за приступа гордости гражданки республики, взяла и отказала ему. «Надо было дать!» - с этой мыслью молодая врач провела не самый приятный год под началом полковника Ханда. За это время было семь мелких стычек с северянами: два раза у них убегали их мерзкие магические копытные выродки, и пять раз патрули (и их, и северян), случайно заходили на условно-чужую территорию. Зверюшек гасили из пулемётов или из миномёта (в зависимости от их размеров), а патрули после вялой перестрелки разбредались. Впрочем, один раз северяне (судя по-всему, это был их молодняк) забрёли на нейтральную полосу на чужую «зону», после предупредительного огня над головами залёгли в кусты и принялись отстреливаться. На предложения валить к себе, они ответили в духе, что хрен они будут слушать разных уродов. Масштабный конфликт удалось замять лишь чудом. Полковник Ханд тогда слёг с острым отравлением палёным самогоном, и решения принимал его заместитель подполковник Клуг. Гердер Клуг, в отличие от своего начальника, обладал определённой хитростью и даже умел ей пользоваться, поэтому ничего страшного в том, чтобы поговорить через радиостанцию с коллегой по ту сторону границы, не видел. В итоге северяне забрали своих идиотов, и всё пошло по-прежнему, тихо и спокойно.
Впрочем, две недели назад, глава «соседней» заставы северян, жрец Гаммел, ушел в отставку. О новом же лидере пока ничего известно не было, и старожилы их крепости пребывали в тревожном ожидании, что будет дальше: старое неагрессивное «добрососедство» или новый виток открытого противостояния.

После торжественной речи полковника новеньких погнали в казармы. Одного прыщавого типа, особо отличившегося растянутой мышцей на ноге, привели в лазарет. Возиться с ним Мартиша поручила медсестре Ами, своей ровеснице, но выпертой из медицинского училища на третьем курсе за интрижку с преподавателем. Ами год провела медсестрой в одной из гражданский больниц, занимаясь чёрной работой: контролировала работу автоматических уборщиков, стиральных машин и следила за чистотой в палатах. К медицинскому оборудованию её не подпускали. В конце концов, она сумела-таки сдать заочно экзамены за шестой семестр, получить диплом полноценной медицинской сестры и распределение сюда, в крепость номер 1-23.
С Мартишей у неё отношения были сложные.
- Тупая корова, - таково было мнение Ами о своей начальницы.
- Жадная завистливая крысоподобная сучка, - не оставалась в долгу Мартиша. Хундин старательно писала на Ами жалобы полковнику Ханду, комиссару Теодору Вертадчиду и – на всякий случай – главный комиссариат по Северному Военному округу. К её сожалению, пока надоедливая девица продолжала отравлять ей жизнь, хотя личный состав был очень даже не против присутствия беловолосой медсестрички в их крепости. Ну, кроме Хелены Инфекты, странного, предположительно, женского пола создания, покрытого татуировками, вживлёнными в кожу управляющими схемами и облысевшего на границе где-то на северо-западе, где пять лет назад был крупный конфликт и просто катастрофическое загрязнение местности. Инфекта носила лейтенантские погоны, обладала непростым характером, воздушным транспортным катером и крайне низкой, стремящейся к абсолютному нулю популярностью среди солдат и офицеров как женщины. Ами она ненавидела ещё больше, чем Мартиша.
День шел как обычно. Ветер дул с севера поэтому можно было дышать полной грудью, не прячась в уродливые маски противогазов, как это бывало, когда дуло с запада, с Помойки, загаженной в ходе последней крупной войны.
Хотя, по сравнению с рожами некоторых офицеров, маски были ничего себе, с приятным дизайном и блестящие.
До обеда Мартиша успела сбегать к интенданту с бумажным заявлением о том, что стоматологическую машину она не заказывала, и чтобы её увезли отсюда. Возвращаясь к себе в лазарет, она имела счастье встретиться с полковником, поболтать с ним по поводу новобранцев, которые тем временем недружным строем шили в солдатскую столовую. Все шесть десятков новеньких были девятнадцатилетними парнями, полгода назад набранными (или отловленными) по разным углам страны, пять месяцев отмутужены в Предварительном учебном центре и отправлены на границу учиться воевать нормально, пока здесь не очень жарко. А станет жарко, то за их телами пришлют уже нормальные части, которые согласно последнему перемирию были выведены за «сотый» километр. И тогда начнётся уже полномасштабная война с танковыми атаками, лазерными шоу, ракетами и другими генеральскими радостями. Вот только они этого не увидят, даже Мартиша, хотя медиков по негласному военному кодексу чести щадили обе стороны. Ракеты они немного слепые, красный медицинский треугольник от «погон» военных отличить не могут.
Знал бы комиссар Вердатчид её мысли, расстрелял бы за паникёрские настроения. Но Мартиша была осторожной, язык держала за зубами, регулярно приходила на политлекции, вела себя строго по «моральному кодексу женщины-офицера» и честно заваливала главное медицинское управление Северного округа просьбами перевести её куда-нибудь в другое место. Одним словом, она была вполне благонадёжной представительницей своего пола в погонах.

Свистопляска началась в конце обеда.
Первым взлетел на воздух склад стрелкового оружия гарнизона, располагавшийся на поверхности рядом с казармами – на случай боевой тревоги. Потом с рёвом рванула дежурная цистерна с танковым топливом. Расследование позднее показало, что цистерна, вопреки правилам, не была закопана в землю, из-за чего при её взрыве горящим топливом закидало почти треть крепости. Третьим взлетел на воздух свежеприбывший «Леопард», у которого в тот момент дежурные механики меняли бракованный трак гусеницы. Потом относительно слабо рвануло около дверей столовой. Стёкла такого не выдержали и брызнули осколками на попадавших на пол людей. Мартиша целеустремлённо заползла под свой стол и принялась соображать, что делать. Долг велел ей мчаться в своё лазарет, а разум – куда-нибудь в глубину крепости, в убежище, которое может вскрыть только монструозные новейшие «бетонобойки», но которые редко размениваются на такие мелкие цели, как пограничные крепости. Эти монстры заточены под подземные города, прорывы линий укреплений противника, а не на выкуривания перепуганных до смерти людей из их нор.
Мартиша на карачиках выползла из офицерской столовой на кухню, где по полу ползали не менее перепуганные повара. Позади в столовой что-то разорвалось. Здание вздрогнуло. Хундин протащило по литому полу до электрической плиты и стукнуло головой о железную обшивку агрегата. В столовой раздались вопли. Кто-то из офицеров громогласно требовал прекратить панику и целым коллегам разойтись по своим местам. Мартиша, насмерть перепуганная и ничего не соображающая, восприняла это как сигнал к действию и поползла к выходу.
Через минуту в кухню влетела осколочная мина.

Почему не сработала система перехвата вражеских ракет, после завершения этого конфликта военные инженеры спорили долго. Сошлись на мнении «Чёртовы колдуны!». Так или иначе, но первые три ракеты малого радиуса действия лишили солдат оружия и брони, ещё две – дежурного топлива для техники и самой этой техники. По уставу с полными баками стояли только два танка из пяти и пять машин пехоты из пятнадцати. Разлетевшимися осколками убитого ракетой «леопарда» фатально покорёжило два стоящих перед взлётной полосой катера. Один из них, принадлежавший лейтенанту Инфекте, вспыхнул. Хелену вытащили из огня двое мобпехотинца и оттащили в лазарет, куда с трудом приковыляла Мартиша. Начался миномётный обстрел, и ей повезло, что путь до лазарета был прикрыт казармами и продскладами: сообразить пригнуться и ползти в обход она бы не смогла, настолько ей было страшно. Мимо, из подземного гаража медленно выполз хрипящий «Леопард» и пополз на ту сторону крепости. Пробежали два десятка пехотинцев из ветеранов крепости. Они были в полной броне, с оружием и даже походными аптечками на бедерной пластине: похоже, эти солдаты быстро сообразили, что делать, добрались до резервной оружейной и теперь направлялись к своему транспорту в гараж.
А в сто двенадцати километрах к югу от них, в крепости 1-5-Ц, в центре связи слушали истошные вопли радистов крепости 1-23 о помощи. Первыми на разведку к границе отправились два пограничных скоростных перехватчика, которые уже через пять минут после вылета подтвердили, что на границе идёт бой гарнизона крепости 1-23 с превосходящими силами противника. Третья пограничная ударная бригада была поднята по тревоге и направлена на север, а донесения о конфликте отправились в столицу северных округов Эхнай.
Через полчаса после начала атаки, миномётный обстрел закончился. В перёд выдвинулись магические монстры северных.

В лазарете была анархия, было шумно и пахло кровью. Раненых было много, все стандартные двадцать коек были уже заняты, людей клали на пол. Ами и ещё три медбрата, находящихся под началом Хундин, выбивались из сил. Роботы кое-как пытались помочь людям, но порой только мешались под ногами.
Мартишу трясло. Смотреть на Ами её было страшно. Эта девчонка не обладала тем пофигизмом и способностью отключаться от реальности, что отличали старшего лейтенанта Хундин, и наверняка она едва сдерживается, чтобы не погрузиться в неконтролируемую истерику. Мартиша, как единственный квалифицированный врач встала за хирургический аппарат и принялась за раненых со сложными ранениями, с которыми не могли справиться компьютеры. Особенно много было обожженных, которые нуждались в срочной пересадке мягких тканей или хотя бы в простой стабилизации. Это приводило врача в отчаянье.
Рядовой, осколочные раны, артерию на ноге пришлось зашить и поставить временную синтетическую заплатку. Рядовой, ожоги рук и лица. Глаза целы, зато лёгкие выжжены. На искусственную вентиляцию лёгких. Танковый майор. Отрезало руку чуть выше локтевого сустава. Остановить кровь и немного подготовить оставшуюся культю к протезированию. Рядовой, осколочные брюшной полости… Лейтенант, жуткие ожоги лица, шеи и рук, осложнённые обгоревшими имплантированными микросхемами...
Мартиша возилась с обгоревшей Инфектой, когда часть лазарета вздрогнула и осыпалась вниз. Под обломками оказались погребены раненые, принёсшие их солдаты, двое медбратьев. Ами повисла на стальной балке пеноблока, плача и пытаясь не упасть вниз, на разбитый операционный блок. Мартиша отпрянула назад, вцепившись в лежащую бревном Инфекту. Железная койка, на которой та только что лежала, плавно сползла в пропасть. Хелена мешком упала под ноги трясущейся от ужаса Хундин. По белым стенам бывшего второго этажа лазарета проскользила тень, и Мартиша к своему ужасу увидела огромную кошкоподобную тварь с четырьмя изогнутыми рогами и всю сплошь покрытую сероватыми стальными пластинами вместо шерсти. На загривке у этой твари сидел человек в броне лазурного цвета, поверх которой были наброшены белые туника и мантия жреца. Мартиша несколько невероятно долгих мгновений с ужасом всматривалась в глухую маску его шлема, изображающую оскалившуюся тигриную морду. Наконец, северянин кольнул своего зверя длинной цельнометаллической глефой, и магический выродок запрыгнул на крышу полуразрушенного здания, а оттуда – на комендатуру. Ами с визгом сорвалась вниз, прокатилась по обломкам и замерла с неестественно подвёрнутыми ногами. Мартиша несколько секунд пялилась туда, где только что был северный маг, выдохнула и упала в забытье.

- Старлей, очнитесь наконец!
Мартиша пришла в себя от нескольких пощёчин. Над ней склонилась блестящая зеркальная рожа шлема доспеха мобильного пехотинца с сержантскими ромбиками на плечах и красным треугольником на груди. Поняв, что врач пришла в себя, он отвернулся к кому-то рядом с собой, а потом отбежал. Хундин приподнялась на локте и огляделась. Она лежала на брезентовых носилках где-то около своей крепости: её ноги «указывали» на бетонную стену с огромными белыми цифрами 1-23. Рядом на таких же носилках, перебинтованная, лежала Инфекта. В небе с рёвом пролетели две «Стрелы». Одна из них внезапно клюнула носом, потеряла крыло, рассыпавшееся серебристым дождём куда-то за крепость, и, завертевшись волчком, истребитель упал восточнее крепости. Пилот успел катапультироваться, и теперь его парашют медленно оседал в той же стороне горизонта. Внезапно, стена с номером их крепости вздрогнула, по монолитному бетону поползли трещины. Мимо пробежали двое медбратьев в медицинских халатах с красными треугольниками. За ними прожжужал гусеницами медицинский робот.
Хундин осторожно перевернулась на живот, поднялась на четвереньки и поползла прочь от опасной стены. Упёрлась в ноги лежащего так же, на носилках, мобильного пехотинца со срезанной с груди бронёй и кардиостимулятором под бинтами, Мартиша замерла, потом развернулась, взялась за ручки носилок Хелены и потащила их прочь. Инфекта признаков жизни не проявляла.
Стена так и не осыпалась, зато около прохода, куда ползла Мартиша, завязалась рукопашная. Семь мобпехотинцев залегли среди разбитых стен казармы со станковым пулемётом и отстреливались от группы северян. Хундин резко затормозила и вместе со «своей» раненой заползла за упавший с одной из стен бетонный блок. Прямо по импровизированному лазарету во дворе крепости промчался бронированный монстр северян с щуплым седоком в зеленоватых доспехах. Эта тварь, похожая на помесь медведя и лисицы, не обращая внимания на два ряда раненых, промчалась к руинам казармы, разом оборвав голос пулемёта.
Мартиша онемела. Её сознание, спасаясь от происходящего, отключило все эмоции, поэтому её сейчас не удивили бы выросшие на крови цветы, ни свалившиеся с неба в грязь Архонты северян, ни её папаша в одних трусах. Она бы просто отползла от них подальше, потому что всё ненормальное в их крепости – это плохо. Очень плохо.
Прямо во двор, проскользив по целой пока крыше гаража, упала мина. К счастью для всех, снаряд упал в яму между несколькими бетонными обломками, где практически без ущерба для окружающих самоуничтожился.
Из руин казармы вышел, пошатываясь, мобильный пехотинец. Его левая рука висела плетью, несколько пластин брони на ней отсутствовали. Хелена, сглотнув, выпрямилась и такой же пьяной походкой подошла к нему. Тот, разглядев на девушке остатки медицинского халата, рухнул на землю.
Мартиша ни разу ещё в жизни не делала осмотр раны просто так, на глазок, без каких-либо инструментов. У неё за спиной не толпились медицинские роботы, рядом не гудел готовый к работе хирургический аппарат. И из инструмента у неё были лишь два бинта из аптечки на поясе и пластиковый пузырёк с антисептиком. После перевязки солдат сам вколол себе обезболивающего из своей аптечки и отполз к камню, за которым лежала Инфекта. Над ними раздался резкий свист, а небо расчертили несколько дымных следов от ракет. Но рвануло почему-то в руинах казармы. Хундин повалило на бок, засыпало землёй и больно ударило в грудь камнем. Картинка перед глазами помутнела и девушка снова потеряла сознание.
На этом пограничный конфликт между пограничными крепостями 1-23 и «Гордость Зарта» для Мартишы Хундин закончился.
Когда спасённый (в рану попала ядовитая слюна северного ездового мутанта, не попадись ему врач с перевязкой, он бы долго не выжил) ею рядовой оттаскивал старшего лейтенанта Хундин за спасительный камень, третья пограничная ударная бригада уже начала артподготовку перед штурмом «Гордости Зарта». Редкие отряды магов и солдат северян, оставшиеся в тылу дорвавшихся до драки профессиональных военных Республики, методично истреблялись.
А в далёких от конфликта столицах дипломаты рвали на себе волосы от ужаса и незнания, что делать с глупостью этих военных.

2.
Маршал Гюнтер Амп был долгожителем среди командующих военными округами Республики: целых двенадцать лет он бессменно возглавлял Северо-восточный военный округ. Это было тихое место, где между Республикой и севером лежала соляная пустыня, прозванная за свой цвет Белой. Земля эта была бесплодная, для жизни непригодная, никакими ресурсами необременённая и, соответственно, никому даром не нужная. И здесь было тихо и чистый воздух круглый год. Направление на этот участок границы в армии считалось благом, потому что в довесок ко всему, это место официально считалось границей с противником, и служащим здесь полагались солидные прибавки к жалованию, усиленный паёк и хорошее медобслуживание – при фактическом ничего не деланье и курортном климате.
На востоке край владений маршала Ампа упирался в Пустошь, где единственной задачей гарнизонов было ловить идиотов, которые пытались прорваться в пустыни. Правда, солдаты считали, что ловля этих отмороженных, считающих, что в пустынях есть ответы на все вопросы (включая, «В чем смысл жизни?»), есть пустая трата времени. Всё-равно с одной надеждой на высшую мудрость, тремя флягами и ящиком галет в Пустошах не выжить. А мир освобождается от идиотов.
Собственно, именно спокойные границы и были главной причиной, по которой Гюнтер Амп просидел в своём кабинете столько много. Желающих занять его место было много, но найти повод подковырнуть старого педанта хоть на чём-нибудь ещё никому не удавалось. Здесь не было ни конфликтов, ни перестрелок с соседями… Здесь вообще ничего не было, только скука.
Седьмого августа, через три недели после завершения пограничного конфликта в Северном округе, поставившем на уши весь Мемфай, маршал принимал в своём кабинете полковника службы внутренней безопасности Карла Эва. Внешне они были очень похожи: оба высокие, сероволосые, поджарые и с длинными пальцами. На первый взгляд они казались родственниками, отцом и сыном, или дядей и племянником под покровительством влиятельного родственника (у них была разница в возрасте почти в тридцать лет).
На самом деле если у них если и было что-то родственное, то никто об этом не знал, включая их самих. Просто умные люди, имеющие некоторые общие интересы, находящиеся долгое время по одну сторону политических баррикад и планирующие оставаться здесь же дальше. При этом маршал Амп презирал полковника за то, что он занимался презренными для настоящего офицера делами, а Карл Эв едва терпел маршала за его наплевательские отношения к традициям Мемфая.
- Есть некоторые проблемы с набором экспедиции. Транспорт и экипировка уже готовы. Проблема с составом экспедиции.
- То есть?
- Сами понимаете, мой генерал, что необходимо соблюдать максимальную секретность в этом мероприятии. То есть специалисты, имеющие семьи, отпадают сразу, - Карл повторял это уже семь раз. И каждый раз маршал заявлял, что он не понимает этой проблемы.
- Я бы поспорил с этим.
- Мой генерал, будет очень подозрительно, если мы заставим человека внезапно оборвать контакты с семьёй. Это породит ненужные слухи и может привлечь к нам внимание, - Карл, подумав, добавил. – Я решил отказаться от взвода солдат для охраны экспедиции. Обойдёмся роботехникой. Так надёжнее
- Как знаешь, - поморщился Амп. – У вас не было пилота, врача и инфекциолога, если мне не изменяет память.
- Да. Эти специальности не пользуются популярностью у необременённых близкими связями людей. Я сейчас рассматриваю около десятка кандидатур пилота и пока никого из них выделить нельзя. По поводу инфекциониста я уже почти договорился с Альбертом Ге, у него есть неплохой аспирант. А как врача предлагаю отправить Мартишу Хундин.
- Кто такая?
- Двадцать шесть лет, старший лейтенант. Пять лет медицинского училища, ещё три года практики сначала хирургом, потом главным врачом в пограничной крепости 1-23. Никаких нареканий на её работу нет, все характеристики у неё в высшей степени положительные. К тому же она сирота и не имеет постоянных дружеских или любовных связей.
- Двадцать шесть лет и женщина. Что , других нормальных кандидатур нет?
- Нет, мой генерал. К тому же Хундин, как показал наш психолог, имеет стойкое отвращение к каким бы то ни было любовным отношениям между людьми. По его словам, это обусловлено её детскими травмами…
- Какими.. И вообще, Карл, дай её досье, - генерал принял из рук Эва планшет и, прищурившись, просмотрел «шапку» досье на медика. Его взгляд зацепился за строчку, описывающей изменение имени девушки, – Так… Родилась… Слушай, она что, генеральская дочка?! Знаешь, память мне ещё не отказала: этот Щегга жив и здравствует в генеральном штабе!
- Мартиша его старшая дочь от первой жены, - поспешно пояснил Карл. Ему было жалко проделанной работы, тем более, что более подходящей кандидатуры на должность медика в экспедиции в Пустоши не было. Остальные были сплошь недоучками, неудачниками и просто неблагонадёжными людьми. – Они разошлись через одиннадцать лет после её рождения. С тех пор они не поддерживают никаких отношений друг с другом. Сами видите, она поменяла фамилию после совершеннолетия.
- И что, этот Щегга ни разу не интересовался дочерью?
- Ни разу. Этот тип из южной традиции. Для них ценность имеют только сыновья, а у него их сейчас трое.
- Понятно, то есть, круглая сирота. Ни друзей, ни семьи – ничего.
- Да.
- И она не психопатка?
- Нет. В недавнем конфликте на севере она показал себя очень хорошо, не поддалась панике, не бросила своего рабочего места. Комиссар её крепости выдал на неё прекрасную характеристику. Я велел выделить ей путевку в реабилатационный центр при крепости 12-5-0. У неё небольшая общая контузия, требующая лечения, и шок.
- А эта контузия на ней никак не скажется? Мне кажется, она и так не очень адекватна.
- Я узнавал у врачей, она будет в полном порядке к ноябрю. Правда, психологам придётся с ней поработать. Она впервые попала в зону боевых действий и увидела очень много смертей за раз. Женская психика ранима, знаете ли.
- Итак, врачом в экспедиции будет контуженная психопатка со склонностью к лесбиянству. Надеюсь, она не страдает желанием вырезать у человека ещё живые печень и кишечник?
- Нет. И старший лейтенант Хундин в склонности к нетрадиционной любви замечена ещё не была. Я утверждаю её в состав экспедиции?
- Утверждай. Если она откажется ехать, поедешь туда сам.
- Как пожелаете.
- Да, и найди в экспедицию какую-нибудь полезную шлюху.
- Полезную шлюху?
- Да, полезную шлюху. Которая умеет делать что-то ещё, кроме как трахаться.
Карл кивнул. Доказывать генералу, что присутствие такой «давалки» лишь испортит климат на судне он не собирался. Генералы люди странные, не земные. Особенно приверженцы южной традиции. Сам полковник относился к ним резко негативно и очень жалел, что пока не может дотянуться до маршала, расшатывающего устои Мамфая.

Мартиша вторую неделю пребывала в офицерском госпитале в Северо-восточном военном округе около крепости 12-5-0 (обеспечения). Её лечили сеансами лечебного гипноза, массажа, физических нагрузок и занятий с психологом. У неё была личная палата (небольшая, правда), зато с отдельным санузлом, казённым планшетом и видеопанелью на стене. Теоретически, она могла всё свободное время спать, есть и смотреть полные восторженного идиотизма программы по ящику. Можно было даже выйти в сеть – правда, на некоторые сайты вход был закрыт, а личная переписка, как подозревала Мартиша, просматривалась цензорами. Пограничье, как ни как. Но ей это было всё-равно.
Первым делом, когда лечащий врач разрешил ей пользоваться компьютерами, она скачала себе несколько вышедших за время её лечения медицинских журналов – терять квалификацию ей не хотелось, а её рейтинг врачей был 61 – очень и очень хорошо. Средний среди медиков Республики был 45 – что приравнивало их владельцев к третьей категории врачей. Мартиша была во второй, очень этим гордилась и ценила это. В конце концов, высокая категория – это прибавки к жалованию, более быстрое продвижение по службе (а много вы знаете республиканских военных врачей, в двадцать пять лет уже получивших погоны старшего лейтенанта? То-то же!) и большее уважение со стороны начальников, которые к разной «полугражданской шушере» относились очень плохо. Даже хуже, чем к рядовым, но всё же чуть лучше, чем к простым гражданским лицам.
Процедуры были два раза в день, утром после завтрака, и вечером, после обеда и часа отдыха. Утром она ходила в бассейн, где её «приковывали» к специальным креплениям около бортика, вешали к ногам, пояснице или иным частям тела груз и оставляли «расслабляться» под аккомпонемент бьющих из стены по седалищу воздушных пузыриков и под едва слышимую специальную музыку. Как ни странно, это действительно расслабляло и успокаивало. Висеть по шею в солоноватой воде было приятно и не злили даже соседи-офицеры, пытающиеся заигрывать с ней.
Вообще, женщин в госпитале практически не было. Только несколько врачей, две медсестры, одна секретарь, оператор роботов-уборщиков и несколько офицеров, в основном врачи и несколько лётчиков. Мартиша не выделялась на их фоне ничем, кроме наличия на голове волос (изрядно отросших и потерявших форму) и всех конечностей. Даже наоборот, на фоне её огромного роста невысокие миниатюрные авиаторши выглядели принцессами. Но девушек всё-таки было слишком мало, и часть мужского внимания перепадала и Хундин. Стоило её врачу позволить девушке покидать палату, как на неё посыпались знаки мужского внимания. Это раздражало. Особенно настырным был пехотный капитан Стелем Дросс.
Капитан был высоким, широкоплечим и крепким мужчиной, уроженцем восточных провинций. Он был смуглым, с правильными чертами лица, крупными карими глазами и коротким ёжиком волос. Травма, с которой он лечился в этом госпитале, была не боевой. На учениях в тренировочном лагере для новобранцев, где он служил, случился несчастный случай из тех, которые газетчики называли «роковым стечением обстоятельств». Стелем вышел на полигон в новых доспехах, присланных из метрополии, прошедших халатную проверку на качество. А в ящик учебных гранат-«хлопушек» опять же из-за халатности попала одна боевая, которая и упала рядом с офицером. Ногу ему спасти не удалось, и Дросс готовился к операции по протезированию.
Ухаживать за Мартишей он принялся настойчиво и с претензией на серьёзные чувства. Провожал её после бассейна до палаты, быстро перебирая костылями, ловил в парке во время прогулок и упорно подсаживался за её стол во время обеда. Капитан был неплохим собеседником, не путал лучевую и локтевую кости, разбирался в искусстве и был человеком, который в офицерском училище посещал не только физкультурный зал и кабаки. Но Мартишу его общество всё-равно тяготило. После разгрома крепости 1-23 ей хотелось покоя, одиночества и тишины. Чтобы можно было читать журналы, есть, пить и спать и чтобы никто её не беспокоил. Психолог называл это последствием штурма и реакцией на первый бой, в котором она принимала участие, и обещал, что через пару месяцев она вернётся в своё обычное равнодушное состояние. К тому же в искренность «чувств» капитана Дросса Мартиша не верила. Слишком уж пристально во время обедов за их разговорами следили приятели по палате Стилема. Всё это было похоже на попытку завоевать её на спор. Щадить репутацию своего ухажера она не собиралась и не давала ему ни малейшей надежды на взаимность.
К сожалению, капитан понимать очевидного не желала, либо обладал невероятной гордостью и продолжал её преследовать.

Первого сентября, после обеда, в палату Мартиши пришел вестовой коменданта госпиталя с просьбой явиться в его кабинет. Именно просьбой и личный вестовой при полковнике. Хундин впечатлилась и решила просьбу не отклонять, хотя вполне могла это сделать, оправдавшись предписанием врача явиться на массаж и для снятия кардиограммы.
Кабинет коменданта находился в корпусе «Д» на шестнадцатом этаже. По прямой до него было полкилометра, а человеку пришлось бы пробежать почти три километра по лестницам, переходам, петлям, обходя огромный внутренний двор, где семимильными, но незаметными для простого человека шагами шла замена коммуникаций открытым способом. Ей пришлось потратить почти полчаса неспешным шагом, чтобы дойти до комендатуры. К счастью, Стилем был отправлен на очередные анализы перед протезированием и не увязался за ней. Мартиша провела просто великолепную прогулку по гравиевым дорожкам парка в наушниках, в которых звучала тихая музыка, взятая у психолога. Представляла она собой тихие инструментальные партии, вокальные выступления на высоком наречии или просто представлявшие собой набор «ааа» и «ооо» и звуки природы. Хотя раньше Мартиша не замечала себя в любви к какой-либо музыке, эти незамысловатые мелодии ей нравились.
Перед административным корпусом, где располагалась комендатура, у неё проверили документы, сняли отпечатки пальцев и рисунок сетчатки. Один ушлый рядовой долго допытывался у неё некого пропуска, пока не был остановлен начальником поста, унылым великовозрастным типом с погонами лейтенанта. Он довольно дружелюбно объяснил девушке, где кабинет коменданта и как пройти к ближайшему незагруженному лифту. Последний совет оказался очень кстати: пять лифтов в главном холе оказались перегружены. Мартиша даже не подозревала, что для обслуживания не самого большого госпиталя нужно столько чиновников: на три лифта вместимостью в человек двадцать ( как гласила таблица) стояли очереди в половину холла. Поняв, что ей не пробиться к заветным дверям, Мартиша решила последовать совету лейтенанта и свернула в один из боковых коридоров здания. После двери с номером 133 действительно был поворот направо, в небольшой холл, где оказались два небольших лифта и всего лишь десять человек ожидающих. Она поднялась на двенадцатый этаж, снова прошла контроль и была направлена напрямую к секретарю коменданта.
- Мартиша Хундин? – хмуро осведомилась неопределённого возраста женщина в красном костюме с глухим воротником, дряблой шеей и властным голосом. Светлые волосы у неё на голове явно были синтетического происхождения, но смотрелись вполне живо. Причёсана она была на западный манер, с двумя «баранками» на лбу и выглядела очень необычно: среди женщин-военных были приняты либо короткие стрижки или традиционные мемфайские «горшки».
Приёмная коменданта мало чем отличалась от остального госпиталя: потолок на высоте в три метра, матовые встроенные в потолок плафоны, огнеупорные стены, выкрашенные в светлый серо-голубой цвет. Зато пол был здесь неброской «литой мозаикой» из маленьких блестящих керамических или каменных квадратиков и смотрелся куда лучше широких керамических плиток остального госпиталя.
- Так, девочка. Тебе туда, - она показала на дверь кабинета коменданта. – Велели тебя пустить немедленно, как появишься. Ты ничего плохого не натворила?
- А что? – остановилась Мартиша, уже направившаяся было к коменданту.
- Там полковник внутренней безопасности. Уже второй час сидит. Твою медицинскую карту вызвал и личное дело, - поделилась женщина. – Так что смотри, осторожней.
- Ничего, - пожала плечами Мартиша и выдавила дружелюбную улыбку. Секретарь пожала плечами и по внутренней связи доложила о приходе Хундин. Девушка выдохнула, выпрямилась и вошла в кабинет.
Кабинет коменданта оказался небольшим, всего в два окна и со всё той же мозаикой на полу и серой краской на стене. Две стены кабинета были заняты полками , заполненными толстыми бумажными папками. Похоже, владелец кабинета был человеком подозрительным и въедливым и предпочитал хранить всю важную документацию не только в электронном, но и в боле материальном виде.
- Лейтант Хунди? – комендант, чьего имени Мартиша так и не удосужилась запомнить (а зачем ей оно было? Разве что заявления писать на его имя после выписки, чтобы её отправили в какую-нибудь часть), поднялся из кресла. Он был невысок, округл и лыс, как колено. Мартиша немного удивилась, что человек, поднявшийся до звания подполковника ещё ничего не изменил в своей внешности. А вид у коменданта был совершенно не армейский. Он выглядел скорее как врач среднего звена, работающий терапевтом в провинциальной небогатой поликлинике.
- Старший лейтенант, - вежливо поправила Мартиша.
- Да-да, старший лейтенант, - кивнул комендант. – Что ж, полковник, я вас оставлю. Я и так уже пропустил обед, - толстячок поднялся из своего кресла и, прихватив со стола одну из папок, покинул кабинет. Вслед за ним из-под шкафа выполз электронный секретарь и кинулся за хозяином, тихо шелестя роликами. Мартиша недоумённо посмотрела ему вслед: на её памяти это был первый серьёзный начальник, который покинул свой кабинет ради каких-то посторонних людей, пусть даже и ради полковника внутренней безопасности.
Второй человек, тот самый полковник, сидел в кресле спиной к Мартише. Когда комендант вышел, он развернул своё кресло (тоже очень старомодное, на четырёх ножках, из и лишенное какой-либо электронной начинки) к девушке и жестом предложил сесть в такое же кресло напротив стола для расширенных совещаний. Мартиша кивнула и села в предложенное кресло.
- Меня зовут Карл Эв, - Мартиша с трудом сохранила спокойное лицо. По её мнению, полковнику внутренней безопасности округа в форме со всеми знаками отличия на форме представляться было глупо.
- Мартиша, хочу сразу вас успокоить, вы приглашены сюда не из-за ваших каких-то прегрешений… Вы находите это смешным?
Хундин подавила появившуюся было лёгкую улыбку на лице. Даже не улыбку, а тень улыбки.
- Нет. Просто я уверена, что ничего, что можно было бы найти хотя бы недостойным поведения офицера в моём прошлом.
- Да, госпожа Щегга, вы действительно практически образец для подражания, особенно для некоторых наших офицеров женского пола.
- Зачем вы меня вызвали? – нахмурилась Хундин. Его похвала была настолько серьёзной, что Мартиша была уверена, что он над ней насмехается. Будь этот хмырь гражданским или хотя бы равным ей по званию, она бы послала его в незамысловатое путешествие по срамным местам среднестатистического человека и была бы права. Она ненавидела приверженцев южной традиции.

Но, увы, перед ней сидел полковник внутренней безопасности её дорогой и любимой армии. На таких даже взгляд поднимать опасно, не то что скандалить с ними.
- Не бойтесь, не для того, чтобы злить вас. Сейчас в округе планируется некоторое мероприятие, о целях которого я пока не могу вам рассказать. Но нам требуется квалифицированный медик, который способен работать в стрессовых ситуациях.
- Я могу работать в стрессовых ситуациях? – не удержалась от скептической улыбки Мартиша.
- Вы хорошо показали себя во время недавнего пограничного конфликта, - серьёзно ответил полковник.
- Правда? Я так не думаю.
- Однако это так. Вы не оставили своего поста и спасли жизнь очень многим людям. Ваш комиссар и заместитель начальника гарнизона по снабжению прислали на вас прекрасные характеристики, - похоже, полковник принадлежал к числу тех, кто по-прежнему чтил древнее мемфайское равноправие. Это несколько обнадёжило Мартишу.
- А почему не полковник Ханд?
- Я неправильно выразился. Рекомендация от интенданта крепости была написана под диктовку полковника. Во время конфликта он лишился одной руки, а вторая сильно обгорела, к тому же полковника завалило обломками стены и раздробило некоторые кости. Так что написать что-либо самому он не будет в состоянии ещё несколько месяцев.
- Это печально.
- Безмерно, - согласился Эв. – Однако, вернёмся к нашим делам. Как я уже говорил, нам необходим медик. У вас высокий уровень подготовки, вы прекрасно показали себя во время боевых действий и имеете просто безупречный послужной список.
- Вы предлагаете мне отправиться в военную экспедицию?
- Нет.
- Тогда причём тут моё поведение в районе боевых действий?
У полковника дёрнулась бровь. Мартиша старательно придала своему лицу немного туповатое выражение и преданно заглянула в глаза полковника. Что-то, а преданно глядеть в глаза старших по званию она умела практически в идеале. Всё-таки пятнадцать лет в армейских и около армейских структурах делали своё дело. В том же медицинском училище некоторые общетеоретические предметы вроде «классификации вооружений» и «этики военнослужащего» она сдавала только так – давила на жалость. И не потому, что не знала эти предметы, а потому, что преподаватель, генерал-лейтенант медицинской службы в отставке, был абсолютно уверен, что женщины физически не могут освоить даже алфавит. Студенты шептались, что это потому, что от этого приверженца южной традиции сбежали три жены, и во время их учёбы к разводу готовилась четвёртая, а комиссариат начал копать под него.
- Видите ли, эта будет научное мероприятие, - наконец, объявил полковник Эв. – Но нам всё же необходим квалифицированный медик, способный справиться со стрессом и работать в трудных условиях.
- Опыты над людьми?! – наивно захлопала глазами Мартиша.
Полковник закатил глаза.
- Старший лейтенант, я предлагаю вам принять участие в научном эксперементе. - чётко произнёс полковник. – Это не боевые действия, не опыты над людьми и ничего, что могло бы повредить вашей репутации врача и женщины. Наоборот, это мероприятие очень важно для Республики и её обороноспособности, но, увы, требует деликатного решения. Наше руководство придаёт этой экспедиции очень большое значение.
Мартиша изобразила на лице восторг и заинтересованность. Она уже примерно представляла, что ей предлагали. Что-то мерзкое из секретных дел военных, куда они не могут отправить её в приказном порядке. Или необязательно мерзкое. Но что-то очень серьёзное, куда требуется молчаливый кадр, который будет работать и, возможно, не только за звание и последующие плюшки, но и из-за интереса.
И скорее всего опасное, потому что всё новое или странное – опасное.
- Лейтенант Хундин, по результатам этого мероприятия вам будет разрешено и предоставлены условия для написания работы на научную степень. Насколько я знаю, после окончания училища вы планировали заняться научной работой, но не прошли конкурс на свободные места при училище?
Не прошла – это не то слово. Выкинули пинком под зад из-за того, что все пять мест оказались забиты блатными детишками – вот это оно самое. Хундин, четвёртая по успеваемости в выпуске, была вынуждена оправиться в действующую армию, в дикое пограничье, лечить охреневших от соседства с северянами пограничников от мозолей. И заправлять им вывалившееся нутро обратно....
- Вы уверены, что я смогу получить степень? – о степени Мартиша мечтала всё время обучения и мечтала до сих пор. Степень – это её возвращение в почётный мир учёной элиты Мемфая. Тогда никто не будет спрашивать у неё, действительно ли она гражданка из Мемфая, или всё-таки выходец из варваров. Может быть, она даже сумеет выйти там замуж до тридцати, найдя такого же увлечённого работой молодого врача.
- Если будет на то ваше желание и терпение, - кивнул полковник. – Республике нужны квалифицированные специалисты.
Это оказалось решающим аргументом (прим. авт.: решающим аргументом, разумеется было то, что ей по сюжету было необходимо отправиться в эту экспедицию).
- Я согласна, - объявила девушка.
- Вы не передумаете? – полковник Эв потёр виски. – Я предлагаю вам сутки на размышление. Подумайте хорошенько, лейтенант. Только помните, что доверенными тайнами не стоит разбрасываться.
- Я помню.
- Вот и славно, - полковник поднялся из кресла и надел на руки чёрные повседневные офицерские перчатки и вышел из кабинета. Мартиша не стала задерживаться. Секретарь коменданта вопросительно подняла на неё глаза. Девушка в ответ улыбнулась и ответила:
- Это по поводу моего старого места службы. Там кое-какие проблемы возникли.
Секретарь так же молча кивнула.

Менять своего мнения Мартиша не собиралась, но всё же немного подумала. Что интересного ей предложил этот Карл? Возможность получить научную степень. Думаете, это мало? Мартиша тоже когда-то думала, что написать научную работу просто, что в учёном совете академии её рвение оценят. Они и оценили. Проректор Абден Дильс ей тогда официально объявил, что конкурс за места в лабораториях она провалила. Неофициально – потому что в их выпуске оказалось трое блатных детишек, которым всё время обучения старательно накручивали оценки. Мартиша же искренне верила, что её рвение оценят по достоинству и разрешат тоже заняться научной работой и практикой в хорошем госпитале. Оценили, как же. Декан тогда ей прямо объявил, что она может расшибиться, но все хорошие места заняты. Она тогда почти неделю не могла найти себе места, металась, грозилась стенам, что сдаст экзамены так хорошо, что никто просто не сможет поспорить с её правом на столичный госпиталь. Даже в пьяном азарте попробовала связаться с отцом. Тот не ответил, разумеется.
Куратор её группы Ив Клейн, человек трезвомыслящий, поговорил с ней более содержательно. По его словам, отчаиваться девушке не стоило и что, даже зависнув в армейской трясине, она сможет получить степень.
- Но это трудно. Проще всего попасть в какой-нибудь армейский научный центр. Каждый маршал автономно от центра занимается разработкой новых видов вооружений, техники и лекарств. Для каждой подобной разработки им нужны медики. Обычно после успешных проектов им помогают написать и работы, и обеспечивают всем, чем только можно. Но у этого способа есть свои минусы: секретность и неопределённость. Ты никогда не знаешь, с чем будешь работать - а ведь можно нарваться и на настоящие военные преступления: разработку новых вирусов, опыты над людьми. Да и никакой гарантии, что с тобой достойно расплатятся или ты сможешь воспользоваться ею из-за секретности.
- Вторая возможность - если тебе повезёт оказаться в крупном госпитале с хорошим начальством. Или ты с ним найдёшь общий язык. Так что советую тебе пытаться перевестись куда-нибудь на восток – там у тебя больше шансов. Туда отправляют самых воинственных маршалов, чтобы они воевали с пустынями. Им всегда нужно оружие.
На восток перевестись ей не удалось, а теперь судьба подкидывала ей возможность всё-таки подняться над общей серой массой военных врачей и уже самой решать свою судьбу.
Когда на следующий день перед обедом в её палате взвизгнул видеофон, она без колебаний ответила полковнику Эву, что согласна.

3 глава.
Зал Круга был круглым залом с синим сводами-небесами, поддерживаемыми четырьмя круглыми колоннами, покрытых бронзовым плющом. Окон в помещении не было, только три двери, а стены покрывали росписи. На самой старой, северной, стене над главным входом, в старинной манере было изображено основание Круга: двенадцать магов с головами или другими признаками своих тотемов собрались вокруг невысокого тоненького деревца. Это дерево, только толстое, с разявлином в огромной дыре нутром, с побелевшими ветвями, стояло в нижней зале, прямо под заседающими архонтами.
Южную часть стены занимало огромное изображение Многоликого Яу. Бог был изображён в длинных одеяниях. Под его ногами корчились бесы и звероподобные духи, в руках был фонарь и семихвостая змеиная плеть. Лицо бога заменяла тёмная маска с горящими глазами, а на голове был высокий рогатый уродливый венец, упиравшийся в свод-небо.
Запад и восток были заняты знаменательными событиями из истории круга: убийство Вальгардом Драконом богов-птиц долины Льот и Злые Метели, обрушившиеся на них двадцать лет назад. Но над всеми ними всё-равно нависал Многоликий бог. Зал освещала лишь одна люстра, нависшая над кафедрой председателя заседания, и её неровный желтоватый свет придавал фигуре Яу объём. Казалось, ещё мгновение – и грозный владыка сойдёт в зал. Первый год своего участия в круге архонт Ринд Книжница сидела спиной к этому изображению. Потом ей удалось сесть к нему боком и наконец-то избавиться от постоянного страха перед воображаемым злобным взглядом в спину.
Заседание Круга архонтов шло уже пять часов. Хотя по статуту они должны были всё заседание стоять, архонты, предполагая долгое заседание, расселись в принесённые слугами кресла. Без сидения обошелся только архонт от ордена Тритона: Мейса, как обычно, закатили в зал в большом аквариуме, и он к пятому часу дрых на его дне, время от времени дёргая плавниками на боку и что-то булькая.
Ринд старалась не дремать, но сон одолевал. Кроме долгого сидения этому способствовал и глава круга, архонт Харальд из ордена Барсука. Он был стар, высок, сутул и невыносимо тихо бубнил себе под нос. Архонты позёвывали и старались его слушать.
Повестка заседания была простой и неприятной: денег в казне орденов нет, а значит, в казне Круга их тоже не будет. И с этим надо что-то делать. Ринд сама по себе плохо ориенировалась в финансовых законах, но советники Круга из её ордена были уверенны: живём не по средствам, и выход из этого либо экономия, либо займы у Республики. За почти триста лет существования Круга последнего не происходило и правители Севера не собирались этого допускать.
Впрочем, загвоздка была.
Архонт Сверре уже три раза за этот день выступал с пламенной речью, в которой призывал не вестись на провокации «сепаратистки» настроенных лидеров орденов и вспомнить о том, что архонты присягали только Кругу и никому другому. Будь в зале заседания Круга журналисты, его речь определённо имела бы успех.
Но архонты слушали любимца черни молча и неодобрительно. Ринд не сомневалась, что им тоже пришли приказы от магистров принимать решение о сокращении расходов, но вот не все были довольны этим. Сверре очень ловко давил на самомнение архонтов, напоминая, что они всего лишь инструменты исполнения воли своих магистров.
- Начинаем закрытое голосование по проекту бюджета на следующий год, -прошепелявил старик Харальд.
Архонты, позёвывая – было уже давно затемно – зашевелились и потянулись в мешочки за цветными камнями. Белый – согласен, чёрный – против, голубой – воздерживаюсь. Секретать Круга, железный болванчик ростом с невысокую женщину, горящими глазами и мерцающим питающим кристаллом в груди, быстро прошла вдоль кресел архонтов, держа вазу для голосования. Решение было принято при четырнадцати «за», двенадцати «против» и двоих воздержавшихся. Ринд, когда на экран около кафедры председателя вывели результат, чуть не откусила себе язык. Она предполагала, что по крайней мере, двое из Повелителей проголосуют против этого проекта, но чтобы против проголосовало ещё столько архонтов! Это было тревожным знаком. Ей даже показалось, что взирающий на их заседание из полумрака Яу злорадно скалится.
- Принято, - объявил Харальд, подписав предложенный секретарём протокол заседания. – На сегодня заседание закончено, он сошел с трибуны председателя и, опираясь на трость, поплёлся к выходу для председателя заседания. Секретарь же осталась, чтобы собрать протоколы, подписанные архонтами. Ринд поставила свою закорючку и тоже направилась к выходу.
Зал их заседаний находился в старой Башне Круга, примыкавшей к основным административным зданиям. Ринд прошла по галерее над старыми земляными бастионами у подножия башни и направилась по боковой лестнице на выход из здания. Здесь её догнал Фридлейв, возглавляющий дипломатов Севера. Выглядел мужчина неважно. Месяц назад на границе с Мемфаем случился вооруженный конфликт, и Фриндлейв только недавно вернулся с границы после переговоров с консулом южан.
Тот конфликт успел здорово напугать Круг. В пограничной крепости «Гордость Зарта» в конце лета сменились почти все руководящие офицеры, и уже через месяц разразился конфликт. Совместное расследование с консулом Отто Кассе показало, что на крепость было совершенно диверсионное нападение на разъезд пограничников Круга неизвестными лицами в форме республиканцев. Несколько трупов этих провокаторов, найденных недалеко от места боя, были в настоящей форме мемфайских пехотинцев. Выяснить их происхождение оказалось невозможно, это могли быть как северяне, так и республиканцы. Так же было выяснено, что командир гарнизона «Гордости Зарты» без надлежащей санкции из центральной крепости округа приказал атаковать соседнюю крепость республиканцев. В итоге крепость республиканцев – Ринд не помнила, как она называется, да и названия не было, только глупый порядковый номер – была сильно разрушена, треть её гарнизона уничтожена, а подтянувшиеся из-за сотого километра танки мемфайцев раскатали в пыль «Гордость Зарты». И лишь чудесным стечением обстоятельств не началась полномасштабная война: видимо, у Яу были по этому поводу другие планы.
- Госпожа Ринд, - повелитель Фриндлейв не выглядел как человек, который командует хоть кем-нибудь. Это был невысокий мягкотелый человек с остатками рыжеватых волос на голове, туго затянутым поясом и морщинами вокруг глаз. – Вы выглядите так, как будто съели лягушку.
- Лягушку я бы с удовольствием съела бы, - не подумав, отозвалась Ринд: жареные болотные синеспинки были чем-то вроде национального блюда Воронов. Вкусно, чисто и оригинально. Но после заседания Круга это высказывание было слишком двусмысленным. – Не архнта Лейла. Таких лягушек, жареных, - поправилась колдунья.
- Я понял, - дипломат посмеялся, потом серьёзно посмотрел на архонта. – Госпожа Ринд, я бы хотел, чтобы вы обдумали одну вещь… В Мемфае через две недели будут перевыборы консула. У меня есть опасение, что Отто Касе не получит одобрения сената.
«Обсудите это со своим Магистром». Ринд кивнула.
- Почему вы считаете, что это будет плохо для Севера?
- Потому что после конфликта у «Гордости Зарта» я договаривался именно с ним. Второй кандидат на консульскую мантию высказывался за полномасштабное вторжение на нашу территорию. Подумайте над этим.
- Хорошо, подумаю. У вас есть какие-нибудь документ по этой ситуации?
- Разумеется, - кивнул дипломат. – Я пришлю вам их сегодня с курьером.
- Замечательно, - они раскланялись и Ринд направилась к выходу из Пятиколонного дома.

Как таковой, столицы у Севера никогда не было. Тот город на нейтральных землях около озера, где располагались основные органы круга и около двадцати тысяч жителей, называли без затей Столицей. Надо полагать, в насмешку: серьёзные решения принимались всё-равно не здесь.
Ринд жила в небольшом доме в южной части города, расположенной на холме в полумиле от Пятиколонного дома, названного так из-за парадного полукруглого портика, поддерживаемого четыремя облезлыми от времени колоннами. Дом официально принадлежал Кругу, но содержался за счёт ордена Ворона. В нём она жила уже пять лет, с тех пор, как покинула стоилцу ордена Воронов и заняла место архонта в Круге. Пожаловаться на свою работу она не могла. То, что она попала сюда, было высокой оценкой как её талантов и успехов. Но иногда всё же на неё нападала тоска и апатия. Хотелось бросить всё к чёрту, уехать домой, в Клювы, бросить постылую работу и взяться, как её брат, за родительское ремесло стеклодувов.
Впрочем, после пяти лет работы она всё-равно оставалась архонтом Круга.
За пять лет работы здесь она даже обзавелась личным врагом.
Архонт Сверре пришел в Круг из ордена Сокола пять лет назад, одновременно с ней, и он был настоящим бельмом у неё на глазу. Все архонты официально покидали свой орден после избрания и должны были блюсти интересы только страны – но никак не отдельной её части и уж тем более, не свои личные. Но, как это всегда бывает, архонты всё же оставались душой Волками, Драконами и Турами. Но Сверре внешне чётко соблюдал интересы страны, даже в ущерб своему ордену (магистр и командоры которого уже жалели, что выдвинули его), вскрывал кумовство среди высших чиновников и казнокрадство. С его подачи сняли со своих постов двух повелителей и одного архонта. Всё это выглядело мило и поднимало авторитет Сверре среди простолюдинов. Но вот одно не давало Ринд покоя: Сверре определённо проворачивал какие-то свои дела, выуживал из казны деньги на сомнительные проекты, обоснованные «первостепенной необходимостью» - с полного одобрения повелителя Эгиля - и протаскивал на высокие посты своих людей. Когда Книжница начала интересоваться его делами, обвинения в мздоимстве пали и на неё. Разразился жуткий скандал. Сверре поднял на уши всю прессу Круга, перетянул на свою сторону главу полиции Рунгеда, спаял липовые доказательства вины… В итоге через два месяца следствия было готово убийственное для Книжницы обвинение. Лишь усилиями магистров Воронов, Волков и Медведей её сумели оправдать, а Рунгерд лишилась трёх ближайших помощников, и чуть не лишилась своего крела. Ринд вернули в Круг, и всё на время затихло. Правда, Рунгерд, ставшая после того скандала похожей на высохшую выдру, с ней не разговаривала в принципе.

Дома, в её рабочем кабинете, Книжницу поджидал неоригинальный сюрприз: Вегейр, оккупировавший в её рабочем кабинете кожаный диван и разоривший бар.
- И сколько ты моих охранников убил на этот раз? – поинтересовалась Ринд, сняв мантию архонта и кинув её на одно из кресел. В доме она не держала прислуги, ограничиваясь бергами во дворе и механическими слугами. Но вот с бергами была вечная проблема: излишне рьяные твари порой гибли от рук явившегося ей в гости «коллеги».
Архонт от Волков сидел на диване для гостей, по-хозяйски закинув одну ногу на другую, и покачивая в руках бокал. Он был из коллекции, подаренной Ринд её старшим братом-стеклодувом, когда она вошла в совет жрецов своего ордена. Это были двадцать семь тонконогих резных бокалов, которые Ригд делал почти полгода. Ни один из бокалов не повторялся: некоторые изображали зверей, птиц, некоторые – цветы. Когда-то бокалов было тридцать, но три из них плачевно закончили своё существование. Первый оказался с браком, и развалился сам – Ригд долго извинялся перед сестрой и всё порывался сделать новый, второй случайно разбила племянница. Судьба третьего, похожего на кувшинку, была наиболее трагической: Вегейр, у которого она отобрала подарок брата, брякнул, что только очень любящий брат мог подарить такую красоту такой мымре, как Ринд, получил этим же бокалом по голове. Хрустальная поделка просто ссыпалась по гриве колдуна на пол, не причинив ему никакого вреда. Ринд долго злилась на свою вспыльчивость, и разговаривала с Вегейром только в кабинете и только по поводу их работы.
Ринд даже думала, что он наконец-то от неё отстанет, и их глупый роман на этом наконец-то закончится. Не закончился.
- Я не считал, - Вегейр излишне манерно налил в бокал ещё вина и отставил бутылку. Заметив злое лицо хозяйки дома, он закатил глаза, - Я тебе подарю новых, и нормальных тварей, не то что ваши пернатые хлюпики. Лучше скажи, как прошло заседание?
- Плохо. Тебе повезло, что ты этого не видел.
- А что случилось? – Волк оставил бокал. На недавно закончившемся заседании Круга он не присутствовал, так как официально был в дипломатической поездке по орденам и должен был вернуться только на следующий день. – Бюджет не приняли?
- Приняли. Но с трудом. Ещё два голоса – и его бы отправили в реактор… Подвинься, я тоже хочу посидеть… - колдун молча усадил её к себе на колени. Ринд хотела было возмутиться, но передумала и, поёрзав, опёрлась боком о любовника. Вряд ли после практически двух лет, проведённых вместе, можно считать этот жест чем-то непристойным и возмутительным, к тому же она сильно устала.
- Так что случилось?
- Сверре прочёл несколько впечатляющих речей перед кругом, - пояснила Ринд, зевнув, – В них он в основном упирал на то, что архонты – не идиоты и в состоянии сами принимать нужные Северу решения, а не безумные планы магистров орденов, направленные на их собственное обогащение.
- О как! И эта речь возымела успех?
- Да… Вей, прекрати трогать мои волосы, - Ринд недовольно забрала из рук архонта одну из кос, которую тот начал уже расплетать. Её волосы, не стянутые лентами в косах или узлом на затылке, лезли в лицо, в рот и всячески мешали жить. Но Вегейр каждый раз упорно пытался распустить ей волосы и попробовать соорудить из них что-то похожее на пчелиный улей на затылке. – Четырнадцать за, двенадцать против. Тебя там не было, и, по-моему, Хриг воздержался.
- Не удивительно.
- Да, мозги у него есть, но южной границе нужны деньги. Точнее оружие и солдаты. Помнишь, как они разнесли «Гордость Зарта»? У них войска выведены далеко не за сотый километр.
- Может быть. Похоже, Сверре решил надавить на наших недалёких, но гордых друзей.
- И успешно надавил!
- Но бюджет всё же прошел… Хорошо, что Харальд провёл заседание без журналистов. Тогда бы голосование было совершенно другим.
- Я не сомневаюсь, - буркнул Вегейр. Ринд ничего добавлять не стала.

Сверре Лебеда занимал в официальной столице Севера самую скромную из возможных резиденций для архонтов. Когда-то ордена обязались построить для каждого члена Круга по небольшому особняку. Предполагалось строить вместе, но в итоге вместе были построены только резиденции Повелителей, а вот архонты получили дома от своих орденов. Когда Сверре начал конфликтовать со своим орденом, соколы, отчаявшись сменить его на более покладистого представителя, объявили, что резиденция Сверре Клюва находится в аварийном состоянии и требует срочной реконструкции. Соколы в неделю сровняли особняк с землёй, и принялись отстраивать новый. Разработка проекта длилась уже четыре года. Сверре бывшие коллеги ехидно предложили сарай в четыре комнаты, с горелой электропроводкой и без канализации, для временного размещения. Сверре пришлось согласиться. Попытки переехать в более комфортабельное жильё натыкались на Ринд Книжницу, зорко следившую за всеми его расходами, в её бешеного любовника и её воронов. Они были везде, пристально следили за ним желтоватыми глазами. Одно слово, вороны. Иногда ему, уже солидному мужчине, хотелось вспомнить свою юность, где он расстреливал этих птиц из пневманического ружья, подаренного отцом. Эти твари были хитрыми, но ни одна из намеченных жертв от него не уходила. Особенно ему нравилось, как повисали вороны, которых его пуля настигала на каком-нибудь насесте. Одна такая тварь висела на ветке, где её застала смерть, почти полгода.
В этом было что-то мистическое. Он, Сокол, с его происхождением, ненавидел птиц. Впрочем, Сверре считал, что ненавидит он только тех тварей, которые этого заслуживают. В конце концов, крысы и кролики тоже грызуны, но ведь никто не скажет, что милые пушистые ушастые зверьки - ровня грязным злым тварям из подвалов и канализаций.

После очередного планового собрания Круга, Сверре вернулся в своё жилище в приподнятом настроении, даже не смотря на то, что бюджет, против которого он так выступал, был принят. Разумеется, Северу нужно ограничить себя в расходах: они жили в изоляции, в постоянной вражде с Мемфаем – и помощи в случае беды им было ждать не от кого…. Но изрядный разлад в Круг он внести сумел. Жаль, конечно, что не удалось вовсе их рассориь, ведь его работа подходила к концу. Сейчас, в конце осени, всё было уже почти готово.
В комнате, которую Сверре оборудовал как свой рабочий кабинет, архонта ждал его помощник, бывший офицер контрразведки Альрик Пятнистый. Своё прозвище Альрик не оправдывал: он был унылым сереньким человечком с небольшими залысинами, маленьким лицом и невысокого роста. В контрразведке он проработал двенадцать лет, прежде чем оставил службу и перешел в свиту Сверре. Как-то в разговоре этот человек обронил, что его бывшие коллеги, подчинённые повелителя Хьярти, до сих пор искали его в Республике.
- Они думают, что я бежал туда, - пояснил Альрик. – Впрочем, их логику понять можно. Куда мне ещё деваться… Хотя они не особо-то меня и ищут.
Как помощник Пятнистый был незаменим. Маленький серый человечек умел пробираться туда, куда, казалось бы, таракан не проскочит. Сверре подозревал, что Альрик увёл за собой и некоторую свою агентуру, с которой он работал на под началом Хьярти. Хотя, эта агентура могла даже не знать, на кого именно работает, ни когда Пятнистый работал на Круг, ни когда он присоединился к Сверре.
- С возвращением, - Альрик сидел в старом кресле с полосатой обивкой, который стоял рядом с камином. В небольшой комнате было темно, люстра в три рожка давала мало света, а новые окна, которые поставил в доме Сверре, не допускали сюда шум снаружи дома,– Заседание прошло успешно?
- Да, - архонт дружелюбно кивнул. – А у тебя вид не радостный. Что-то случилось?
- Случилось. Полчаса назад я получил сообщение из Республики.
- Тише! – Сверре вздрогнул.
- Успокойтесь, нас никто не слышит. Так вот, мне сообщили, что наши соседи снова заинтересовались Долиной Льот.
- То есть?
- По сведеньям моего информатора, маршал Гюнтер Амп готовит экспедицию в Пустоши. Насчёт его целей пока не ясно. Официально, тем, кто её готовит, было объявлено, что необходимо провести разведку обстановки в Долине. Я же подозреваю, что маршал, как это странно не звучало бы, верит в распространённые среди людей сказки про то, что в центре Долины есть некое оружие, которое даёт одному отдельно взятому человеку неограниченное могущество.
- То есть?
- Маршал Амп потерял в последней крупной войне с нами всех трёх сыновей и дочь. До этого у него уже погибли оба племянника и сестра. Сейчас он сумел отправить дочь, лейтенанта радиолокационных войск, Эйтанон. Но сами понимаете, молодой офицер рвётся на войну.
- Ты хочешь сказать, что он хочет уничтожить существующий миропорядок?
- Скорее, он хочет уничтожить нас, Север. Но это несущественно, потому что никакого оружия там нет. Другое дело, что эта экспедиция будет не просто барражировать на границе. Они направляются вглубь Долины Льот, и могут помешать нам.
- Сомневаюсь, им тогда надо будет добраться до старой столицы или до Агм-Мар.
- Но стоит ли нам так рисковать?
- Думаешь, они могут раскрыть нас? Чушь. Даже если они что-то увидят, то сообщат же не Книжнице, а своему маршалу.
- И всё же. Мемфайцы решат, что Круг ввёл войска в Пустоши и тотчас же кинутся воевать.
- И что?
- Мы же не армия, мудрейший. На руинах начнётся новая война, и наши планы не осуществляется.
- Чёрт, - о таком раскладе Сверре не подумал. – Ты прав. Тогда надо будет… хм. Когда эта экспедиция отправится?
- По моим данным, через месяц, самое большее.
- Тогда предупреди нашу базу, пусть готовятся. Хотя я сомневаюсь, что они вообще доберутся хотя бы до руин столицы, - Сверре снял голубую мантию архонта и кинул её на диван. – И пусть твои информаторы приглядывают за этим Ампом. Терпеть не могу глупых мечтателей.

здорово закручен сюжет!

vic2408, я рада, если это действительно так =)


- Вальгард не покидал своего дома уже полгода, со времён прибытия официальной делегации Эгиля. Вообще, это не странно, старик порой не выходит из дома годами… К тому же у него сад – с городской квартал. Я видел его из-за забора, огромный парк с бассейнами и фонтанами.
- Мне не интересно, что у него в саду, мне интересно, что он думает по поводу новой напряженности.
- Ты нетерпеливая. Я бы был не прочь построить себе такой сад. Правда, мне не хватит денег и талантов. Там, у старика, растут такие цветы… Я такие видел только на Юге, когда был в Фессе. Говорят, они растут там, в ущелье, из-за того, что старику Вальгарду нравятся цветы, и он поддерживает их своей силой.
- Вей, мне не интересно про цветы, - Ринд с раздражением выпутала щётку из гривы Вегейра. Жрец оредна Волка имел шикарную серую гриву с мягким подпушком, покрывающую его голову, шею, плечи и верхнюю часть спины, от которой шла длинная полоса шерсти вдоль хребта. Вычёсывание этой шкуре было просто необходимо: после каждого подобного появления Вегейра в её постели, там оставалось дикое количество шерсти, которая, отделившись от владельца, переставала быть мягкой и шелковистой, и кололась как рассыпавшиеся иголки.
- Пфе, какая ты не интересная… Ай! – мужчина поднял руку к затылку. Они устроились около круглого банного бассейна, с выложенными на дне смальтой рыбами и водорослями. Вейгер улёгся на кушетку, Ринд, по привычке, к нему на спину – другого места, достаточного для неё, на кушетке не оставалось – и расчёсывала серую гриву мага.
- Так вот, - Вегейр послушно подождал, пока женщина вынет из его меха колтун и продолжил рассказ, - Я общался с жрецами командорами, но они ничего внятного не сказали. Орден Дракона гордо хранит нейтралитет, пока их мудрейший магистр не решит, что делать.
- Понятно, Драконы снова выжидают. А орден Левиафана?
- Ничего интересного, - поездка к самому северному ордену вышла неприятной. Левиафаны жили на островах в ледяном море ещё северней, чем располагались земли Медведей, Волков и Моржей, да и новые колонии Круга на материке были не многим севернее. Не смотря на суровые условия, Левиафаны были на редкость медлительными создания. Огромные, толстые, с невероятными слоями жира, позволявшего им плавать вместе с их циклопическими бергами, морскими единорогами и сельдью, они были медлительными и неуклюжими на берегу. Их магистр, Регин Красноусый, был похож на огромного моржа-кита. Его ноги и живот превратились в огромный толстый зеленоватый хвост, руки покрылись плотным жиром. Голова Регина была лысой, покоилась на толстой мощной шее, рот закрывали две пластины жёстких усов, сверху прикрытых твёрдыми пятнистыми губами. Говорить по человечески он не мог, только свистел и вздыхал. Одно церемониальное приветствие, которое Левиафаны, в знак уважения к архонту Вегейру, сократили всего до двух часов, вывело мужчину из себя. Жрец волка, всегда привыкший думать быстро, принимать решения мгновенно, и двигаться так, что обычный человек никогда не заметит, шесть часов слушал охи, стоны, шипения, плевки и бульканья магистра, жрецов и рыцарей, стоя на месте, в церемониальном почтительном поклоне (правда, он был не так утомителен, как если бы Вегейр до сих пор был простым жрецом).
- Да? Они наверняка заставили тебя сутки простоять на ногах и слушать их приветствия, - угадала его мысли Ринд.
- А ты была у них?
- Да. Мой магистр двенадцать лет назад ездил к ним. Я тогда была ещё ученицей… Они устроили нам шикарный приём на двенадцать часов. Это было утомительно.
- Утомительно – не то слово. Я думал, я там сдохну. Но если отвлечься от моих мучений, то могу сказать, ничего интересного я не узнал, - Вегейр повёл плечами, перекладывая голову поудобней. – Левиафаны живут на краю света, им нет дела до того, что творится в паре тысяч миль к югу.
- Это плохо, - Ринд задумчиво сложила руки на животе и сгорбилась – ей так всегда лучше думалось. – Сверре перетянул на себя почти весь совет архонтов. Все повелители на его стороне, исключая разве что Хьярти и Асгерд, они слишком умны для этого. Но Хьярти не имеет права голоса на совете.
- Зато у него в подчинении разведка и контрразведка, - возразил Вегейр. – А это будет лучше любого права голоса. Не удивлюсь, если узнаю, что он всё же как-то умудрился нас сейчас подслушать.
- Всё-равно, Сверре пытается сделать так, чтобы архонты порвали со своими орденами. Всё это обязательно приведёт к тому, что власть перейдёт Повелителям, как единственной независимой от орденов силе. Понятно, Асгерд, она из медведей, а они кантуженные на всю голову. Но вот Хьярти?
- А вот ты представь себе ситуацию. Орденов – двадцать две штуки. Столько же архонтов. Ещё шесть Повелителей и один, не имеющий права голоса. Нашему другу-саламандре выгодней когда двадцать восемь человек будут воевать друг с другом. Когда же двадцать два архонта воюют с шестью повелителями власть главы разведки несколько уменьшается. Ему придётся встать какую-то сторону… Ну, ты сама уже должна понять. Одна из сторон может проиграть, и проиграть может та, к которой присоединится Хьярти. Тогда победители его уничтожат. А так он может всегда отойти в сторону.
- Ладно, это я вроде поняла, он за сохранение нынешнего порядка. Но всё-равно, нам светит гражданская война – и это когда Республика как раз пятнадцать лет не воевала! Да они десять лет от силы могут без войны высидеть. Я не знаю, почему они не начали полномасштабную войну, когда наши дебилы напали на их крепость.
- Скажи спасибо Фриндлейву, его дипломаты чуть языки себе не отболтали, уговаривая южан успокоиться и доказывая, что это была акция кучки дураков.
- Но это не отменяет того факта, что Республик с нами уже давно серьёзно не воевала.
- У них проблемы на юге… Тц, повезло же нам жить в такое странное время… - Вегейр со вздохом перевернулся на бок и, подхватив чуть не упавшую Книжницу, пересадил её рядом с собой. – Иногда мне хочется получить второй шанс, чтобы провести жизнь по-другому.
- И чтобы ты сделал?
- Наверное, уже женился бы и, как мой папаша, завёл бы себе кучу детишек.
- Это же с ума сойти! У меня четверо племянников, я когда к брату приезжаю, от них никакого спаса нет, - пожала плечами Ринд.
- Ой, я знаю, тебе если дать второй шанс, ты снова станешь архонтом и будешь творить глупости. Я в первый раз вижу женщину, которая не хочет иметь семью.
Ринд на мгновение замялась, не зная, что сказать. Вообще, в юности, пока была жива её мать, она твёрдо знала, что после академии ордена она должна будет выйти замуж и нарожать родителям внуков. Но после академии брак у неё ни с кем не сложился, потом не стало родителей – некому стали нужны внуки. Она иногда думала, о том, что рано или поздно их с Вегейром отношения окажутся на перепутье: либо завершаться, либо перейдут на другой уровень и становиться семейными. Последний год они вообще жили как уже сложившаяся пара, почти не скрывая своих отношений от Круга. Но ей всё-равно было страшно, что когда-нибудь придётся задуматься об их отношениях. Не то, чтобы она не хотела себе семью как у брата… Просто было страшно, что Вегейр внезапно объявит, что он пошутил, а женится он на какой-нибудь тихой и домашней женщине… Да и если они решат действительно вступить в брак, кому-то из них придётся оставить Круг.
- Ринд, ты чего, - Вегейр легонько потряс её за плечо. – Ты здесь, со мной?
- Извини, задумалась, - Ринд вздрогнула и поправила сползший на бок узел волос. Несколько прядей выползли из-под резинки и теперь падали её на глаза.
- О чём?
- О детях.
- Потом подумаешь, - мужчина поднялся на ноги, резко поднял женщину на руки и направился к выходу из комнаты. – Мне надоело, я сегодня слишком много думал.
Ринд невольно засмеялась. Небольшая отсрочка «на подумать» ей была очень кстати. Впрочем, лёгкой отсрочка не будет. Вегейр мог быть сколько угодно внимательным и ласковым, но в кровати был… утомительным.
- Положи меня на место, я не успела тебя вычесать!
- Ну и что? – Вегейр встряхнул свой груз.
- Ты мне опять шерсти на простынь насыпешь, - От неаккуратного обращения резинка соскочила с волос женщины, и те закрыли ей весь обзор.
- И что?
- Она колется, - совсем уж несчастным голосом пискнула Ринд.
- Ничего, потерпишь.
- Ты когда-нибудь будешь меня слушать или нет?...

Четвёртая глава никак не изменилась по сравнению с первым вариантом. Меня в ней пока всё устраивае...

4.
В крепость 12-2-Ц Мартиша прибыла на бронепоезде с гордым названием «Свобода», в соседних с адмиралом Куртом Клее вагонах. Что адмиралу понадобилось в крепости на границе с Пустошами, было загадкой. Хундин подозревала, что весь смысл бронепоезда был вовсе не в идиотском визите флотского начальника. Клее со свитой занимал всего два вагона из двенадцати не занятых орудиями. Ещё один занимала охрана. Мартиша с подорожной бумажкой от полковника Эва расположилась в нём в небольшой коморке на верхней полке, откуда её очень настойчиво советовали не высовываться до прибытия на место назначения. Остальные вагоны были запечатаны и охранялись так, что никакая мышь не проскочит. И всё это – очень тихо, без шума и пафоса.
Хундин честно провела на своей полке все два дня пути, лишь выбираясь в небольшую столовую для обслуживающего персонала на втором этаже их вагона. За это время у неё два раза проверяли документы и один раз обыскивали её скромный багаж. Поэтому Мартиша покинула этот поезд одной из первых, не оборачиваясь и не испытывая никакого желания узнать, что же было в этих вагонах.
Пока маршал Гюнтер Амп встречал коллегу Клее (с оркестром, строем комендантской роты и крепчайшими объятиями), Мартиша в сопровождении молодого капитана-безопасника с искусственными глазами, стеклянный взгляд которых не могли скрыть ни очки, не искусно натянутые на протез веки, подъезжала на шестиколёсном гремучем тарантасе к небольшому двухэтажному зданию недалеко от железнодорожного узла. Их транспорт был в таком плачевном состоянии и так провонял топливом, что Мартиша на месте интенданта уже давно списала бы этот хлам на лом. Но здесь, похоже, думали иначе.
На входе в здание несколько солдат из караула их тщательно досмотрели, прощупали, сняли отпечатки пальцев, ушей и радужки глаз. Сняли даже с капитана (без радужки, разумеется), хотя него был пропуск и удостоверение офицера внутренней безопасности.
Внутри, в коридоре, куда они попали сразу после поста на входе, их ждал робот-слуга с многочисленными заплатами на хромированном корпусе. Он принял у Мартиши её вещи (одну из сумок ей галантно помог донести капитан).
- Пройдёмте сюда, - Капитан жестом указал на поворот коридора. Они прошли к небольшой площадке перед лифтом. Робот зашелестел гусеницами за ним. Лифт ждать практически не пришлось. Треть минуты резкого спуска – и они вышли в чистый широкий коридор, освещённый трубками дневного света. Одна из них отчаянно мигала, действуя на нервы, а бригада ремонтников под ней, тихо перешептываясь и поругиваясь, тянула прямо по стене несколько кабелей в жёлтой оплётке. Робот уехал на лифте ещё глубже.
- Нам сюда, - капитан провёл её к кабинету со скромной табличкой «Начальник проекта» и пустым окошечком, где должна была быть бумажка с именем этого самого начальника. Тот факт, что даже на кабинете её нынешнего командира, вместо нормальной пластиковой таблички или интерактивного табло, было нечто странное и архаичное, Мартишу немного насторожило. Может быть, у них денег не хватает? Может быть, её, не самого востребованного медика, сюда завербовали из-за скудного финансирования?...
Капитан постучался (постучался!), услышал «Войдите» и потянул дверь на себя. Внутри оказался небольшой, но под завязку набитый электроникой кабинет. Шесть крупных экранов стояли под небольшим углом друг к другу и занимали угол между правой и задней стеной кабинета. Чуть левее стоял красивый белый стол из дерева, со встроенным в тумбу компьютером. За столом обнаружился Карл Эв. Полковник был без кителя, в мятой форменной рубашке с характерными тёмными пятнами от пота (хотя в кабинете было прохладно из-за работающего кондиционера). Фуражка с гербом республики и дубовыми листьями была косо надет на базальтовый бюст Иохана Красса с инкрустированными костью глазами. Вид у каменного отца-основателя Республики был лихой и хулиганистый.
- Лейтенант Хундин прибыла, - вместо Мартиши объявил капитан.
- А? – полковник поднял взгляд от монитора, посмотрел на врача и кивнул. – Прекрасно. Ур, покажи ей нашу территорию. Столовую там, тренировочные залы и тренажеры, жилые помещения – короче, что врачу понадобится. И объясни всё, я пока занят. Свободны. – офицер снова перевёл внимание на компьютер.
Капитан – Мартиша так и не поняла, «Ур» это имя или фамилия: оба вариант имели право жить – взял девушку за руку и вывел из кабинета.
- Давайте, я вам сначала покажу наши тренировочные помещения, а под дороге расскажу о целях нашего мероприятия? – предложил офицер.
- Давайте, - согласилась Мартиша.

- Цель проекта 12-75 является экспедиция в Пустоши, - негромко начал свой рассказ капитан. Они двинулись прочь от кабинета полковника по подземному коридору. Мартише казалось, что они, самое меньшее, зарыты метров на пятнадцать. Подвалы всегда вызывали у неё неприятное чувство сдавленности в груди, от которого ей очень хотелось избавиться. Но ничего – привыкнет. Не такая уж это и помеха.
- В Пустоши? – удивилась Хундин.
- Да. Вы, наверное, знаете байки про это место?
- Разумеется. Дивные города дивного народа, где чудеса, разумные звери и ответы на все вопросы, - покачала головой Мартиша. Пустоши действительно были странным местом. Официально о них информации не было, только скупые строки в учебниках по истории о том, что когда-то люди пытались заселить эту пустыню, но из-за её суровых условий и отсутствия каких-либо полезных ресурсов эти попытки провалились. Неофициально же о Пустошах болтали многое. Например, что там на самом деле живут какие-то нелюди, что там из толщи земли бьёт фонтан из раскалённого золота и платины, что там чудеса и небо белое в крапинку. Когда Мартиша училась в училище, среди её соучеников, склонных по молодости к разным радикальным идеям и бунту против правительства, ходили слухи, что в Пустошах уже десять лет находится некая повстанческая армия, которая борется за свободу и против Республики. На их специальности двенадцать человек из тридцати всё собирались убежать воевать с «кровавым режимом». Потом на третьем курсе серьёзно вдарила учёба, и все эти революционные идеи умерли сами.
Офицер негромко засмеялся.
- Из всего перечисленного там есть только города. Реальность, как всегда, гораздо прозаичнее.
Они прошли до ещё одного лифта и спустились, с треском и грохотом, на несколько этажей вниз. Мартиша чуть не умерла от ужаса в этой кабинке, хотя виду не подала: такой жуткой рухляди не было даже в их не самой богатой академии.
- Итак, Пустоши, - они вышли в коридор, похожий на верхний, но только выкрашенный охристой краской. Лампы здесь тоже мигали. – Когда-то Пустоши были неплохим для жизни местом. Сто пятьдесят лет назад там жили люди и примерно в это же время они создали могущественную техно-магическую цивилизацию. То, что они были могущественным народом и опередили своё время почти на несколько столетий – не преувеличение. Они выбрали смежный путь развития, используя в своих технологиях такую нестабильную вещь, как магия. Но не как северяне. Они больше упирали именно на технику, а магию использовали как её составляющую. Каким-то образом они сумели привести её в более или менее приемлемый вид, и создавали удивительные вещи. Много из того, что описано в источниках, можно воспроизвести с помощью наших технологий или можно будет у ближайшие десятилетия. Но факт в том, что они научились контролировать магию и сделать её более предсказуемой и стабильной.
- Где-то семьдесят лет назад цивилизация Пустошей внезапно погибла. Наши учёные, работавшие над этим вопросом, пришли к выводу, что виной тому было землетрясение в Замковых горах на востоке Пустошей. До этого через одно из ущелий этих гор протекал река Альта, питавшая солёное озеро на месте Белой пустыни. В результате того природного катаклизма русло реки завалило так, что река пошла в обход гор. Пустоши без своей основной водной артерии в несколько лет превратились в то, чем они являются сейчас… Здесь, кстати, тренажерный зал, - капитан показал на дверь с прозрачными пластиковыми панелями. – А вон там – бассейн.
- Умгу.
- Так вот, Пустоши. В то время их обитатели привели в изрядное беспокойство своих соседей, поэтому беженцев оттуда не пустили к себе ни Республика, ни северяне. В Пустошах началась гражданская война. Часть людей там погибла, ещё часть – большая - ушла на восток, за горы. Наши разведчики двенадцать лет назад обнаружили, что горы им перейти так и не удалось. Началась зима, и почти все они погибли от холода и голода… Вам, наверное, покажут кадры, полученные той экспедицией на занятиях. Это печальное зрелище… Так погибло население Пустошей. Их города, наполненные разными полумагическими вещами за года превратились в очень опасные руины.
- А северяне не смогли разгадать их источник энергии?
- Нет. После гибели цивилизации Пустошей началась война между Севером и нами. Ни одной из сторон было не до погибшей страны. Думаю, вы сами знаете историю.
- А какова цель нашей экспедиции? – Мартиша уже сама была не рада, что подрядилась на это мероприятие. Позарилась на степень, блин. А работать придётся не в тёплой лаборатории, а в Пустошах! Вот вечно ей не везёт.
- Разведка. Разведка обстановки. Последние двенадцать лет никаких крупных экспедиций в Пустоши не было. Наши войска исследовали только пограничные земли. Сейчас правительство решило, что пришло время заняться их изучением.
- А не поздно? – не выдержала Мартиша.
- В смысле?
- Мы уже превосходим их по развитию, ведь так?
- Их технологии могут заинтересовать северян, которые по сведеньям нашей разведки тоже обратили внимание на Пустоши. Это уже достаточный повод для нашей активности… Вот здесь – столовая, - капитан показал на ещё одни пластиковые двойные двери. За ними угадывался белый кафель, сидящие за столами тёмные фигуры и какие-то плакаты на стенах. – Сейчас обед. Хотите, я вас представлю команде, или лучше на вечерних занятиях?
- Давайте лучше меня господин полковник вечером представит, как руководитель проекта.

- Как пожелает. Вон там, - Ур показал на продолжение коридора, которое загибалось вправо, - жилые комнаты. Так как вы единственная женщина в команде, вы будете одна в комнате. Санузел у вас отдельный. Он скромный, но, думаю, вам хватит.
- Я неприхотливая.
- Это замечательно. Ваши вещи уже там. Ключ не нужен, замок реагирует на отпечатки пальцев и радужку. Если хотите, можете забить в базу данных и отпечаток ушей.
- Я посмотрю, - Мартиша представила себе такую процедуру входа в собственную комнату и содрогнулась. И, если у них такие замки на комнатах скромных лейтенантов (она уже отчаялась, что хоть кто-нибудь из вышестоящих офицеров заметит, что она всё же старший офицер!), то почему на двери полковника внутренней безопасности нет нормальной двери и видеофона? Или банальной бдительной секретарши?
- Вот и славно, - капитан снял очки и недовольно растёр пальцами переносицу. Без очков его искусственные глаза выглядели жутко и мёртво.
- Мёрзнет? – основную беду таких вживлённых в плоть протезов Мартиша знала. – Вы бы сходили, проверили систему теплообмена.
- Да знаю, - капитан досадливо вернул очки на место. – Но это два дня стационара, минимум. А у нас сейчас столько работы!
- Когда у вас начнётся воспаление, придётся несколько недель там пролежать, - покачала головой Мартиша. – Это в лучшем случае, я вам как врач говорю. Лучше сходите сразу.
- Хорошо, постараюсь найти время, - кивнул капитан. – До встречи, - он кивнул её на прощание – видимо, женщин-офицеров тут не было и как обращаться к ним, капитан Ур не знал.
- До встречи… - Мартиша несколько мгновений смотрела в его удаляющуюся спину в чуть синеватом кителе, прежде чем вспомнила, что номера своей комнаты так и не спросила. Окликать его воплем на половину подвалов было глупо, бежать догонять – ещё глупее. Ну да ладно, разберётся сама. Он сказал, что на замок должны были быть занесены её отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаз, значит, нужно просто перепробовать все замки. В чужие комнаты она не войдёт, умные замки не пустят, а вот в свою – запросто. Главное, успеть, прежде чем люди начнут возвращаться из столовой и застанут её за этим занятием…
Мартиша благополучно минула четыре двери. Оставалось ещё три. Третья с конца после процедуры сканирования внезапно одобрительно пикнула и отъехала в сторону. За дверью обнаружился сумрак с маленьким светильником на стене, пол с бирюзовым ковролином и голый мужчина с мокрыми волосами. Мужчина резко дёрнулся. Несколько минут они смотрели друг на друга круглыми глазами: Мартиша в ужасе, мужчина в изумлении. Потом закрылась дверь. Хундин шарахнулась от злополучной двери и кинулась к оставшимся двум перед тупиком. Предпоследняя дверь её впускать внутрь отказалась. Мартиша кинулась к последней.
- Девушка, подождите! – из-за той злополучной двери появился давешний мужчина, на этот раз одетый в старые комуфляжные штаны и майку, напяленную наизнанку и покрытую сероватыми влажными пятнами. Он был с неё ростом, но светловолос, коротко острижен, с крупным лицом и чертами уроженца центра Республики. Смотреть на него Хундин был неприятно и стыдно. Если бы Мартиша могла, она бы просочилась сквозь свою дверь подальше от этого страшного типа. Чёртов сглючивший замок!
- Девушка, подождите, - мужчина пригладил влажные волосы и улыбнулся. – Вы наш новый врач, да?
- Да, - во время разговора подходить к сканерам было бы верхом невежливо. Мартиша развернулась к нему лицом и тоже улыбнулась. Ей показалось, что её лицо внезапно стало малоподвижным, как из старой резины.
- А… - начал было мужчина.
- Искала свою комнату. Мне не сказали её номер.
- А. Рад знакомству. Вы уж извините, я не ожидал, что войдёт кто-то посторонний, - блондин покрылся лёгкой краской. – Я сегодня же проверю все настройки замка.
«И на кой чёрт мне это надо?! Да я в жизни не подойду к твоей двери!»
- Да ничего страшного, просто этот сбой стал для меня неожиданностью, - Мартиша улыбнулась ещё шире, показывая, что действительно ничего серьёзного не случилось, а совестливому блондину лучше свалить к себе. Блондин наконец-то заметил, что одел часть одежды неправильно и с извинениями дал задний ход. Когда он наконец-то скрылся, Мартиша выдохнула и подошла к сканеру. На этот раз всё обошлось без приключений: комната оказалась именно её.

Мартишу заселили в небольшую, три на четыре стандартных метра, комнату. Мебель была скромная: кровать с архаическим железным матрацем и натянутой поверх него жидкой периной, старый письменный стол с железными ножками, над ним видиопанель, шкаф и зеркало на стене. За шкафом была маленькая дверца в обещанный санузел. В этой комнатушке полтора на полтора метра был унитаз, зеркальце с полочкой для гигиенических принадлежностей и душ с эмалированным поддоном и прозрачной занавеской с бодрыми чайками. Голубоватый «перламутровый» кафель на стенах выглядел так, словно его выложили здесь ещё во время расцвета Пустошей. Мартишу обрадовало только то, что плесени и сырости здесь не было.
А когда она села на кровать, матрац прогнулся почти до пола. Хундин со вздохом вывалила на стол содержимое чемодана и запихнула освободившуюся дорожную сумку под кровать. Села сверху. Вроде ничего, на первое время сойдёт, а там можно будет либо новую кровать достать, либо досок каких-нибудь.
На разбор её скромных пожитков ушел где-то час. С вещами у неё вообще была проблема. В крепости 1-23, где она провела почти год, вещи у неё, разумеется были. Была небольшая библиотека из медицинских журналов, медицинских же книг и немного из беллетристики. Была гражданская одежда, кое-какие любимые мелочи, старые фотографии и даже косметика, хотя полковник Ханд таких вещей на женщинах в своей крепости терпеть не мог. Но внезапный конфликт оставил её без книг и без всей гражданской одежды. Колечки-серёжки, кое-какие тетрадки и фотографии ей в госпиталь прислали «бойцы семьдесят восьмого танкового батальона» - так было написано на пакете. Как ни странно, танкисты прислали все украшения, какие у неё были – в основном те немногие, что сохранила её мать после развода с мужем. Немного было жалко шкатулки – подарок первой «любви», когда им обоим было по тринадцать лет и они ещё учились в средней публичной школе, но в записке неизвестный солдат писал, что шкатулку раздавило обломками стены. Это было похоже на правду: любимые серёжки Мартиши, маленькие серебряные птички с гребешками и жемчужинками в лапках были погнуты, а мамино кольцо с александритом превратилось в золотой лом (одно хорошо, что камень только царапнуло).
В больнице, в небольшом магазине, она купила себе синее будничное платье и будничный же брючный костюм (неброская платяная куртка, брюки и футболка). В шкафу они смотрелись сиротливо. Остальным барахлом она заполнила только один ящик в тумбе стола. Книг же у неё пока не было вовсе, только несколько электронных журналов в выданном ей казённом планшете.
Так Мартиша устроилась на базе 12-2-Ц.
К её чемоданам робот-слуга или кто-то неизвестный добавил пластиковую коробку с бумажным расписанием мероприятий на ближайшую неделю, небольшой мобильный передатчик с затёртым экраном и лишь одним работающем бесконтактным наушником.
Армия, секретный проект… В Пустоши они, наверное, поедут на велосипедах.
Ближайшим мероприятием по расписанию значилось вечернее еженедельное политсобрание, обведённое на бумаге красным маркером. То ли как сигнал Мартише обязательно на него придти, то ли просто кто-то выпендрился. Девушка рассуждать не стала. Если уж и знакомиться с будущими сослуживцами, то лучше это сделать в присутствии комиссара. Эти политизированные типчики, не очень уважаемые среди простых солдат, но обладающие колоссальной властью над простыми смертными, на своих лекциях никаких смешков и лишних вздохов не позволяли. Мартиша предпочла бы, чтобы её коллеги обсуждали её без её участия или хотя бы присутствия.
Хотя после её эффектного вторжения в чужую комнату её наверняка уже час как обсуждают. Особенно её реакцию. Мартиша досадливо скривилась, разглядывая в зеркале прыщ не щеке. Теперь ей проходу давать не будут, а от злых сальных шуточек можно будет спастись только за глухой стеной равнодушия.
Перед выходом из комнаты Мартиша сменила форму с простого дорожного комбинезона, выданного ей в госпитале перед месячной стажировкой в хирургическом отделении, на форму военного медика. Хундин осторожно надела последние целые колготки, поехавшие на пятке, зашнуровала сапоги и ещё раз проверила форму. Старая привычка, сохранившаяся ещё с медицинского училища, требовала, чтобы она всегда выглядела хорошо, в опрятной форме, с подстриженными ногтями и ровно уложенными волосами. В конце концов, она врач, а врач обязан подавать пример не только солдатам, но и офицерам.

Комната для политзанятий была похожа на класс в школе: большая белая доска с россыпью цветных фломастеров на полочке (наверняка, из них две трети уже давно засохли, но ни у кого руки так и не дошли их выкинуть), тумбочка с древними картонными плакатами, прислонённая к стене архаичная чёрная доска для мела (видимо, бережливый политрук после ремонта решил её приберечь – вдруг ещё понадобится), шесть парт с четырьмя лавками и тремя стульями. Не хватало только неизменных пяти портретов отцов-основателей Республики и консула Отто Кассе с его лукавым прищуром.
Когда Мартиша и капитан Ур, догнавший её по дороге (полковник снова был занят), вошли в кабинет, когда там собралась вся экспедиция.
Их было четырнадцать человек, и все мужчины-офицеры. По крайней мере, держались они друг с другом наравне, её приход встретили дружным шушуканьем и шуточками, которые вряд ли бы позволили себе в присутствии рядовых.
Мартиша со спокойным лицом прошла следом за Уром к доске. По дороге один из мужчин в шутку слега шлёпнул её по ягодицам. Мартиша чуть притормозила, с таким же равнодушным лицом поставила своё ботинок ему на ногу, с силой придавила каблуком его мизинец и пошла дальше. Шутник с шумом вздохнул, пытаясь подавить болезненный вскрик. Мартиша после этой секундной заминки двинулась дальше. Похоже, первое знакомство с коллегами вышло тем ещё.
Они подошли к доске, у которой стоял офицер в звании капитана, оливковой форме и с нашивками политрука. Ему было уже лет сорок, он был хмур, с жидкими серыми волосами, выглядывающими из-под фуражки, и судорожными движениями человека, чьё тело под завязку забито протезами и электроникой. Он освободил им место около доски и сел на косой железный стул около доски.
- Господа, позвольте вам представить лейтенанта Мартишу Хундин, - объявил Ур, потерев переносицу.
- Старшего лейтенанта, - поправила Мартиша.
- Да-да, старшего лейтенанта. А так же врача второй категории и члена нашей экспедиции. Надеюсь, вы быстро найдёте общий язык.
Кто-то громко засмеялся, а тот самый белобрысый нудист, фыркнув, объявил, как именно он будет находит общий язык с их новым врачом. Мартиша скучающе зевнула. Ур подавил смешок и уже тише сказал:
- Мартиша, вы их только не покалечьте.
- Уж как-нибудь.
Капитал кивнул полтируку и быстро покинул кабинет, разглядывая сообщение на своём передатчике.
- Лейтенант, сядьте, - политрук тяжело поднялся со стула. Мартиша оглядела класс. Она бы предпочла сесть одна за парту, без каких-либо соседей. Но это, увы, было невозможно. Один из мужчин похлопал себя по коленям, предлагая ей садиться. Его соседи заржали. Мартиша прошла к свободному стулу, с которого один из лейтенантов убрал ноги и села на него.
Капитан-политрук с силой постучал ладонью по столу, заставляя свою аудиторию замолчать.
- Итак, начнём, - он достал из кожаной папки газету и развернул её. Мартиша подавила зевок, проигнорировала покашливание соседа по парте и принялась слушать начитанные унылейшим голосом унылейшие газетные отчёты о действиях Сената и консулов.

- А что, нормальные врачи у начальства закончились? – эту фразу она за последние полтора часа услышала уже раз пятнадцать.
Близкое знакомство с новыми коллегами для Хундин вышло очень неприятным.
Она вообще не любила заводить новые знакомства, особенно с большим количеством людей сразу. Мартиша не была социофобом, но людей всё же не любила. Особенно наглых, уверенных, что она ничтожество и что они могут обходиться с ней, как пожелают.
В столовой пропустить её первой к раздаче никто и не подумал. Наоборот, Мартиша оказалась в самом конце очереди. Последний стакан фруктового компота она брать не стала: половина его содержимого была на подносе, а вторая половина выглядела очень странно. Мартиша, сталкивавшаяся в студенческом общежитии с плевками в тарелки и чашки, предпочла попросить налить себе чаю.
Мартиша села за конец одного из четырёх столов на максимальном удалении от группы коллег, сидевших у другого его конца. К ней не приставали, вроде не шептались за спиной. Решив, что её не тронут, девушка принялась за ужин.
Была отварная пшеничная лапша, котлета из курицы и шампиньонов, к ней, как салат, тёртая свекла в мисочке и слойка с лимоном на сладкое. Подкачал только чай – Мартише показалось, что заварили какие-то водоросли, а не нормальный копчёный чёрный чай. Порции были большие, из чего Мартиша сделала вывод, что физические нагрузки тут будут серьёзные – даже если ей будет положено сидеть в своем лазарете, превращаться с такой едой то немногое, что можно было назвать женской фигурой, Хундин не собиралась – тут был бассейн.
По её бумажному расписанию, после ужина было два часа свободного времени. Мартиша, доедая пирожок, раздумывала, как их потратить. Можно было устроить себе обзорную экскурсию по их комплексу, но это грозило встречами и разговорами с коллегами. Разговаривать с ними и – что очень вероятно – становиться объектами их шуточек Мартише не хотелось категорически. Можно было пойти в тренажёрный зал – но там опять же коллеги и двойная доза шуточек по поводу ей способностей в гимнастике и упражнениях. Можно в учебную библиотеку – теоретически, там должны быть материалы для лекций, и она сможет примерно ознакомиться с тем, что её коллеги уже прошли.
Вышло, как всегда, по-другому.
- Давайте знакомиться, - к ней за стол, когда она уже допивала чай, подсели пятеро офицеров вместе с тем самым белобрысым шутником.
- Давайте, - кивнула Мартиша.

К экспедиции в Пустоши готовили два состава экспедиции: основной и замещающий.
Подсевшие к ней мужчины были в основном, как и Мартиша.
Пилотом их катера должен был стать Свен Гилен. Это был маленький, сухенький мужчина тридцати лет, моложавый, с тёмными короткими волосами и сухими, похожими на пауков ладонями. Он молча кивнул Мартише, когда его представили.
Белобрысый офицер, с которым Мартиша столкнулась из-за сбоя в замке, был их борт-инженером. Его звали Карл Ивде и он был родом из самого Мемфая. Конечно, не аристократ, но из почтенной семьи граждан. Поэтому в свои двадцать восемь лет Карл уже носил звёздочки капитана. Он вёл себя несколько нервно, много смеялся и старательно избегал смотреть Мартише в глаза. Впрочем, она тоже к этому не стремилась, помня об их первой встрече.
Лидером этого собрания был командир экспедиции, майор внутренней безопасности, Теодорих Фальк. Как ни странно, майор носил простой старый комбинезон с нашивками лейтенанта на одном плече и старшего лейтенанта – на другом. Говорил он негромко, держался прямо и производил впечатление сверстника Мартиши, хотя морщины в уголках глаз и седые волосы показывали, что ему не меньше сорока. Он и представлял ей свой отряд. Спрашивать, что у него творится с одеждой вот так вот в лоб, Мартиша постеснялась.
Специалистом по вооружениям был Курт Черак, капитан и специалист по управлению локальными боевыми машинами. Черак был молчаливым, спокойным, как статуя, мужчиной тридцати пяти лет. Он был коротко острижен, чернобров и черноглаз, с прямым мемфайским носом и держал руки сложенными на коленях. Как потом пояснил Мартише майор Фальк, изначально планировалось взять с собой взвод солдат для защиты экспедиции в экстренных ситуациях. Но потом то ли маршал Амп сумел достать средства для улучшения техобеспечения экспедиции, то ли ещё почему, но взвод живых солдат заменили робототехникой, автономной так и встроенной в предназначенный для экспедиции воздушный катер. А в довесок к ней, в команду вступил Курт.
Последним членом основного состава был Вилл Ингоф, учёный инфекциолог и человек, интересующийся многими науками. Он был ровесником Мартишы, а на его бледном розоватом лице во всю цвели прыщи. Вилл был среднего роста, худощавым и лишенным воинской выправки, которой отличались остальные четверо. Хотя было видно, что в этом учебном центре он не первый день, парень держался как типичный гражданский, который попал в окружение офицеров и который считал, что он с ними ровня. Вообще, может быть, он и был ровней, но только не в условиях армии. Ингофу придётся лечь грудью на пулемёт, чтобы его, гражданского хлыща в белом халате, начали действительно считать своим. Даже Мартиша, женщина и его ровесница, чувствовала себя гораздо более весомой фигурой, чем этот парень.
- А как получилось, что вы к нам попали? – брякнул этот молодой учёный, когда представления закончились.
- Меня пригласили и я согласилась, - хмыкнула Мартиша. Заметив смущение Ингофа, она улыбнулась и пояснила, - Правда, я была удивлена, что в нашу экспедицию не нашлось другого врача… более подходящего.

- Один нашелся, - Карл поморщился и кивнул на сидящий за столом дублирующий состав. – Курт Зинде, отличный диплом Центральной медецинской академии в Мемфае. Без кипы анализов не будет лечить даже насморк. У нас с ним было всего пять тренировок, имитирующих экстренную ситуацию во время экспедиции – ну, нападения северных, каких-нибудь дикарей – дохли все, кроме Свена, потому что пилотская кабина хорошо бронирована. Этот тип даже перелить препарат крови, или что вы там в вены вливаете, не может выбрать быстрее, чем за несколько минут.
- Да уж, - Мартиша посмотрела на своего коллегу. Судя по виду, он был её ровесником, но вот почему он допускал ошибки, свойственные только ещё зелёным студентам? – Он что, ни разу не был на практике?
- То есть? – переспросил майор.
- В медицинских академиях уже со второго курса у нас обязательные практики в больницах и госпиталях. Сначала как младший медперсонал, потом начинают доверять больных, - пояснила Мартиша. – Так, как вы говорите, только первокурсники себя ведут, которые ни разу не видели крови.
- Да чёрт его знает, - пробормотал Карл. – Но доктор он, как из меня балеринка.
- А что, похож, - внезапно объявил Курт Черак. К удивлению Мартишы, Ивде никак на эту реплику не отреагировал, остальные мужчины даже не посмотрели на Черака, а сам специалист по вооружениям, продолжать не стал. Видимо, решил, что всё сказал.
- Но Ур рассказывал, что вы успели уже повоевать, - продолжил майор. – И неплохо себя показали.
- Повоевала – это громко сказано. Просто была на своём месте, - пожала плечами Мартиша. – Да и длился этот конфликт всего пять часов… Но, честно говоря, никаких впечатлений, о которых хотелось бы вспоминать, у меня не осталось.
- В этом-то и смысл, что вы были на своём месте, - кивнул Фальк. – Так что я считаю, что нам с вами повезло.
- Да и у нас тут не все были на настоящей войне, - подал голос Свен. – Я семь лет таскал спецназ вокруг Эйтанона. Думал, таким образом и на пенсию выйду.
- Так что – добро пожаловать! – Фальк дружелюбно протянул Мартише руку для пожатия. Девушка отказываться не стала.

Очень куцая глава, всего две страницы.
________________________________________________________________________


Глава 5.

Тренировки в их учебном центре были тяжелыми. Мартиша считала, что находится в неплохой физической форме, всегда сдавала положенные спортивные нормативы, но здесь выяснилось, что до «нормы» ей далеко. Утром – в спортзал, после завтрака – четыре часа тренировок на тренажере, имитирующем их катер и некоторое пространство пустошей. Потом обед и четыре часа лекций. География и биологический мир Пустошей, политзанятия и что-нибудь дополнительное. Потом снова два часа тренировок, ужин и два часа свободного времени. Через день их поднимали ночью по тревоге и гнали заниматься, отвечать на вопросы их лекторов и бегло пересказывать содержание дневных лекций. Всё чаще их заставляли укладываться на тренажере, имитирующем их катер, чтобы привыкали.
Первую неделю Мартиша сразу после душа падала на кровать и засыпала глубоким сном без сновидений до подъёма. Потом она втянулась и положенные два часа стала проводить в библиотеке. Сил на то, чтобы сходить в бассейн – плавать Мартиша умела и любила – не было.
К началу декабря старший лейтенант Хундин уже знала об их «стрекозе» - переоборудованном для их экспедиции катере боевой поддержки спецназа - практически всё, даже то, что ей не могло пригодиться ни в какой ситуации. Внутри катера было тесно, пахло горелой электроникой и откуда-то вечно дуло. Хотя Свен утверждал, что в настоящем катере всё не так печально, и что подобные трудности обусловлены моделированием некоторых неполадок в климат-контроле, верилось с трудом. Лазарет, который находился в подчинении девушки, был более, чем скромным. Коморка в полтора на три метра, с операционным столом и встроенным в торцовую стену напротив входа роботом-хирургом. Шкафы с инструментом и лекарствами были намертво вделаны в перегородки, а лекарства и инструменты были лежали в специальных гнёздах. Во время моделирования чрезвычайных ситуаций, катер безбожно трясло, и Мартише приходилось даже пользоваться специальными креплениями, которые фиксировали хирурга около операционного стола. По результатом тренировок, все действия ей засчитывали, но Хундин сомневалась, что сможет провести реальную операцию в таких условиях. В обстановке, когда не можешь стоять на ногах, сделать надрез или наложить шов в нужном месте - нереально.
Кормили их хорошо, тут жаловаться было не на что. Доступ к сети был ограниченным, но совсем отрезанными от мира они не были. У них так же был доступ и к обычной почте. Так Мартиша, к своему удивлению, получила весточки от своих бывших сослуживцев из разгромленной пограничной крепости. Пришло запоздалое письмо от полковника Ханда, написанное его электронным секретарём под диктовку, с достаточно искренними пожеланиями выздоровления. Если бы Мартиша не знала бывшего командира лично, то решила бы по тону письма, что он желает ей помереть в жутких конвульсиях. Ещё к ней пришло письмо от капитана Стилема Дросса. Её несостоявшийся ухажер подробно описал свои приключения с протезами (привыкнуть к новым конечностям было не легко) и просил написать ему ответ. Ответ она, неожиданно даже для себя, написала всего за день, но вот отправить – только со второго раза. Цензоры вернули ей письмо с указанием переписать, убрав все намёки на их работу и место, где они находятся. Мартишу всё это даже обескуражило: она-то представляла себе секретные мероприятия как что-то ну совсем секретное, когда даже чихнуть без разрешения нельзя. А здесь такое поразительное уважение к людям. Ответ от Стилема тоже пришел быстро. Так и началась их переписка.
То, что называется психологической обстановкой, в их небольшом коллективе было прекрасно. Теодорих Фальк, не смотря на некоторые странности (Мартиша долго не могла привыкнуть к его разным лычкам), работать с коллективом умел. На тренировках он всегда действовал чётко, команды отдавал адекватные и всегда был в курсе абсолютно всего. Мартиша, наблюдая за тем, как он упорно защищает их бестолкового инфекциолога от гнева коллег (порой очень праведного), начала подозревать, что их команда была очень неплохо им «обработана» перед прибытием женщины-врача – иначе объяснить хорошее к ней отношений было нельзя. Не обработался только Вилл, который порой пытался подняться с положения «бестолкового зелёного курсантика» за её счёт. Мартиша не поддавалась и только недоумевала, как этот балбес никак не уяснит своё место. Это была прописная армейская истина – не уяснишь своего места, о хорошем отношении к себе можешь вообще забыть, даже в перспективе. Разумеется, это были не неуставные отношения, а нормальные отношения в армии. Армия их Республики – это механизм, и от того, что каждый винтик в нём знает своё место и занимает его, зависит его слаженная работа. Мартиша, ещё будучи студенткой, поняла, что она для военных что-то чуть лучше зелёной водоросли, но хуже самого тупого гражданского, и, зная это, буквально за полгода сумела завоевать определённый авторитет в своей крепости.
Вилл всеми этими военными премудростями отягощён не был, и от воспитательных тумаков будущее республиканской науки спасал только майор Фальк. Мартише их командир нравился всё больше и больше: хотя разъяснить Виллу ситуацию полностью он не смог, но умудрился без мата доснести до парня, что его дело – выполнять приказы, а когда приказов нет – сидеть в своём углу и не подавать признаков жизни. Как только он это понял, тренировки превратились практически в праздник.
Но в любой бадье сиропа должна быть кружка ацетона. В их случае этой неприятной добавкой оказался дублирующий состав.
Его предназначением было служить резервом для экспедиции, на случай, если кто-то из их шестёрки не сможет отправиться в Пустоши, но выходило всё по-другому. Дублирующий состав их команды был набран из молодых офицеров, амбициозных, талантливых и тоже очень быстро сбившихся в единый коллектив. Вот только к основному составу экспедиции дублёры относились очень плохо. Привыкнуть к таком яростному шипению в спину Мартише оказалось сложно.

Глава 6.

В путь они отправились пятого декабря, в день Галлея. Вечером, накануне праздника, они сожгли на алтаре восковых птиц. Карл Ивде заметил, что воск быстро сгорел без какого-либо остатка. Это был хороший знак, который сулил им расположение Галлея и удачу.
Вылетели они рано утром. Начало маршрута их «стрекозы» пролегало в глубоком каньоне, проложенном давно высохшей речкой, бравшей начало где-то в Пустошах. Они должны были лететь вдоль этого русла до самой Белой Пустыни. По плану, который назубок выучили все члены экспедиции, даже совершенно гражданский Ингоф, до Белой Пустыни по прямой было пятнадцать миль. По руслу – двадцать. Дальше была Белая Пустыня: огромное ровное пространство до горизонта. По нему они должны будут передвигаться в режиме «дрейфа» для экономии топлива. По данным их команды обеспечения, в декабре в Белой пустыне нулевая облачность и дует постоянный юго-западный ветер, который сведёт на нет расход горючего: можно будет обходиться воздушными парусами и солнечными батареями, присобаченными на их катер. В январе же по прогнозам ветер должен будет смениться на восточный и помочь им добраться до дома. Дожди же в Белой пустыне случались только весной и ранней осенью, так что проблем с энергией у них быть не должно.
Зато воду надо было экономить. По сведеньям их учёных, воды в Пустошах не было вовсе, даже грунтовых вод.
- Трёхликая с вами, - пожелал им на последок полковник Карл Эв.
- Великая милостива, - согласился Фальк, и отключил связь.
- Великая дейсвтительно милостива, - пробормотал Эв в отключившийся микрофон. – Наверное, она милостива…

Белая пустыня была унылым зрелищем: мутноватый соляной стол до горизонта. Когда-то здесь было солёное озеро без стока, но во времена диктаторства Мартина Орха озеро лишилось своих притоков и быстро высохло. А Долина осталась без воды.
- А боги-птицы от жажды перекусали друг друга и выпили друг у друга всю кровь, - пробормотал Мартиша в третий день полёта над пустыней.
- Что-то? – не понял Ивде.
- Сказка старая. Жили здесь когда-то боги-птицы, повелевавшие людьми, а когда Мартин Орх и Вальгард-Дракон победили людей и увели их из Пустошей, боги-птицы от жажды перегрызли друг другу глотки, потому что не могли без свежей крови.
- Тогда надеюсь, они все передохли… Не хочу стать обедом, - буркнул борт-инженер – и рысью кинулся прочь чинить в их корыте ещё что-то.
У Мартиши пока никаких обязанностей, кроме заполнения личного дневника, не было. Дневники полагалось вести им всем, дабы не перегрызть друг друга в замкнутом пространстве. Мартиша вела старомодный, в тетради. Единственная проблема с ним была в том, что их катер имел обыкновение время от времени вздрагивать на неровностях, а её рука – чертить на бумаге загогулины. Рядом с дневником лежал красный пакет, который полагалось вскрывать только либо в чрезвычайной ситуации, либо по достижении объекта «столица».

Белая Пустыня закончилась внезапно. Белое дно высохшего озеро резко пошло вверх, показало им бурый остров, а за ним – берег.
Они высадились на берегу. Вилл Ингоф тотчас же вылез наружу. Мартиша, подумав, тоже оделась в защитный костюм и вышла посмотреть на реальный мир.
Был уже вечер, и красные лучи солнца придавали пейзажу мрачный вид. Вилл с восторгом носился по пяточку около их катера, соскребая с камней лишайники. Найдя какую-то тоненькую былинку, он радостно завопил и тотчас же выкопал её в колбочку. Мартиша, майор Фальк и Карл, тоже вышедшие из катера, смотрели по сторонам и следили, чтобы Ингоф не ушел от катера далеко.
- Мне не нравится это место, - Ивде недовольно качал противогазом, следя за перемещениями их молодого учёного. Противогазы великолепно гасили голос, поэтому переговариваться приходилось по радио-связи.
- Мне тоже, - кивнул майор. – Вилл, не задерживайся.
- Да-да, - учёный помахал рукой и принялся обскребать ещё один камушек.
- Вилл!
- Да, иду, - парень закрутил крышечку баночки и заспешил к катеру.
Они двинулись дальше. В тесной кают-кампании по поводу достижения «суши» устроили торжественное чаепитие. Из запасов достали апельсиновый концентрат и печенье. Свен предложил раскрыть одну из дюжины бутылок вина из Фесса, но его предложение не одобрил майор.
- Вернёмся – тогда успеем напиться, - пояснил Фальк. Поэтому ограничились только разведенным соком.
Ради этого небольшого праздника даже Свен Гилен покинул свою кабину, поручив управление катером автопилотом.
- Следующей точкой по курсу у нас будет «гнездо», - рассказал он, когда печенье было съедено, впечатление от открывшихся Пустошей.
- А что это?
- Не знаю. К карте пометок крайне мало, но там указано, что это «гнездо» мы должны обойти по дуге – во избежание каких-то неприятностей.
- Интересно, каких, - пробормотал Курт. – Нам говорили, что тут нет никого живого.
- Может быть, там просто какие-нибудь завалы? – предположил Ивде. – Поэтому и надо объехать.
- Посмотрим…
Мысль о завалах оказалась верной, но не таким образом, как предполагали члены экспедиции.

В пятидесяти стандартных километрах от границы Белой пустыни, они увидели Гнездо. Точнее, два гнезда – два циклопических гриба из стали, вздымающиеся над землёй. Первым их заметил их пилот Свен.
- Майор, вы должны это видеть, - его потрясённый голос по внутренней разнёс весть о происшествии по всему катеру. Командир, в это время заполнявший журнал экспедиции, поспешно ушел к пилоту. Через минуту не выключенная внутренняя связь разнесла по судну его удивлённый возглас. Все члены команды сгрудились за креслом пилота, рассматривая в его панорамное окно то, к чему они приближались.
- Это точно, гнездо! – потрясённо проборматал Ивде.
Прямо по курсу над горизонтом поднималась буря. Чёрные налитые облака и пыльная стена занимали почти всё небо, нависая над огромными жуткими грибами из стали. Когда-то их было пять и они стояли вокруг башни на земле. Но три циклопических гнезда рухнули и теперь их обломки топорщились стальными обломками на земле. Два гнезда ещё стояли. Свен потянул штурвал на себя, закладывая поворот.
- Командир, идём в сторону. Надо где-то переждать бурю.
- А к этим гнёздам разве не подъедем? – наивно поинтересовался Вилл. – Интересно же!
- Я жить хочу, - буркнул Свен и щёлкнул рычажком на приборной панели. Кабину тотчас же заполнил гул ветра.
- Это что ещё? – ошарашено спросил Фальк, когда они расслышали в шуме начинающейся буре низкий угрожающий вой и треск.
- Это… Короче, они рушатся, - воскликнула Мартиша. – Посмотрите!
Она с ужасом увидела, как одно из гнёзд начло раскачиваться от навалившегося на него ураганного ветра. Длинный тонкий мост, соединяющий дом-гнездо с соседом, затрясся и обрушился. Они, как зачарованный, смотрели, как длинная серая полоска падает вниз. Ветер швырнул её в остатки строений под гнёздами. Только Свен упорно разворачивал катер прочь от циклопических сооружений и не смотрел на строения ушедшего народа. Наверное, даже знаменитые небоскрёбы Фесса или Когти Эйтанона были пониже этих гигантов.
Один из «грибов» тоже начал раскачиваться. Пыльная буря уже бесновалась у него основания.
- Вот и падает… - Гриб действительно накренился. До них донёсся треск. Карл поспешно протянул руку, вырубая динамики, доносившее до них шум снаружи. Гнездо покачнулось и стало медленно заваливаться на бок. Свен вывернул штурвал, уводя катер как можно дальше от рушащегося гнезда. – Всё, приехали. Садимся.
Он врубил тормоза и отключил магнитные полозья. Катер встал около скалы. Команда от таких манёвров успешно завалилась на пол позади кресла пилота. Мартиша упала на прямо на их командира, а сверху её придавил Вилл.
- Поднимайтесь, - Гилен выключил все системы катера и расстегнул ремни своего кресла. В этот момент катер снова вздрогнул. Сквозь обшивку катера до них донёсся жуткий треск: «гнездо» наконец-то упало. Пол
- Вот так, - Мартишу поставили на ноги. Майор Фальк потёр шею и пробормотал:
- Переждём бурю и двинемся дальше. Странно, мне говорили, что здесь до весны никаких атмосферных возмущений быть не должно… Ладно, наверное, что-то сбилось. Подождём.
Они перешли в кают-кампанию, где мужчины засели в тусклом свете за карты. Мартиша принесла сюда свой дневник и села чуть поодаль от остальных.
- О чём пишешь? – играли в «зайца», и Ивде уже несколько раз сливал товарищам партии подчистую. Но он не унывал и продолжал упорно пытаться отыграться.
- О разном, - ветер качнул их катер, и дневник вылетел из рук Мартиши. – Ой… - из тетради разлетелись все её бумаги, какие-то справки, письма, накопившиеся за время, проведённые в госпитале и на их тренировочной базе. Вилл, первым вышедший из игры, опустился на пол, чтобы помочь ей собрать бумаги.
- А это кто? – молодой инфекциолог поднял фотографию Стилема Браста. Мартиша густо покраснела. Эту карточку её знакомый прислал ей из Мемфая, куда его перевели на время реабелитации. Кроме самого коренастого капитана, расположившегося на фоне зимнего сада медцентра, были ещё три левые рожи, выглядывающие из кустов. На обороте Стилем размашисто написал «самому лучшему из всех врачей». Мартиша тогда едва успела отправить ему свою карточку, пержде чем они отправились в экспедицию. Тот кадр ей понравился: она снялась на фоне их «политического уголка» в классе для политзанятий, на фоне стенда с передовицами столичных газет. Сама Мартиша скромно сидела в серой форме без лычек, в форменных туфлях и с аккуратно причёсанными на военный манер волосами. Ради того кадра она даже подровняла чёлку и подкрасила глаза.
- Жених? – живо заинтересовался Ивде, уже скинувший все свои карты, и отобрал у молодого учёного карточку.
- Можно и так сказать, - покраснела Мартиша. Хотя Стилем никогда не делал ей официального предложения и они не приходили к алтарю Трёхликой, из его писем было ясно, что он вполне серьёзно рассматривает возможность брака с Мартишей. Сама однажды даже подумала, что можно было бы отказаться от этой экспедиции: у неё не будет связи со Стилемом почти до весны, ей нельзя написать ему, куда она направляется… Что будет, если он решит, что она просто порвала с ним все контакты? И найдёт другую?... Думать о таком ей не хотелось.
- Пехотный капитан, - майор посмотрел на портрет улыбающегося офицера. – Это он в Мемфае, да?... Точно, третий реабилитационный центр. Я там был пару лет назад. Там только закончили ремонт и положили эту плитку. Она характерная, делалась именно для этого центра.
- Да, он там… Его ранило в том же конфликте с северянами, что и меня.
- Не бойся, у него слишком честное лицо, - майор мельком показал карточку их «вооруженцу» и пилоту и передал её Мартише. – Вряд ли он до весны найдёт себе другую подругу.
- Посмотрим, - снова покраснела Мартиша.

В путь они двинулись следующим утром, когда буря утихла. Из повреждений катер получил только одну разбитую камеру внешнего наблюдения, которую Карл быстро заменил.
Оставшееся гнездо гордо возвышалось над пустыней, а его упавший собрат лежал рядом, около сломанной «ножки». Шляпка этого «гриба» возвышалась над окружающим пейзажем, как гора. Когда они пролетали мимо неё, было отчётливо видно, что это покорёженное жильё разумных людей. Точнее, было этим когда-то.
- Страшно тут, - пробормотал Курт, когда стальные конструкции бесконечной лентой тянулись мимо их катера. – Сколько сил и людей нужно было, чтобы построить такое?... И неужели они все погибли?
- Говорят, что часть ушло на Север и к нам, в Мемфай, - пожал плечами майор. – По крайней мере, те, то жили на берегу Белой Пустыни, быстро поняли, что к чему и ушли к соседям. А потом уже почему-то Мартин Орх объединился с северянами и пошел войной на Пустоши. Наверное, у них были причины. Орх был не идиотом, да и северян должно было что-то сильно напугать, чтобы они согласились предоставить нам войска.
- Знал бы я это до отправки, отказался бы с вами сюда тащиться, - пробормотал Черак. – Плохо тут. Того и гляди, с неба на нас обрушатся их боги-птицы.
- Тоже слышал эти сказки? – тихо поинтересовался командир.
- Да. Мне дед рассказывал. Он воевал с Орхом. Ну, в его армии. Говорил, что он сам убил несколько богов-птиц, когда они пришли в Амар. Или Ам-Мар… Не помню. Короче, когда они пришли в их главное святилище, где эти боги жили. Он говорил, что они как-то повелевали своими людьми, но при этом драться сами не могли. Он рассказывал, что у них вместо рук были огромные крылья, из-за которых они могли только ползать и кричать.
- Они повелевали людьми?
- Ну, мой старик так говорил. Он сам на деньги, привезённые с той войны, отстроил нам дом в Мамфае. Говорил, что Вальгард-Дракон лично считал головы всех богов-птиц, а Мартин Орх перестрелял яйца этих тварей.
- Значит, они их сильно боялись…
- Ага. Только вот комиссар нам рассказывал, что люди Пустошей все умерли, уйдя на восток, а дед говорил, что после того, как убили всех богов-птиц, Вальгард и Орх разрешили выжившим либо остаться у себя, либо уйти на Север или в Мемфай.
- Однако… - Фальк задумался. – Странно это. Может быть, твой дед что-то забыл или ты не так понял… Сомневаюсь, что нам не рассказали бы про такое... или хотя бы не рассказали про то, что пустынники не погибли, а ушли на запад.
- Может быть, это какая-то страшная тайна… Ведь боги-птицы заставляли людей сражаться за них, и наши должны были перебить хренову тучу местных. Возможно, даже почти всех, а к нам ушли лишь единицы, - пробормотал Курт. – Короче, поганое это место.

До места, помеченного как «столица» они добрались через две недели после начала экспедиции. За это время они поставили четыре радио-мачты для передачи сигнала домой, несколько раз «высаживались» чтобы собрать образцы местных лишайников и почвы. Один раз Вилл поймал какую-то тощую змейку и долго радовался этому: раз есть змейка, то есть и другая живность, которой она питается. А значит, Пустоши не совсем уж пустоши!
Объект «столица» оказался самым настоящим городом, только брошенным. Он был чем-то похож на Эйтанон, каким его изображали на открытках: посредине небоскрёбы, от которых расходится строгая структура города: широкие проспекты, радиальные улицы, прямоугольные кварталы. По краям города были ещё высокие здания.
- Смотрите, - Фальк, как командир, занял самое удобное место в кабине пилота перед панорамным окном и мониторами, на которые выводили изображения с камер.
- Куда именно? – прошипели динамику голосом Черак. Ему, как ответственному за безопасность катера, полагалась своя коморка между лазаретом и кабиной пилота, где ему на мониторы тоже выводилась информация с камер.
- Сюда, - майор ткнул пальцев нужное ему изображение. – Вот. Площадь прямо по курсу.
- Хм… - Мартиша увидела на изображении широкий проспект, на границе города переходящий в круглую площадь, украшенную четырьмя остовами колонн. На одной были остатки скульптуры: бронзовые погнутые ноги с птичьими когтями.
- На землю смотрите, - майор ткнул маркером на землю у подножия колон. – Вот.
У основания колонны ещё сохранился мраморный рельеф, изображающий изогнувшуюся человеко-подобную фигуру с неимоверно длинными руками и весь в перьях. Рельеф был изрядно попорчен кем-то, но изображение ещё можно было разглядеть.
- Это те самые боги-птицы? – поинтересовался Фальк у Курта.
- А Яу их знает. Дед говорил, что они хлипкие, странные, с лысыми головами и с крыльями. Даже выпрямиться не могли и им приходилось ползать. Они даже летать не могли.
- будем считать, что это они, - командир переключился на панорамное изображение города. – Движение какое-нибудь есть?
- Нет, город мёртв. Никакого движения. Даже намёков.
- Тогда подойдём ближе.... Нет, лучше встань около того холма.
- Так точно, - Свен остановил катер на указанном холме.
После было решено устроить совещание.
- Итак, мы достигли Столицы, - команда собралась в кают-компании, куда на несколько мониторов Свен вывел изображения с камер. Курт остался у себя в закутке на случай опасности. Капитан утверждал, что у него дурные предчувствия, и что своего поста он не покинет.
- Нужно вскрыть красные пакеты, - напомнил Вилл. Офицеры переглянулись и потянулись за пакетами, которые по мере приближения к «столице» носили с собой на всякий случай.
Несколько минут было тихо, только шелестела бумага конвертов.
- Друзья мои, у вас там написано то же, что и у меня? – майор поднял глаза от текста приказа.
- Найти на карте маркер Агм-Маар, направиться туда и осмотреть храмовый комплекс. Данные срочно передать в центр, - прочитала Мартиша.
- То же самое, - вздохнул майор. – Крут, где ты там говорил, твой дед убил всех богов-птиц?
- Выходит, в этом самом Агм-Мааре, - буркнул по внутренней связи их стрелок. – Мне это не нравится всё, майор. Можешь расстрелять меня за панику, но я бы туда не пошел.
- У нас нет выхода. Сейчас отдохнём, выставим ещё одну вышку и отправимся. Он вроде всего в полусотне километров от этого города расположен.
Пока мужчины устанавливали на холме ретранслятор и солнечные батареи, Мартиша стояла у единственной конфорки на их катере, расположенной около кладовок с продуктами. Майор верно рассудил, что мрачное настроение их капитана передалось всей команде, поэтому, отозвав Мартишу в сторону, попросил её приготовить что-нибудь «интересного и вкусного»: их обычный рацион состоял из разогретых консервированных блюд или полуфабрикатов, которые успели их достать.
Выбор продуктов был не особо богатым. Мартиша, взяв себе в помощники Вилла, разворошила их запасы продовольствия и извлекла кое-что, из чего можно было приготовить хоть что-нибудь, что ещё не появлялось в их рационе. В итоге у неё вышло довольно пресное жаркое с помидорами, оладья из тыквы и сок. Снова апельсиновый, но это было лучше чем питательный «сироп», который был в обычном меню.
- Там снова собирается буря, - объявил Карл Ивде, вернувшись на борт катера и пройдя «очистку». – Фиг ли они говорили, что тут до весны тишь и благодать?!
- А хрен их знает, они же тут уже лет пятьдесят не были. С тех пор, как Пустоши объявили закрытой территорией, тут никого из республиканцев не было. Мы первые. Может быть, наши ошиблись в расчётах, или это аномальная зима.
- Наверное, аномальная, - решил майор. – Ну, мы славно поработали. Давайте теперь пообедаем и двинемся в этот Агм-Маар.
- Я бы съел зубра, - вздохнул Карл, ввалившись в кают-кампанию. – Или его кого. Курт, ты где?
- Здесь, - буркнул капитан по внутренней связи. – Я у себя.
- И я тоже, - отозвался Свен. – И… Командир, пройдите сюда. Нужно с вами посоветоваться.
Фальк вздохнул и кивнул Мартише.
- Начинайте тут без нас, мы сейчас придём.
- Хорошо, - кивнула врач.

Они успели съесть почти всё мясо, когда командир и пилот наконец-то пришли к ним.
- Там рухнул один дом. Мне показалось, что там было ещё какое-то движение.
- И что?
- Скорее всего он просто от старости упал, - пояснил Фальк. – Вся часть города, обращённая к нам, буквально изрешечена… Наверное, когда этот город брали штурмом наши войска. Там ни одного здания живого нет.
- Тогда садитесь, - Мартиша решила, что такое объяснение для неё вполне приемлимо. – А то ваши порции уже хотели съесть.
- Тогда мы пришли вовремя, - хмыкнул командир и сел за своё место.
Обед закончили в тишине. Мартиша приняла похвалы за обед, неохотно рассказала, как ей пришлось ради жаркого распотрошить замороженные куриные окорочка и унесла посуду.
Катер двинулся в Агм-Маар.
На севере снова поднималась буря. Они по дуге обогнули город. Его окраины были довольно унылы и напоминали республиканскую застройку, но без монументальности. Не было здесь и парков и скверов, которыми были полны все города Мемфайцев. К тому же город был сильно разрушен. В одном месте они увидели даже разбитое старое артиллелрийское орудие, упавшее с крыши одного из домов. Это было единственным упоминанием о штурме города. Возможно, разбитую технику увезли с собой победители: Республика была разорена гражданской войной и не могла расшвыриваться тем, что можно переработать, а Север всегда нуждался в ресурсах.
Над брошенным городом возвышались только унылые бетонные остовы небоскрёбов. В местной архитектуре не было ничего красивого, что отличало Мемфай. Простые серые коробки. Не было даже намёка на какие-либо украшения. Ни полуколонн, ни желобков, ни любимых мемфацами декоративных балок и карнизов на зданиях. Краска на зданиях, если и была, то давно уже слезла. Но скорее всего, её просто не было. Так что увиденными ими на окраине года колонны были пока единственным украшением в этом городе.

- Командир, мы подходим к каким-то зданиям.
На мониторы было выведено изображение небольшого городка, расположившегося на трёх холмах прямо по курсу их катера.
- И… Командир, пройдите ко мне, - голос их пилота вздрогнул. Мартише его тон не понравился. Она убрала очищенную посуду в специальный шкаф и прошла в свой лазарет. Карл Ивде тоже переместился поближе к реактору катера. Не у дел остался только Вилл. Молодой учёный со вздохом уселся в кают-кампании на своё «пассажирское» место, оборудованное ремнями безопасности и замер там.
На этот раз Свен не выключил внутреннюю связь, и вся команда слышала их с командиром разговор.
- Наша частота начала барахлить и я перешел на резерв… Короче, послушайте.
В динамиках что-то затрещало и они услышали сначала шум, потом голоса. Говорили они на мемфайском, с характерными «аканиями» и резкими согласными, но что-то в этом было не так. Говорившие путали порядок слов, коверкали слова, как какие-то варвары.
- Яу-Насмешник, - пробормотал Командир. – Свен, вырубай нашу связь, становись вон там вот и глуши мотор.
- А что случилось? – спросил Вилл у прошедшего через кают-кампанию Карла Ивде. – Там что, варвары? Или…
- Там северяне, - буркнул старлей, скрывшись в кабинке Курта.
- А северяне?...
- Они бывшие мемфайцы, - пояснила Мартиша, выглянув из своего «лазарета». – И говорят на мемфайском. Только по-своему.
- Так они что, не варвары?...
- Они хуже варваров, - отрезала Хундин. – Сиди и молчи, пока командир не разрешит.
Их катер с уже заглушенным двигателем въехал прямо в руины неподалёку от основных зданий. Выехать отсюда было бы проблематично, зато со стороны катер было не видно. Курт с ворчанием запустил «глазки» - роботов, чья основная задача была наблюдать – вокруг катера и потребовал себе что-нибудь поесть.
- Мартиша, будьте другом, - командир появился из кабины пилота и плюхнулся на диван около Вилла. Девушка пожала плечами и ушла на «кухню».
- В этих руинах – северяне? – спросила она, вернувшись с размороженными бутербродами и стаканами с «сиропом».
- Не понятно, - Фальк взял несколько бутербродов и обошел вниманием «сироп». – Но похоже, что они где-то рядом. Судя по тому, что они говорили, они нас не видели. Свен сейчас сидит и слушает их…
- А что будет, если они нас заметят? – занервничал Вилл.
- Бууу-ухм! – развёл руками прошедший мимо них Ивде.
- Э… - молодой учёный явно ударился в панику. – Я не хочу так!
- Успокойся, - поморщился майор. – Они нас скорее всего захватят в плен, чтобы узнать, зачем мы здесь. Если у них есть превосходство в силе.
- А если нет?
- Если нет, то мы посмотрим. Если можно будет, мы их тоже захватим и доставим на базу. Но скорее всего, мы просто от них сбежим. Наверное.
- Так наверное – или точно?!
- Вилл, помолчи.
Почти полчаса они молча сидели. Курт руководил своими «глазками», а Свен слушал переговоры северян. Наконец, внутренняя связь ожила.
- Командир, докладываю… Короче, северяне тут не из-за нас. У них тоже приказ обыскать этот Агм-Маар, но только они там ищут кого-то живого. Они прошли внутрь комплекса с северо-запада.
- Курт, дай картинку.
- Там ничего интересного, - однако на экранах всё же появились картинки с камер «глазков», направленных к Агм-Маару.
Интересного действительно ничего не было. Агм-Маар тоже был руиной, причём гораздо более сильно разрушенную, чем «столица». Агм-Маар когда-то был похож на Дворец Республики в Мемфае: широкая центральная часть с колоннами и разными украшениями, а по бокам два флигеля, которые были уже и выше основного. Один флигель быль почти целым и возвышался над провалившееся внутрь центральной частью. Второй флигель был разрушен. Его стены пошли трещинами и накренились наружу, как будто это было не здание, а цветок.
Вокруг огромного основного здания были руины поменьше, вроде тех, в которых они укрылись. С их точки было отчётливо видно, что эту мелкую застройку разрезала широкая разбитая каменная дорога. Но кроме ещё были другие «дороги», проломленные прямо по застройке.
- Похоже, тут тоже были бои, - подтвердил мысли Мартиши майор. – Забавное у нас было прошлое.
- А что в будущем?
- Посмотрим.
- Командир, выпускаю «птицу»? – поинтересовался Курт.
- Да.
Картинка с беспилотника появилась сразу же, как этот летающий робот покинул своё гнездо в катере. Сначала не было ничего интересного, но когда «птица» подлетела к Агм-Маару ближе, стало заметно движение.
- Их больше, - заметил Ивде, присоединившись к наблюдателям. – Три катера… И эти, твари…
- Берги.
- Да, берги.
Магические твари не были похожи на те, что видела Мартиша во время боя на границе. Это были странные непропорциональные твари с маленькими телами и на длинных лапах. Они шли рядом с неуклюжими катерами северян и ползли рядом по руинам. На катерах отчётливо был виден синий круг на белом фоне - герб Севера, а рядом была изображена золотистая птица на фоне белой горной врешины.
- Это точно северяне…
- А птица что значит?
- Наверное, это один из их кланов. Они же там как-то делятся, - майор с сомнением покачал головой и запустил в свои короткие волосы пальцы. – Свен, что там у тебя?
- Слушаю, Нас пока не заметили. Но они заметили что-то в руинах, - отозвался их пилот. – Командир, мне это не нравится. Я предлагаю валить отсюда побыстрее.
- Рано ещё, подождём.
- Командир, они нашу птицу заметили…
Мартиша напряглась, ожидая, что их робота сейчас собьют. Но ничего не произошло. «Птица» продолжала парить над колонной северян, как ни в чём не бывало. Картинка продолжала поступать на их мониторы.

Первым взорвался головной катер северян. Просто взлетел на воздух, окутался огнём и развалился на части.
- Командир, надо валить! – в два голоса запаниковали их пилот и специалист по робототехнике.
- Кто на них напал?
- Чёрт их знает, - Курт повернул камеру на «птице» в сторону. В кадр попали какие-то фигуры в руинах позади главного фасада Агм-Маара. – По-моему, их же.
- Что?
- Я заметил несколько их кругов. Командир, валим!
- Да. Курт, собирай «глазки», Свен – заводись. Уходим на северо-запад… До «цепи». Там поворачиваем на запад, - майор поднялся и прошел к Свену. Вилл начал паниковать.
- Что происходит-то?
- Пока – ничего, - Мартиша молча унесла посуду обратно и заняла своё место в лазарете. Здесь не было ничего видно, зато при резких манёврах катера её не выкинет на стены или на манипулятор в стене.
Катер тронулся с места, переполз на полозьях остатки стены и, набирая скорость, двинулся прочь от Агм-Маара. Мартиша ничего не видела, но могла слушать переговоры офицеров.
- Командир, там снова начинается буря, - пробормотал Свен. – Прямо в неё?
- Да. Нас заметили, - Мартише не понравились интонации в голосе их командира. – Свен, прямо туда. В пыли можем уйти.
- Ага.
Их катер затрясло. Раздались звуки работающего пулемёта, установленного на правом борту их катера. Вилл что-то вскрикнул, зато Курт радостно заржал и пробормотал «Так ей и надо, твари». Катер снова тряхнуло. Крепления Мартиши заскрипели, её мотнуло. Манипулятор судорожно дёрнулся и поджал железные лапы.
- Ребята, спокойно, через пять минут войдём в пыль и нас никто не найдёт, - объявил майор Фальк.
- Да, мы слышим, - отозвался Карл. – Вы там батареи сверните, а то их сорвёт ветром-то. У меня запасных нет.
- Не беспокойся, сейчас уберём.
Почти на десять минут повисло молчание. Мартиша прислушивалась к неясному шуму, доносившегося снаружи. Никакого волнения она не чувствовала, хотя её беспокоило, что она никак не может повлиять на ситуацию.
- Входим в пылевое облако, - объявил по внутренней связи Свен. – Держитесь, сейчас нас будет кидать.

Пока не получается обновлять этот пост (добавлять ссылки на обновления). Надеюсь, друзья мои, вы это ещё видете...

7 глава.
Буря не прекращалась уже третью неделю. Песчаное марево, ураганный ветер и снежные хлопья – таков был пейзаж, который их экспедиция наблюдала уже неизвестно какой день. А неизвестно какой – потому что у них вырубило почти всю электронику. Карл Ивде с грехом пополам сумел перезапустить системы кондиционирования, контроля реактора и навигации. Реактор и вентиляция работали достаточно стабильно и не доставляли экипажу неприятностей. Навигация показывала чушь. Когда неполадки с навигацией только выяснились, они встали под прикрытием нескольких холмов на пять дней – ждали, сумеет ли Карл найти неполадки. Но их инженер клялся, что навигация работала нормально и чинить в ней было нечего.
После этого решили двинуться в направление, которое после долгих споров определили как «юго-запад». Если это и правда был юго-запад, то они должны будут рано или поздно выйти к своим.
Но за две недели они не добрались даже до Белой Пустыни. Буря уже не пыталась опрокинуть их судно, как в первые дни, но видно по-прежнему ничего не было. Они отметили дни Яу, прикончив остатки персикового концентрата и съев приготовленный Матишей обед, а после осторожно спалили в чаше перья воробьёв, которые они прихватили с собой из дома. На этом праздники закончились. По их календарю было уже третье число месяца Яу, но конца и края буре не было видно.
Радовало только то, что за ними никто не гнался. Но это была сомнительная радость.

Четвёртого числа месяца Яу внезапно показалось солнце. Только вот взошло оно не позади них, а справа по борту. Компас же упорно твердил, что они направляются почти что на юг. Через четыре часа такого перемещения, они почти вышли из пылевой бури. Ветер притих, а видимость стала гораздо лучше. Впереди показались силуэты горной гряды. Стало очевидно, что они вышли куда угодно, но не к своим.
- Командир, если наплевать на навигатор, то мы выходим к границам Севера, - объявил Свен, после того, как сравнил окружающий пейзаж с их картой. – Это будут Орлиные горы, если, конечно же, солнце внезапно не встало на западе.
- Это плохо, - майор за время их блужданий в пыли сильно похудел и осунулся. Мартиша прописала ему плотнее питаться, больше спать и пить витамины, но Теодорих Фальк её «рецепты» игнорировал и только глотал витамины. Еду же они экономили: было не понятно, сколько им ещё мотаться по Пустошам. А соблюдать режим сна майор стал только после того, как Мартиша пообещала ввести ему снотворное - чтобы он не подвергал их опасностью своими мигренями. Майору пришлось подчиниться, но Мартише всё-равно время от времени приходилось украдкой подсыпать ему снотворное, чтобы их командир мог выспаться.
Они остановились на берегу высохшей реки в буреломе, который когда-то был лесом. Мартише это место не понравилось, но другого места, которое могло бы скрыть их катер, здесь не было. Карл и Курт тотчас же покинули катер, чтобы осмотреть внешние повреждения их катера. Мартиша всё это время молча сидела в кают-кампании, чистила выданный ей Карлом фильтр кондиционера и слушала бормотание Свена, который пытался перезапустить их навигационную систему. К вечеру мужчины успели развернуть солнечные батареи и почистить от песка встроенные в корпус катера «глазки» и оружие. Карл, потрясая резиновой мордой противогаза, рылся в проводке полозьев и пытался что-то там «докрутить».
Ужинали они скромно и молча. Когда Мартиши и Карл унесли тарелки и остатки ужина, майор объявил, что сейчас будет совет о том, что им делать дальше. Не присутствовал только Курт, вернувшийся на своё место – всё-таки северяне были рядом – он комментировал совет по внутренней связи, которая наконец-то заработала нормально.
- Для того, чтобы добраться до своих, нам придётся обогнуть Агм-Маар и «столицу» по дуге до Белой Пустыни. Там – до своих границ. Придётся затянуть пояса и передвигаться только ползком при солнце. Топлива для реактора осталось на две недели работы. За две недели, сами понимаете, мы до своих не доберёмся. Я вижу ситуацию такой. Попадаться северянам нам нельзя. Официально Пустоши – закрытая территория, мы не имеем права здесь появляться.
- Ага, а они здесь были! – нервно воскликнул Вилл.
- И пусть. Плохо будет, если они захватят нас и предъявят Сенату, - покачал головой командир.
- Я поддерживаю. Надо убираться отсюда, - пробормотала Мартиша. – Еды нам на месяц хватит, если не шиковать. Воды… Придётся включить систему рециркуляции воды.
- Это что, мочу пить? – поморщился Карл.
- Переработанную и очищенную, - пожала плечами Мартиша. – Не вижу в этом ничего плохого. И я хочу оказаться дома.
- Поддерживаю, - пробурчал по внутренней связи Курт. – Если нас поймают, то расстреляют либо эти колдуны, либо свои за то что сдались. Я хочу жить. У меня ещё сестра осталась дома. Если я помру, у неё вообще никого не останется.
- Я тоже не против отсюда проваливать. У нас есть кадры того, что произошло в Агм-Мааре, так что у нас есть оправдание, почему мы не выполнили задание из пакетов, - кивнул Свен.
- Тогда отправляемся домой. Завтра утром, - вздохнул майор. – А пока всем спать.


Консул Отто Кассе выполнял свои обязанности с удовольствием. Правда, это не касалось его торжественных посещений разных публичных мест. Тогда вокруг него тотчас же начинали виться журналисты, охрана и просто странные люди. Он бы с большей пользой поработал у себя в кабинете, чем расхаживал под прицелами фотокамер.
Но делать ему было нечего.
Визит консула Кассе на военную базу номер 0-75 в пятидесяти был внеплановым, поэтому к его приезду тут собралось не так уж много журналистов. Жить было можно.
Да и часть вылизать до блеска начальство не успело. Можно будет их за это отругать.
База 0-75 была самой типичной военной частью в окрестностях Мемфая. Красные ворота с золотыми громовыми орлами в глухой бетонной стене, видео-наблюдение по периметру, а внутри – свой мир. Плац, стадион, казармы, гаражи с техникой, административный блок с начальством, культблок с пристроенным к нему алтарями Трёхликой, Яу и Киверила. Консула встретили скромно, без оркестров и торжественных построений. Консула и его свиту провели через плац, мимо алтарей сначала в казармы. Там в полдень никого не было, только скучало трое часовых. Пройдя мимо застеленных коек, полюбовавшись в полт-уголке на цветной портрет хитро скалющегося Мартина Орха, консул направился в культ-блок, а оттуда – в столовую, где спешно накрыли стол в честь его прибытия.
Визит был самым обычным. Чаепитие с задаванием вопросов и шутками – тоже самым обыкновенным. Офицеры части и десяток солдат хмуро жевали печень, пили чай, и старались улыбаться. Отто Кассе ответил на несколько вопросов о своей политике по отношению к армии, высказался за повышение жалования кадровым военным и даже изобразил что-то вроде шутки на каверзный вопрос по поводу набирающих в Калайле силу сторонников «южной традиции». Кассе заметил, что те, кто не может справиться с обязанностями гражданина Мемфая будет этих обязанностей лишен. Вместе с гражданством.
После этого журналисты вроде успокоились и тоже расселись перекусить за свободные столы. Стало просторней, не так душно и больше никто не слепил его вспышками. Беседа с военными перешла в более интересное русло: кто-то спросил про жильё для семей военных, кто-то - про вероятность конфликта на севере. Судя по тому, как напряглись лица сидевших за столом военных, эта тема волновала их очень сильно.
- Мы знаем, что был конфликт на севере, - начал один из офицеров, пехотный капитан с коротко стриженными волосами и нервно дёргающейся бровью. – Что будет дальше? Север – это не южные варвары. Когда-то они тоже были мемфайцами.
Вот это был по-настоящему каверзный вопрос. Консул, спокойно пивший крепкий копчёный чай, на мгновение замешкался.
- Войны пока не будет, - подумав, ответил консул. – У нас пока слишком много проблем на юге, чтобы ввязыватсья в новый конфликт.
После чая , когда Кассе уже собрался было отправиться обратно в Дворец Республики, как к нему подошел давешний офицер с нервным тиком, спросивший про конфликт с севером.
- Можно вас на одно слово, магистрат?
- Если это важно, то давайте быстро, капитан, - Кассе жестом остановил своих охранников и кивнул офицеру.
- Меня зовут Стилем Браст. Моя невеста была в крепости 1-23, которую разорили северяне. Она пропала.
- Может быть, ваша невеста погибла? Вы отправляли запросы в медицинскую службу?...
- Она была жива. Мы почти месяц провели в одном госпитале. Потом её перевели в крепость на границе с Пустошами и она через месяц перестала мне писать.
- Хм… Вы запрашивали…
- Они вообще отрицают сам факт её существования, - ответил капитан.
- А…
- Магистрат, я знаю, что она была в крепости 12-2-Ц. Потом просто исчезла. Я даже посылал туда официальные запросы через руководство нашей части, но мне пришел ответ, что Мартиши никогда не существовало.
- Хм… - мозг консула услужливо напомнил своему владельцу, что Северо-восточный округ «принадлежит» маршалу Гюнтеру Ампу, который уже в третий раз поддержал в Сенате враждебную Кассе партию. А ещё Амп был старым вдовцом, имел трёх любовниц, одну живую дочь и постоянно куда-то девал деньги. Виллы он себе не строил, золото не скупал, сидел у себя в центральной крепости и что-то замышлял. И к тому же они когда-то работали вместе,– Знаете, капитан, расскажите-ка мене об этой истории подробней.

Консул Отто Кассе происходил из хорошего мемфайского рода, прославившегося задолго до Великого Раскола. Коворили, что Кассе были ещё во времена царств, о которых практически ничего не известно. Но подняться на вершину власти в Республике ему было не легко. Сначала – учёба, бесконечные часы, потраченные в душных коридорах их студенческого совета, потом работа в Дворце Республики мелким служкой… Потом брак с Клавдией Мейе, дочерью влиятельного сенатора – и долгожданный подъём наверх. Он стал одним из самых молодых консулов и держался здесь уже пять лет.
А овдовел перед вторым переизбранием, всего за полгода перед злочастным конфликтом с «гордостью Зарта». После почти пятнадцати лет, проведённых вместе, Клавдия покончила с собой, застрелившись из его же пистолета. В предсмертной записке дочь рода Мейе объявила, что никогда не была для мужа родной и любимой, как он клялся ей перед алтарём Тёрхликой, а просо ступенькой в Дворец Республики. «Так подавись ты своей властью!» Убитую мать нашла их дочь…
Наверное, известие об этом событии, заставшее Отто в Фессе, было самым неприятным в его жизни. Даже без учёта того, что журналисты раздули из самоубийства Клавдии скандал, обвиняя консула в смерти жены и что Лидия до сих пор не желала возвращаться в их дом в Мемфае.
Впрочем, переизбраться на новый срок он сумел. Пусть и с трудом.
- Капитан Стилем Браст, - консул отвёл капитана в кабинет одного из офицеров их части, - Расскажите мне подробней по поводу вашей невесты. Вы говорите, она после конфликта перешла в округ маршала Гюнтера Ампа?
- Да. Крепость 12-2-Ц, - капитан, покачиваясь из стороны в сторону, сел на предложенный ему стул.
- Это она вам сообщила?
- Нет, все письма, которые от неё приходили, были проштампованы как из госпиталя в Фивейе, - Стилем достал из внутреннего кармана кителя бумаги. – Но она присылала мне фотографию. Электронную. Взгляните, - он достал из бумаг крупную фотографию девушки в военной форме и со старомодной стрижкой под «парик». Девушка была высокой, крепкой, загорелая и с крупными, мемфайскими, чертами лица. Форма на ней была самой обыкновенной, какой снабжали сопутствующие армии службы: медики, интендантская служба… На плечах и воротнике были лычки, обозначающие звание – девушка была старшим лейтенантом.
- И что с ней случилось?
- Месяц назад я перестал получать от неё письма. Сначала я решил, что там просто случилось и отправил в крепость запрос по поводу Мартиши. Но в ответ пришла только отписка, что Мартиша Хундин никогда не проходила у них службу.
- А в архив генерального штаба вы запросы посылали?
- Да, - горько улыбнулся капитан. – Они прислали мне справку, что Мартиша погибла во время конфликта на границе. Скончалась в полевом лазарете от полученных ран.
- Может быть…
- Мы были в одном госпитале, ходили практически к одним и тем же врачам. Она была жива, здорова – только лёгкая кантузия. Никаких осколков в теле, никаких имплантов. Она не могла внезапно умереть от открывшейся раны. И уж тем более не могла умереть в сентябре в полевом госпитале.
- Хм… Гюнтер Амп. Ваша невеста была врачом?
- Да, очень не плохим. Я не разбираюсь в их рейтингах, но она относилась ко второй категории.
- Это не плохо… Она писала вам, чем занимается?
- какой-то научной работой. Не говорила подробности. Почему-то упоминала о тяжелых физических нагрузках.
- Хм.


Им не удалось уйти от северян.
Их катер пытался проехать в полусотне километров от Орлиных гор. Наверное, это случилось из-за нехватки информации: имеющаяся у них карта этой местности была весьма условной, границы Севера были отмечены прямо по горам. Разумеется, северяне не знали о том, какие их границы, и имели базы – или даже поселения – на границе гор.
Свен вёл катер по границе странной бури, которая упорно бушевала над Пустошами. Ветер постоянно менял направление, пыль забивала вентиляторы, а парус однажды чуть было не разорвало какой-то дрянью, выкинутой ветром из пыли.
За этими приключениями они пропустили тот момент, когда в небе появились три точки, зависшие в зените прямо над ними. Радар запищал лишь когда крылатые колдовские твари опустились достаточно низко, чтобы напасть.
Мартиша в это время спала на своей полке. Когда затрещала сигнализация, она с трудом выползла из своей ниши и успела только одеть форменный комбинезон, когда их катер со скрипом накренился и начал тормозить. Мартишу вышвырнуло из её угла прямо под ноги Карла Ивде, спешившего куда-то к реактору.
- Что происходит? – Вилл тоже не успел убрать все свои пробирки, с которыми возился в кают-кампани. Пластиковые шайбочки с посевами разной плесени разлетелись в стороны.
Вместо ответа заработали пулемёты, а внутренняя связь донесла до них мало цензурное мнение капитана Черака по поводу происходящего. Мартиша сползла с Карла, и их инженер тотчас же, даже не поднимаясь на ноги, уполз на четвереньках к себе.
- Вилл, забейся куда-нибудь. Мартиша, ты тоже. Курт, как успехи? – раздался голос майора Фалька.
- Ни черта! – их специалист по вооружениям прекратил ругаться и спокойно доложил, - Их три штуки, командир. Видел всадников. Попаданий я не заметил. Они какие-то бронированные, твари…
Катер тем временем выровнялся и встал на все полозья. Свен заложил вираж. Заработал реактор – все поверхности катера пошли мелкой дрожью. Мартиша, хватаясь за стены, перешла в свой «лазарет» и влезла в крепления. Понять, что происходит, она никак не могла. На них напали? Кто? Колдуны? Но они же не на их территории! Почему они напали, а не попробовали сначала поговорить с ними? Потребовать, чтобы они остановились!
А чтобы сделали их военные, если бы к ним вот так вот из Пустошей вылезли северяне на их круглых катерах и поехали вдоль границы?
- Командир, они идут на второй круг… Мне это не нравится. Они что-то планируют. Вон, палки какие-то…
Договорить Курт не успел. Катер вздрогнул, заскрипел и резко остановился. Реактор судорожно затрясся. Мартиша в ужасе подумала, что он сейчас взорвётся. Но ничего не произошло. Стало тихо. Крут матерился и отчаянно закричал, что пулемёты заклинило.
- Эти уроды что-то сделали! Вы видели это?! – Мартише показалось, что капитан вот-вот заплачет. Она сама не знала, что ей думать и чувствовать. Эмоций не было никаких. Надо бы попросить Яу милости, но его мысли были медленными, неповоротливыми. «Милостивый владыка, внемли мне в моей беде»…
- Спокойно, сейчас прорвёмся. Свен… - что именно хотел приказать их командир, они так и не услышали. Что-то сильно ударило катер в бок и опрокинуло на левый борт. Мартиша закричала – но скорее от неожиданности, чем от боли или испуга. Ингоф завыл низким голосом и забормотал молитву Трёхликой. Карл что-то истошно заорал.
- Ребята, без паники, - внутренняя связь хрипела и шипела, а майор сам явно начал паниковать. – Стрельбы без моего разрешения не открывать…
Катер снова вздрогнул.
- Командир, у меня всё вырубило, - голос Курта наоборот, был спокойным и ровным. – Я ничего не вижу и ничего не могу сделать.
- Сиди на месте. Карл, у тебя что?
- Реактор жив. Не запускается. Электронику вырубило. Ничего не вижу.
- Мартиша, Вилл?
- Жива, - девушка, которая повисла боком над своим роботом-манипулятором, пыталась найти на животе пряжку, чтобы высвободиться.
- Я тоже жив, - Вилл ответил не сразу. Мартиша краем глаза увидела, что он не сразу включил передатчик.
- Хорошо. Оружие при всех?... Без моего приказа не стрелять, даже если они полезут внутрь.
- Так точно, - Мартиша была не против не стрелять: по её мнению это повышало их шансы выжить. Курт коротко выругался, но после оклика майора замолчал.
Мартиша нащупала на поясе кобуру с положенным ей офицерским пистолетом. В армии модель М-8 называли утюгом – потому что был большим, неудобным, не скорострельным и обладал просто выдающимся разлётом пуль. Выдавали его обычно тем, что стрелять не умеет, не любит, не собирается и кому пистолет положен только к форме. Мартиша как раз была из таких людей. Стрелять ей не нравилось ещё в школе, из пневматики по бумажным мишеням с подрисованными одноклассниками зверскими рожами.
Но стрелять ей не пришлось. Неожиданно на неё навалилась сонливость. Девушка широко зевнула, начала тереть глаза. Она даже успела сообразить, что не просто так она хочет спать и начать принюхиваться, не распылили ли им в вентиляторы какой-нибудь газ, но заснула, повиснув на креплениях.

Глава 8.

Мартиша пришла в себя не сразу. Она долго лежала в полузабытье, видя зыбкие сны – как будто спала дома. Она сначала сидела за партой в школе. Справа – карта Республики, слева – портрет консула Мейма Оттава. Его ещё через год расстреляли за казнокрадство, некстати всплыло у неё в голове. В класс вбежали её родители и, схватив за руки, потащили к выходу. Мартиша отчаянно сопротивлялась и кричала, чтобы они её отпустили. Но родители были упорны. Она вырывалась, кололась о сумочку матери, о погоны отца – почему-то всего лишь лейтенантские, хотя он сразу начал карьеру в армии со звания капитана – и плакала. Тогда родители повернули к неё лица-черепа и принялись её душить.
Мартиша в ужасе захрипела, дёрнулась и вскочила, проснувшись.
Она лежала в полусумраке в низком помещении с серыми стенами, на носилках, положенных поверх ящиков. Перед ней стоял солдат в серо-голубом «горном» комуфляже. Но знаки отличия на нём были не похожи на республиканские, а висящий на ремне на шее автомат был громоздким и явно не совсем современным.
- Я… - Мартиша потёрла руками глаза и невольно отползал немного назад. Солдат хмуро посмотрел на неё и, коверкая слова, поинтересовался:
- Что ты кричала?
- Мне кошмар приснился… Где я?
- Никаких вопросов, - солдат грозно щёлкнул предохранителем, переводя его в режим ожидания и вышел из помещения.
- Но… - девушка перевела дыхание. Она – жива! На неё навалился запосздалый страх, что северяне не захотят взять их живыми.
Мартиша потёрла болящий бок. Она, как была, сидела в серо-желтоватом комбинезоне с красным треугольником медицинской службы на груди. Знаки отличия ей оставили – значит, либо взявшим их в плен либо глубоко по фиг на них, либо к ним отнеслись с максимально возможным уважением.
Она оглянулась. Помещение было похоже на складское. На соседних ящиках лежали Карл Ивде и Вилл Ингоф. Оба спали. Карл тихо сопел, запрокинув голову, а Вилл свернулся калачиком сразу на трёх ящиках под своей форменной курткой. Остальных мужчин не было. Мартиша осторожно опустила ноги – ботинки с неё так и не сняли – и подошла к коллегам. Они были в порядке: ровное дыхание, нормльный пульс. Вилл, когда она попыталась взять его за руку, пробормотал, чтобы от него все отвалили, перевернулся на другой бок и, уперевшись носом в серую стену, захрапел дальше.
На ящиках криво и безграмотно было написано о том, что внутри – сухие пайки.
Мартиша минут пять молча сидела на своём ящике, потом не выдержала и подошла к низкой двери и постучала туда. Сначала вежливо три раза постучала, потом забарабанила.
- Что случилось? – за дверью на этот раз было два автоматчика. Оба были долговязыми, коротко стриженными шатенами. Один держал дверь на прицеле, другой на ломаном мемфайском говорил с Мартишей.
- Я хочу поговорить с офицером, - Мартиша вынужденно упростила свой вопрос. – Почему на нас напали?
- Не сейчас, - солдат решительно захлопнул дверь. Счёлкнул засов. Мартиша молча выругалась и вернулась на своё место.

Первым из её соседей проснулся Карл Ивде. Инженер с трудом продрал глаза, со стоном повернулся на бок и свалился на пол.
- Ох… - Он неловко вскочил на ноги и огляделся, дико тараща глаза. – Где мы?
- Успокойся, - Мартиша помогла ему восстановить равновесие и усадила мужчину на ящик. – Мы у наших северных… соседей.
- Ни черта не помню, - Карл взялся за голову и с силой потёр виски.
- Нас чем-то вырубили. Газом, я полагаю, пока мы ничего не видели.
- Наверное… Хотя я ничего не почувствовал. Просто руки отяжелели и меня унесло на пол… Или на стену… Не помню. Что случилось?
- Я же говорю, нас усыпили. Потом сюда, похоже, перенесли.
- А… Вон Вилл, - блондин радостно кивнул на сопящего инфекциолога. – А остальные где? Где Фальк?
- Не знаю. Я сама проснулась совсем недавно, - Мартиша по привычке похлопала себя по карманам, но ничего из медицинского оборудования, что обычно таскала с собой, не нашла. У неё вынули даже электрический термометр. Подумали, что она сумеет убить им охрану?
- А… А что им от нас надо? – Похоже, тот усыпляющий газ подействовал на Ивде плохо. Он никак не мог придти в себя, судорожно вздрагивал и никак не мог сфокусировать свой взгляд на Мартише.
- Не знаю,- врач почти силой уложила инженера обратно на ящики, на которых он спал. – Полежи тут. Понял? Я тебе как врач приказываю.
- Ага…
Мартиша, постоянно оглядываясь на Карла, отошла к двери. На этот раз на стук откликнулись быстрее.
- Что случилось?
- Принесите горячего чая, он нужен моему товарищу! – Мартиша показала пальцем на пытающегося подняться с ящика Карла. Пример вышел наглядным: мужчина снова упал на пол. – И приведите офицера! Я – врач, я не могу тут просто сидеть!
- Помолчи, - солдат снова захлопнул дверь.
- Козёл! – не выдержала Мартиша и пнула дверь. – Карл, подожди! Ну что ты, горе моё… - Она помогла мужчине снова взобраться на ящики.
- Почему я упал? – мужчина всё порывался подняться.
- У тебя шок от газа.
- От какого?
- Так, покажи язык.
- Зачем?
- Немедленно покажи мне язык!
- Ээээ, - мужчина послушно высунул требуемую мышцу. Мартиша с облегчением вздохнула. На инсульт не особенно похоже. – Ты довольна?
- Да. Но ты всё-равно лежи.
- Ага. Зачем?
- Тебе плохо.
- Нет, мне хорошо!
- Я приказываю лежать.
- ладно… Только я реактор не до конца починил.
- Теперь уже не починишь.
- Думаешь, они нас на катер не пустят?
- Нет, не пустят. Успокойся.
Но чай им принесли. Тот же солдат принёс железный термос и два телескопических стакана. Хмуро посмотрев на слабо дёргающегося Карла, он передал это хозяйство Мартише. Та со вздохом принялась за очередной раунд переговоров, пользуясь тем, что охрана настроена благодушно.
- Нам нужен врач. Не я – другой. Ему – плохо. Нужно лечить. Серьёзно.
- От чего?
- Я не знаю. Ему плохо.
- Хорошо.
Солдат ушел. Дверь снова заперли. Мартиша со вздохом пнула ногой ящик с сухпайками. Потом налила в один из стаканов чая и давал Карлу. Тот послушно отпил несколько глотков и вернул ей стакан.
- Мне лучше. Правда. Я помню.
- Что ты помнишь?
- Ну… Катер опрокинули. Потом командир велел не дёргаться и не стрелять, а ещё потом я заснул. Вот. А ты – тут.
- Я тут, - Мартиша вздохнула. – И Вилл тут, вот только остальных нет.
- Ага, я вижу. Какой-то странный у них газ… Меня наши на учениях как-то «слепаком» травили, так ничего, я проснулся и пошел дальше… Ох. Всё, я в порядке…. Только чай у них странный. Бледный какой-то и жёлтый.
- Чай как чай, - Мартиша понюхала стакан. Вряд ли они туда подсыпали яда.
- А где командир?
- Да говорю же я, не знаю. Когда я проснулась, их уже не было.
- Хм… Наверное, сюда засунули младших офицеров…
- С Свен?
- Да, Свен… Ну, тогда сюда решили свалить полугражданских, а ребят – в другое место.
- Может быть. Ты лежи. Тебя бы к врачу…
- А ты разве не врач?
- Врач. Только у меня даже пластырей нет. Даже аскорбинку забрали.
- Ага, - мужчина тотчас же полез к себе в карманы и горестно вздохнул. – У меня тоже всё забрали… Слушай, а чего он так спит хорошо? И улыбается…
- Помолчи. Не допусти Трёхликая, он проснётся и тоже будет не в себе. Я с ума сойду тогда.
Вилл всхлипнул, прижался к стене плотнее и, оттопырив зад, замер.
- Не хочу на это смотреть, - Карл улегся обратно. – Они не говорили, что будут с нами делать? Мне показалось, что они настроены достаточно дружелюбно.
- Скорее не агрессивно.
- Ты пессимист. Меня всегда учили, что северяне в сто крат хуже всех южных варваров. Поймают мамфайца – и сразу убьют.
- Если исходить из этого, то да, они дружелюбны.
Мартиша тоже вернулась на своё место и принялась разглядывать потолок. Карл долго лежать молча не смог и, сняв носилки, на которых лежал, с ящиков, полез исследовать их содержимое.
- Смотри, сухпай!
- Идве, положи там, где ты это взял! Это не наше!
- А что такого? Я просто посмотрю, - Ивде положил оливкового цвета мешок себе на колени и вскрыл его. – Ух ты… Мар, ты можешь их каракули читать?
- Нет. Я не умею.
- Но с ними как-то объяснялась!
- Они говорят почти по-нашему, так что это почти не сложно.
- Тогда и читать их почти не сложно! Наверное… Хочешь шоколадку?
- Карл, положи всё на место! Мы здесь застряли чёрте на сколько, нас расстрелять могут, а ты роешься в чужих вещах!
- Ну ладно, ладно. Уже кладу на место, - мужчина запихнул мешок обратно и замолк.

Они просидели в кладовой ещё некоторое время. Мартише показалось, что они провели в тишине два часа. Карл был уверен, что все четыре. Вилл один раз просыпался, похлопал глазами и спросил, не хотя ли их расстрелять. Узнав, что его коллеги не знают, он заснул снова.
Когда на их двери отодвинули засов и открыли дверь, оба бодруствующих старших лейтенанта оживились. Они оба успели изрядно поволноваться, предполагая, что с ними сделают и где остальные члены их команды.
- Ты, врач, - в комнату-кладовку зашел такой же долговязый, как и солдаты, мужчина с серо-каштановыми короткими волосами, но одет он был не в военную форму, а в длинное платье того же серо-жёлтого цвета, похожее чем-то на платья их сенаторов и высших магистратов. – Выходи.
Мартиша на мгновение замялась, потом поднялась а ноги и прошла к двери.
- Куда-то идти?
Её грубо вытащили из кладовой. На этот раз в невысоком плохо освещенном коридоре солдат было больше. Кроме их караульных, появилось ещё двое в похожей форме. Одетый в платье магистрата махнул перед лицом Мартиши рукой и пошел по коридору прочь от их камеры-кладовой. Мартишу подтолкнули в спину, и она заспешила за магистратом. Наверняка он был магистратом – такая надменная рожа и повадки были свойственны совсем не рядовым чиновникам.
Мартише не стали завязывать глаза, приказывать не вертеть головой. На неё даже не надели наручники. Но шли они быстро. Мартиша старалась не отставать от магистрата. Они несколько раз поворачивали, один раз поднялись по лестнице. Лестница была самой обычной, бетонной, с затёртыми желтыми полосами по краям ступенек и с прибитыми к стенам железными перилами. Когда они уже заканчивали подъём, впереди показалась ещё одна группа солдат, которые конвоировали мужчину в сером республиканском комбинезоне. Заметив их, встречная группа развернула своего подопечного лицом в стенку и отошли с пути в сторону. Мартишу подтолкнули в спину, заставляя ускорить шаг. Но она всё-равно успела разглядеть конвоируемого. Он стоял лицом в стену, приподняв плечи и с убранными за спину руками в наручника. Комбинезон на нём был точно республиканский. Разглядеть со спины его знаки отличия на такой скорости она не сумела, но ей показалось, что это был их капитан Курт Черак.
Да и много ли здесь будет офицеров Республики?
Значит, их товарищи живы и в порядке.
Это обнадёжило её, и дальше девушка шла уже почти что в приподнятом настроении.
Её привели к низкой комнате с железной двустворчатой дверью. Мартишу завели внутрь и усадили на стул с низкой спинкой. Включили свет. Мартиша, привыкшая к полумраку, зажмурилась и прикрыла глаза руками.
- Успокойтесь, вам ничего не сделают, - мимо неё кто-то прошел, плюхнул об стол перед Мартишей чем-то мягким и тяжелым и замер. Девушка убрала руки от лица и, часто моргая, посмотрела на «собеседника».
Это был мужчина из той же пробирки, что и те солдаты и магистрат, приведшие её сюда. Только одет он был в довольно мятый комбинезон того же «горного» цвета, был без оружия и довольно уныл внешне. Он сидел напротив неё на таком же железном стуле, сложив руки на простом пластиковом белом столе. Либо у него была пластиковая крышка…
- Я спокойна, - кивнула Мартиша. Это была правда. Она не волновалась. Ингфем в порядке, Вилл тоже. Остальные члены экспедиции тоже живы. Если их не убили сразу, то вряд ли убьют теперь.
- Это хорошо. Ваши друзья нервничали.
- Курт?
- Хм… Вы имеете ввиду капитана Черака?
- Да.
- Да, он нервничал, - мужчина говорил по мамфайски очень прилично, без акцента и по столичному «акая». – Боюсь, мне не удалось убедить его, что мы не собираемся делать вам что-то плохое.
- Вы не злитесь на него, - переполошилась Мартиша. – Он просто нервный немного.
- Да, он немного нервный. Но начнём. Как ваше имя?
- Мартиша Камелия Хундин.
- Ваше звание в вооруженных силах Мемфая?
- Старший лейтенант медицинской службы.
- Что вы делали в долине Льот около наших границ?
- Где?
- Вы называете их Пустошами.
- Мы заблудились. Мы попали в бурю, у нас отключилась система навигации и мы вместо Белой пустыни пришли к вам…
- Так… Давайте с начала. Зачем вы отправились в Пустоши? Вы знали, что это закрытая территория по договору, подписанного Кругом и вашим сенатом?
- Нас отправили для разведки обстановки. Я не знаю, что послужило поводом, нам не сказали. Мы должны были собирать пробы грунта и воздуха, обрабатывать и отправлять результаты в центр.
- Каков был ваш маршрут? Вы можете нарисовать его на карте?
- Я сомневаюсь…. Я этим не занималась. Но маршрут должен был быть в нашей бортовой системе. Сначала по Белой Пустыне, потом мимо гнёзд… Таких огромных и страшных, до столицы. Оттуда мы должны были попасть в Агм-Маар, а после повернуть обратно.
- Но вы, добравшись до Агм-Мара не повернули, а оказались около Орлиных гор. Почему так вышло?
- Мы почти добрались до Агм-Маара, но там…
- Что там случилось?
- Мы видели ваших людей. С гербами северян.. Ваших, то есть. Такое синее кольцо на белом фоне, и ещё птица на фоне гор.
- Так… С чего вы решили, что это были люди Круга?
- По вашему гербу.
- И вы решили от них сбежать?
- Нет. Мы заглушили реактор и спрятались в руинах. Ваши люди нас, насколько я помню, так и не заметили… Они вошли в руины Агм-Маара и на них кто-то напал. Я всего не видела… Я видела только как взорвался один из их катеров. После этого командир… то есть майор Фальк велел нам бежать оттуда. Больше я ничего не видела. Мы ушли в бурю, надеясь скрыться, и заблудились в ней.
- Вы можете чем-нибудь подтвердить ваши слова?
- Все записи есть в системах нашего катера, я полагаю.
- Да, есть. Что ж… Каковы были цели вашей экспедиции?
- Разведка обстановки.
- Зачем?
- Я не знаю. Нам сказали, что информация о Пустошах, которая есть у наших военных, устарела.
- И вы утверждаете, что вышли к Орлиным горам случайно?
- Да. Сами посмотрите, у нас не оставалось запасов топлива и совсем немного еды. Мы много потратили во время бури…
- И как вы собирались добраться до дома?
- На парусах, на границе бури.
- Почему вы не подали сигнал о бедствии?
- Мы не были уверены, что вы услышите нас или придёте на помощь… И ещё мы не были уверены, что вы не нападёте на нас.
- Почему вы решили, что мы на вас нападём?
- Ну… мы вражеское судно, идём вдоль ваших границ… Да и когда нас захватили…
- Да, захват произошел достаточно грубо. Вы знаете, что Долина Льот – закрытая нашим совместным договором территория?
- Нет. Нам сказали, что на ней запрещено только капитальное строительство поселений и военных баз…
- Ясно, - допрашивающий достал из папки несколько распечаток с какими-то таблицами и погрузился в их чтение.
- Можно мне вас спросить?
- Да. Что вам хотелось бы узнать?
- Что с моими товарищами? Где наш майор Фальк?
- Они содержатся отдельно от вас.
- С ними всё в порядке?
- Вас это беспокоит?
- Они мои друзья, и к тому же я их врач.
- Ваше рвение похвально. Они в порядке. Ваш командир плохо перенёс применение на нём Сонной сети, поэтому он временно помещён в наш лазарет.
- Я хочу его видеть.
- Он в порядке.
- Но всё же. Я просто врач, а не диверсант.
- Хорошо, - следователь что-то отметил карандашом в своих бумагах и убрал их обратно в папку. – Я не представился. Можете называть меня Рёхелем. Я следователь из Орлиного гнезда и буду заниматься вашим делом.
- Хорошо, магистрат Рёхель, - кивнула Мартиша. Ей показалось, что он хотел ей что-то возразить, но северянин просто махнул рукой и сказал, - Пойдёмте. Я провожу вас к вашему командиру.

Дни Яу для Ринд начались с того, что у неё протекла канализация в доме. Ремонтники обрадовали её тем, что требуется капитальный ремонт и посоветовали найти ей временное жильё. Книжница была вынуждена уступить и начать собирать вещи. Но вот с запасным жильём вышла накладка. Квартира, предложенная ей Кругом была просто возмутительной: двухкомнатное нечто в административном районе города, с совмещённым санузлом и без ванны. Только душ, представляющий из себя дырку в поле и обрезок трубы, торчащий из стены. Жить в таких условиях Ринд не собиралась. Тут подоспел Вегейр, предложивший «коллеге» заселиться к нему. Книжница представила, какие замечательные сплетни поползут по городу, если она примет предложение архонта от Волков и немедленно согласилась. В конце концов, про них уже много чего говорили, а побывать у любовника дома ей хотелось давно.
Шестого числа месяца Яу Ринд Книжница въехала в дом архонта Вегейра. Первые два дня ей приходилось входить и выходить в небольшой с садом особняк, построенный Волками (типичное волчье жильё: всего два этажа, без чердака, с маленьким крылечком и бассейном с ледяной водой) под «накидкой темноты»: падких на любовные скандалы журналистов набежало много. Вегейр после показал ей несколько желтых заголовков с предположениями об их романе. Ринд попыталась отобрать у него эти гадости на бумаге, но не смогла до них допрыгнуть, даже с табуретки: Вегейр держал их слишком высоко.
- Вот это твоя комната, здесь можешь устроить кабинет, я не против, - ради неё были освобождены от мусора и хлама целых две комнаты. – Ванную найдёшь. Только в бассейн не прыгай, там вода холодная.
Разумеется, в овальный бассейн на первом этаже она прыгнула в тот же день после того, как вышла из душа. Из ледяной воды она буквально вылетела.
Из плюсов было только что она наконец-то смогла узнать, где и как живёт Вегейр и вдоволь порыться в его вещах, мотивируя это самоуправство «ты у меня лазал, теперь я хочу!»
Седьмого числа Круг ушел на зимние каникулы. Часть архонтов отправилась прочь из города на отдых. Официально – на разные курорты, де факто – по домам в свои ордена. Ринд, схватившая ещё в начале месяца насморк, лечилась дома, горячим чаем, луковыми каплями в нос и полосканием горла. Луковичные капли предложил ей Вегейр. И даже не предложил, а принёс и объявил, что будет её лечить. В обмен на право залазить в любой уголок дома, Ринд согласилась на лечение. Сок лука был горьким, мерзким, действовал не так уж лучше, чем её привычное лекарство, но зато Вегейр был вынужден смириться с тем, что Ринд ходила по дому и рылась в его вещах.
- Там ничего интересного, - Вегейр валялся на диване и смотрел, как Рнид на червереньках влезла в его гардероб. Одежды в нём было не так уж и много, а осное пространство занимал разный нужный хлам.
- А вдруг!
- Надеешься найти там заблудившуюся любовницу?
- Если я её действительно найду, то загрызу, - Ринд с детским упоением выкинула из картонки старые ботинки любовника. Как и у неё, у Вегейра были деформированы ноги и обувь ему приходилось заказывать.
- Ринд, да успокойся ты! И положи мои ботинки на место.
- Не-а. Мне скучно!
- Тебе заняться не чем? Между прочим, заседания круга…
- Ну дай мне отдохнуть немного! Я болею.
- Кто тебя покусал, что ты даже не хочешь послушать сплетни про своего любимого Сверре?
- Он не мой любимый! – Мгновенно окрысилась Ринд. – И не напоминай мне о нём. Он сволочь и говнюк.
- Меня ты тоже так называешь.
- Не издевайся надо мной! Ты хороший. А он – сволочь и говнюк. Я хочу ему горло перегрызть.
- Я иногда завидую ему: об этом, как ты сказала, сволочи и говнюке, ты думаешь чуть ли не круглые сутки.
- Не круглые сутки. Только немножко, когда я работаю. Если я успокоюсь, то этот тип меня убьёт, - Ринд опрокинула на себя шаткую пирамиду из коробок и закричала.
- Вей, помоги!
- И не подумаю. Кстати, ты в курсе, что Орлы поймали на границе разведку южан?
- Каких южан? Какие орлы?! У них же там Льот, а не Мамфай!
- Так вот, они и попали к ним из Долины.
- Стой, а откуда ты это узнал? – женщина выползла из гардероба, поднялась и отряхнула платье. – Что ты так смотришь?
- У тебя на голове воронье гнездо.
- Я знаю, - она тряхнула головой, и волосы вовсе упали её на лицо. – Вот видишь, что ты наделал!
- Я?!
- Не я же!... Ладно, что там на границе? – колдунья хотела было обидеться на него и демонстративно уйти, но любопытство всё же взяло верх. Она прошла к дивану и заглянула в его планшет. – Где это? Откуда ты знаешь?
- У меня есть знакомые, у которых есть знакомые в ордене Орла. Так вот, нам подали сигнал, что они поймали группу республиканцев из шести человек, которых их пограничники захватили на границе Долины Льот.
- Правда, настоящие южане?
- Да, самые настоящие. Утверждают, что они были просто научной экспедицией, которая заблудилась в Зимней бурей и совершенно случайно попала к границам Орлов.
- Южане ничего случайно не делают, - покачала головой колдунья. Ринд влезла с ногами на диван и, навалившись плечо Вегейра, попыталась забрать у него планшет. – Они наверняка там были не спроста.
- Разумеется, не спроста. Но если это их легенда, то она очень хорошо проработана. Топлива у них было всего ничего, оружия – тоже, все их записи подтверждают, что они просто тупо мотались по Долине.
- Это не просто так!
- Разумеется, не просто так. Давай я тебе ещё кое что покажу, - Вегейр встряхнул замигавшую технику и пролистнул слайд. – Смотри. Наши пернатые друзья сами отправили в Агм-Мар экспедицию, потому что их приборы показали, что кто-то снял с него печати.
- А почему я-то об этом не знала? – Ринд всё-таки отобрала у него планшет и принялась листать слайды. – Снятие печатей с Агм-Мара – это же событие!
- Агм-Мар – старая руина, которую раскатали танки южан и поджарили наши колдуны. Её запечатали лишь на то время, что были живы те, кто помнил старую Долину и для кого это место ещё было свято.
- Боги-птицы…
- Что-что?
- Боги-птицы, которые пили человеческую кровь. А когда из долины все ушли, они завыли от голода. У них вылезли все крылья, и они ползали по своей долине, пока не передохли от голода, - пояснила Ринд. – Мне бабушка в детстве это рассказывала.
- А мне рассказывали, что они летали над Долиной, пока старик Вальгард не переловил их всех и не выдрал им крылья. А самых злых он поймал и окунул в расплавленный метал. А этот, который республиканский диктатор, передавил все их яйца…. Так или иначе, но ничего интересного в Агм-Маре нет.
- Но движение в нём было. Говорят, те боги-птицы могли очаровывать голосом. Интересно, это правда?
- Хочешь у них поучиться, птичка?
- Зачем?
- Ну, меня, например, очаровать.
- Я тебя и так уже очаровала, - не поняла шутки Ринд.
- А если я разочаруюсь?
- Я тебя задушу тогда, - буркнула колдунья, плотнее закутываясь в шаль, которую она носила с начала болезни. – Это не смешно! Боги-птицы отправляли сотни людей на смерть вместо себя.
- Если эти боги-птицы вообще были и они не придуманы.
- Были. Это я точно знаю. У нас в университете в музее стояла голова такого пугала в формалине.
- Бр… Всё-таки вы, вороны, имеете какую-то подозрительную тягу к падали. На фига вам подобное?
- Так интересно же! Но мы отвлеклись. Они хотят привезти этих южан к нам?
- да. Эти ребята утверждают, что видели, как в Агм-Маре кто-то уничтожил разведчиков Орлов.
- уничтожил? Кто-то третий?
- Не-ет, прекрати там рыться, - мужчина отобрал у неё планшет и выключил. – На сегодня тебе хватит информации.
- Подожди, ты мне не всё сказал! Орлы будут созывать экстренный совет круга, да? – Ринд потянулась за планшетом, но Волк отпихнул его обратно.
- Не будет никакого экстренного созыва. Они их привезут, будет узкая консультация с Хьярти, которой поручат проверить полученную от южан информацию. Никто из архонтов даже знать не будет, что эти ребята сидят в Пустой Башне.
- Но я смогу с ними поговорить?
- Не знаю. Может быть, я договорюсь с орлами. Они дружественным моему орден. Но это всё только если ты будешь хорошо себя вести.
- Я не могу себя хорошо вести. Я болею. И ещё твой дурацкий бассейн. Я теперь до весны буду носом хлюпать.

Магистрат Рёхель провёл Мартишу в сопровождении всего одного солдата на несколько этажей выше кабинета, где их допрашивали. В одном месте он показал посту из нескольких солдат свой пропуск.
- Вы находитесь во владениях ордена Орла, - по пути сообщил ей Рёхель. – В одной из нашей пограничной крепости. Думаю, режим здесь не особо отличается от ваших баз.
- Но у нас задержанных не держат под замком в продовольственном складе.
- Здесь есть камеры. Но так как мы на границе с долиной Льот, они не рассчитаны на содержание пленных. Максимум – три камеры. Две из них сейчас заняты нашими собственными штрафниками, а в оставшуюся мы и так с трудом запихнули ваших буйных пилота и его помощника. Вас, вашего инженера и того мальчика мы решили перевести в другое временное помещение.
- Ясно.
Они прошли ещё по одному коридору, на этот раз светлому и даже приветливому. С одной стороны здесь даже были большие окна за белыми жалюзи.
- Можете посмотреть, вон ваш катер. Правда, чтобы перевезти его сюда, нам пришлось постараться.
Мартиша вытянула шею, но ничего не увидела за белыми полосками жалюзи.
- Вот, мы почти пришли, - мужчина остановился около одной из дверей и полез в карманы за электронным пропуском. Мартиша, пользуясь заминкой, протянула руку к жалюзи, но сопровождающий их солдат её одёрнул.
- Да нет, ей можно, что она там увидит, - махнул рукой Рёхель. Солдат отступил, и Мартиша раздвинула несколько полосок жалюзи.
Они были на каком-то строении. Внизу, примерно в семи стандартных метрах, был квадратный двор, присыпанный снегом. Солнца не было видно. С одной из сторон был широких проём между зданиями, за которым была серая стена снега и обрыв. Мартиша понимала, что там скорее всего другой подобный двор или что-то ещё, но ей показалось, что там – ничто.
Во дворе стояло два катера. Один приземистый, круглобоки, с гербом Круга и уже знакомый им символ с птицей на фоне гор. Второй катер был их. Мартиша с болью увидела, что один бок у него грубо вскрыт. Около их судна суетились люди в разноцветной форме: серо-белой и желтовато-пепельной. Они рылись в электронике их катера и отчаянно ругались.
- Мартиша, пойдём, - Рёхель окликнул её.
- Да-да, - девушка отвернулась от окна.
Сразу за дверью оказалась больничная палата. Почему им до сих пор не встретились врачи, Мартиша не понимала. В их лазаретах постороннему пройти куда-то дальше лифта без сопровождения хотя бы медсестры было невозможно. А войти в палату без сопровождения врача невозможно.
Палата была трёхместная, но занята была лишь одна койка. На соседней двое солдат во всё той же «горной» форме играли в карты. Теодорих Фальк лежал под капельницей, с перебинтованной головой и, похоже, спал. Солдаты, увидев Рёхеля, бросили игру и, вскочив на ноги, вытянулись и отдали ему честь.
- Можете пока выйти, - следователь не стал отчитывать их за то, что они явно не следили за своим подопечным.
Майор, почувствовав какие-то изменения, приоткрыл глаза и скосил их на них. Узнав Мартишу, он удивлённо повернул голову и даже попытался встать.
- Майор, лежите. Врачи запретили вам двигаться ещё двое суток, - Рёхель встал в ногах майора и довольно благодушно ему улыбнулся. – Ваша подчинённая изъявила желание узнать, как вы.
- Командир, вы как? – Мартиша прошла к своему начальнику и села на табуретку для врача.
- Жить можно, - выглядел майор Фальк неважно. Лицо его осунулось, кожа была бледной, губы серыми.
- У вашего командира оказалась резкая аллергия на наши ловчие сети. Если честно, наши колдуны убили уйму сил, чтобы придумать сеть, которая просто усыпляет, а не ранит. Но случаи неприятия организмом всё же случаются, как это не печально.
- А что с ним?
- Теперь уже ничего страшного. У него было небольшое поражение нервной системы, но наши врачи вовремя оказали ему первую помощь.
- Можно мне поговорить с лейтенантом? – Фальк вздохнул и неловко присел на подушке.
- О да, я не против. Ребята, давайте выйдем пока, - следователь согласно кивнул ему и направился к выходу. Солдаты несколько ошарашено посмотрели на следователя, но возражать не стали и вышли следом.
- Ты как?
- Майор, лежите, я вам как врач приказываю!
- Что с вами случилось?
- Я ничего. Меня выключило этой «ловчей сетью», но я подумала, что каким-то газом… Проснулась я уже здесь. Вот сейчас я была на допросе у этого человека, а потом, когда он упомянул, что с вами случилась беда, я попросила его привести меня к вам.
- Что ты ему рассказала?
- Нам оставили погоны, поэтому в общих чертах про нашу экспедицию. Мы ведь не делали там ничего криминального.
- Ладно… Что он спрашивал?
- О целях нашей экспедиции. Как мы умудрились заблудиться в Пустошах, почему не подали сигнал бедствия, когда поняли, что мы вышли к северянам и что у нас почти нет запасов, чтобы добраться до дома.
- И что ты ответила?
- Что мы считали, что их границы севернее и что они могут не придти к нам на помощь. У нас ведь на карте действительно их границы были севернее.
- Ясно. Что с остальными?
- Карл и Вилл были со мной. Нас, - Мартиша не выдержала и улыбнулась, - сочли безобидными и заперли в продовольственном складе.
- Где? – майор засмеялся. – А что с Свеном и Куртом?
- Курта я видела… по-моему. Мы с ним разминулись под конвоем в коридоре. Он шел сам и ран на нём, по-моему, не было.
- А Свен?
- Не знаю. Но магистрат Рёхей сказал, что их посадили, как буйных, в камеру для дисциплинарных наказаний.
- Значит, вы все целы. Один я вылетел…
- Ничего. С вами будет всё в порядке!
- Ты веришь тому, что он говорит?
- А зачем им тогда было приносить вас сюда? Я думаю, им не нужны наши трупы… Знаете, когда я рассказала, что мы видели, как убили тот конвой… Ну, помните, который мы встретили в Агм-Мааре? Так вот, это, по-моему, их очень заинтересовало, правда, я так и не поняла, были ли это их товарищи или нет.
- Короче, ты считаешь, что нам пока нечего бояться.
-Да.
- Хорошо… Что с нами будет? Этот тип мне ничего не говорит.
- Мне тоже ничего не сказал.
-Ну ладно… Тогда иди. Если сможешь, узнай, что со Свеном и приходи ещё.

- Разумеется, держать вас и ваших друзей в продовольственном складе не будем. Это было временной мерой, я вам уже говорил, что камер у нас категорически не хватает. Вас оттуда переведут, как только найдут более подходящее для ваших друзей помещение, - обратно Рёхель повёл её вовсе без конвоя.
- А я останусь там? – не поняла Мартиша.
- Нет, вас мы переселим сейчас… Одна комната в жилом корпусе здесь свободна. Но не обижайтесь, никакой свободы перемещений у вас не будет.
- Да, я понимаю. Но увидеть остальных наших ребят я смогу?
- Посмотрим. Я склонен верить, что вы действительно оказались здесь случайно и что ваша команда не представляет для нас особой опасности. Но мы с Республикой находимся в состоянии вооруженного нейтралитета, так что вы почти что наши потенциальные противники.
- А что с нами будет?
- Вас отправят сначала в Орлиное гнездо, а потом, возможно, в Столицу.
- Куда?
- В нашу столицу. У неё нет имени. Просто столица. Ваше появление в долине Льот – событие, особенно ваши наблюдения боя в руинах Агм-Мара.
- А что это такое?
- Что именно? – они снова спустились вниз, ниже уровня двора, на котором стоял их катер.
- Агм-Маар. У нас в документах ничего про него не было, только приказ осмотреть.
- Это старая руина. Когда Долина Льот была ещё заселена, это было их главное священное место. Что-то вроде вашего Дворца Республики, только ещё более значимое для жителей Долины. Когда Долина была завоёвана, то наши войска разрушили Агм-Мар и запечатали его.
- Запечатали?
- Ну, я не колдун, поэтому мне будет трудно это объяснить… Нужно было закрыть эти руины от любого посещения и поставить там сигнализацию на случай, если кто-то туда придёт.
- А почему нельзя было поставить там просто совместную заставу?
- Ну, я не знаю, мои познания в истории не настолько глубоки. Ну что, вы не против, если вы ещё побудете на нашем складе с вашими коллегами?
- Нет, я не против.
- Это хорошо, - следователь широко улыбнулся. – Тогда я сейчас организую ваше переселение в более подходящие для этого помещения. Заходите. И я распоряжусь, чтобы вас накормили. Наши пограничники перестарались с сетью, поэтому вы проспали почти двое суток.
- Двое суток?!
- Ну, все, кроме майора Фалька. Он пришел в себя гораздо раньше… Ловчая сеть на него не подействовала, так что… Вот, заходите, - он почти галантно предложил ей зайти в их «камеру». – Я постараюсь как можно быстрее организовать вам нормальные условия.

- Ну, что? – Карл и Вилл накинулись на Мартишу, как только за ней захлопнулась дверь кладовой.
- Как - что? – она с сожалением заметила, что они в её отсутствие всё же разворошили чужие сух-пайки. Рядом с лежанкой Карла стояла вскрытая консервная банка, а Вилл жевал шоколадку.
- Они тебя допрашивали?
- Ну да.
- И как ты?
- Не должно ли тебя больше волновать, что я им сказала и где остальные наши?
- Ну… - Карл смутился. Вилл продолжал невозмутимо жрать шоколад. – И где наши?
- Курт и Свен вроде как в их карцере сидят, как самые буйные. Командир в лазарете. Я сейчас у него была…
- Они что, его пытали?! – подавился шоколадом Вилл.
- Нет, они нас тогда оглушили колдовством, а командир его не перенёс.
- И что с ним?
- Ну… я бы сказала, у него нервный срыв… Дайте и мне поесть что-нибудь, раз вы тут всё разворошили! Чай остался? – Мартиша села на один из ящиков рядом с коллегами.
- Немного, - Вилл посмотрел в свой стакан, вздохнул и передал его ей. На дне плескалось ещё немного чая.
- А остальное где?
- Выпили.
- Ладно….
- Мар, ты расскажи, что там было?
- Ничего интересного. Мы попали в какой-то орден Орла. Они пока настроены к нам дружелюбно… по крайней мере, магистрат Рёхель достаточно дружелюбен. Он интересовался, как мы попали в Пустоши, что там делали, потом рассказал о ребятах и отвёл меня к майору.
- А нам сколько ещё сидеть здесь? По-моему, это всё же не камера! – Вилл печальными глазами смотел, как Мартиша допивает его чай.
- Ну, магистрат Рёхель сказал, что они сейчас готовят для нас помещения, где нас можно будет держать. Эта база строилась без расчёта на задержание реальных нарушителей границы.
- Ясно. То есть, нам пока остаётся только ждать, да?