Обещаю 2 тысячи слов в неделю. Рейтинг: R
Пейринг: винцест, Сэм/ОМП
Жанр: планируется кейс
Предупреждения: АУ
Саммари: Второй шанс для Винчестеров: вырасти в семье, в нормальном доме, с нормальными друзьями. Вырасти нормальными братьями. Кстати, о братьях. С самого начала что-то уже пошло не так.
уже готовое начало
Пришли и сказали,
умер твой брат,
не знаю, что это значит.
Пролог.
- Либо мир, либо Сэм, выбирай, – все или ничего, поистине невозможный выбор.
- На кой черт мне сдался мир без него?
: — На кой черт тебе он сдался посреди пустыни, которой вот-вот станет мир? Начнете искать Господа Гнева? – про гнев Дин не понял, хотя сам он сейчас был очень зол. Зол и напуган.
- Мы что-нибудь придумаем.
Сэм в очередной раз закашлялся, на губах выступила алая пена, обжегшая Дина контрастом по сравнению с бледностью его кожи. Освещение было ни к черту – не бункер Бобби, конечно, но и не веранда с эркером. Дин рванул к окну, сдернул вместе с прогнившей гардиной затвердевшую от времени штору, которой было занавешено окно. Труха и пыль нанизались на блеклые лучи рассеянного света.
Времени было мало, но Дин не удержался, провел ладонью по темному от грязи стеклу: раздался звонкий хруст, и вдоль перекладины зазмеилась трещина. Чертыхнувшись, Дин заглянул в образовавшийся просвет. И натолкнулся на отвесную стену из жидкого пламени, замершую буквально в нескольких сантиметрах от стены здания, словно какая-то неведомая сила сдерживала ее.
Хотя, почему неведомая?
- Кас, блять! Убери это нахуй отсюда! – голос Дина сорвался на середине фразы, так что прозвучало это несколько истерично. Хотя нет, в самый раз для сложившейся ситуации.
Дин именно так про себя и подумал, и даже повторил: ситуации. Да, ему не каждый день приходится сталкиваться с умирающим братом и апокалиптичным огненным цунами, но ведь приходилось же.
- Не могу, – Кас словно нарочно занял место Дина у окна, загораживая собой свет. Но тот все равно заметил, как дрогнули ресницы Сэма и как под веками закатились его глаза.
- Сэм! – Дин осторожно похлопал брата по щекам. – Кас! – но ни тот, ни другой ему не ответили.
- Ладно. С богом. К черту, – закрыв глаза, он нащупал ладонь Сэма среди складок пропитавшейся кровью мешковины, на которой тот лежал. Сжал крепко, до хруста костей – неважно чьих, своих или его. Уже не важно.
- Быстро сдался, – Кастиэль подошел к ним, шорох его плаща привлек внимание Дина – пришлось поднять веки. – Впрочем, нам все равно не суждено было победить
Он смотрел на Дина со странной смесью любви, тоски и жалости, читающейся во взгляде.
Дин сквозь силу улыбнулся:
- Ничего, мы сделали, что могли.
Кастиэль медленно кивнул, и, приподняв руки ладонями вверх, посмотрел на них.
- Да, ты сделал все, что мог. И, пожалуй, заслужил второй шанс. Прошу тебя, Дин Винчестер, не проеби его!
Жидкое пламя хлынуло внутрь комнаты, но прежде, чем оно добралось до него, Дин ощутил касание прохладных пальцев к своему лбу.
***
Обычно в четыре утра даже неугомонный Нью-Йорк берет себе краткую передышку. От людей и событий, пропитанных маслом кебабов, маленьких дорогих собачек на слишком длинных дорогих поводках, которые хочется намотать на карданный вал первого попавшегося такси, а после – познакомиться с их длинноногими хозяйками. Благословенные полчаса, когда Сэм, выросший в сонной провинции центра страны, может себе позволить краткую передышку от этого города.
Но сегодняшняя ночь не способна принести ему ничего, кроме страдающих на пару с ним бессонницей Пигги в клетке и деревянного Иисуса, рассыпавшегося на пиксели прямо посреди эфира.
Тринадцатью этажами ниже празднуют, напиваются, трахаются, признаются друг другу в любви и ненависти. Тринадцатью этажами ниже жизнь кипит и бьет даже не ключом, а сорванным к чертям брандспойтом.
Но он, Сэм, выше всего этого. Ровно на двадцать шесть лестничных пролетов.
Сэм медленно выдыхает и идет на кухню. Мягкие тапочки, которые он привык носить дома, издают звуки, словно завтра у него семидесятилетний юбилей, а уже сегодня Альцгеймер.
Он уверен - существует как минимум сто и одно пособие в интернете, в которых говорится о том, что запивать снотворное виски опасно. Он уверен, что существует как минимум сто и одно пособие в интернете для начинающих самоубийц, где говорится, что коктейль из виски и снотворного - это круто.
Ему плевать и на глупость, и крутость.
Он просто очень устал и очень хочет спать.
Сэм привычно раскусывает желатиновую оболочку, раскатывает горечь по языку.
Рот наполняется вязкой слюной.
Телефон оживает в ту же секунду, когда он подносит стакан к губам. Подтаявшие кубики в стакане звенят гораздо более мелодично, нежели рингтон на его телефоне.
Сэм сплевывает в раковину, вытирает манжетой сорочки паутинки слюны, свисающие с его губ.
Очередной ревнивый муж.
Наплевав на брачный контракт, он хочет себе половину банковского счета и кухарку Марию, у которой получаются превосходные тыквенные пироги.
Сэм ненавидит тыквенные пироги.
Маньяк.
Громкие процессы их заводят. Для громких процессов нужны сексуальные адвокаты в рубашках как минимум за шесть сотен долларов. Рубашки Сэма гораздо дешевле, да и покупает он их исключительно на распродажах, но несмотря на это, он все равно умудряется вписаться в рамки необходимой для репортеров и домохозяек, посещающих залы суда в качестве зрителей, сексуальности.
Педофил со стажем преподавания школьного курса биологии в двенадцать лет. Он надеется на сохранение государственной пенсии и на то, что детишкам из класса, который он так и не выпустил, разрешат его навещать.
Сэм тот - кто нужен им всем, и несмотря на тыквенные пироги и тайну рубашек за полцены, он может им помочь.
А больше некому ему звонить.
Несмотря на номер, Сэм прикладывает телефон к уху. Ждет еще три секунды, нажимает на кнопку, уже готовый к чьей-то долгой и, несомненно, печальной истории.
- Сэм Винчестер, адвокат.
- Сэм Винчестер, сукин сын, ты хотел сказать? - раздается хмурое с того конца несуществующего больше провода.
Хриплый голос заядлого курильщика. Когда Сэм уходил по утрам от Теда, вернее, из мотельного номера, оплаченного его кредиткой, его одежда еще долго пахла дымом дешевых – а тогда для него бесценных - сигарет.
В такие дни Сэм вдруг становился очень экономным - никакой стирки, никаких трат на воду, порошок и кондиционер - рубашка вполне может считаться свежей три дня подряд. В конце концов, он тут зашивается на работе. В конце концов, у него вполне может развиться аллергия на парфюмерию.
В конце концов, он тут почти влюблен.
Когда от его рубашек перестало таращить табаком, в офисе решили, что он наконец-то бросил.
Но на самом деле это его, Сэма, бросили.
- Ты это хотел бы услышать?
- Нет.
- Тогда что?
Было слышно, как Тед затягивается сигаретой, как со звуком сонного поцелуя разлепляются его губы, чтобы выпустить струю дыма.
- Что ты скучаешь.
- Я скучаю по твоему члену, за остальным позвони на свой домашний.
Из малосодержательного «хм» было сложно понять, сказал ли Сэм то, что от него хотели или боялись услышать.
«К черту, - думает он, наливая себе в стакан еще виски.- Я заслужил нормальную жизнь».
И словно в противоречии себе спрашивает:
- Где ты?
- В участке. Ты должен приехать.
Именно должен, никаких просьб, сухие четкие приказы, которым одно время ему очень нравилось подчиняться.
Сэм глупо смотрит на раковину с разводами от собственной слюны на блестящих хромом скатах. На сливное отверстие со встроенным внутри измельчителем, в которое сейчас будет правильно засунуть свои пальцы.
Гораздо более правильно, чем согласиться и поехать.
- Я скоро, - он почти успевает отключиться. Охуенные три секунды святого неведения, когда сердце уже поверило и зачастило пульсом в радостном предвкушении, а мозг еще не успел обработать информацию, собранную до и во время.
Три секунды - а дальше заглушенное кашлем:
- Это по работе…
Сэм кивает своему размытому силуэту, отражающемуся в раковине, снова сплевывает и идет переодеваться.
На этот раз ему потребуется самая охрененная рубашка из всех, что у него есть.
Не для Теда, а для самого себя.
Он должен быть чертовски сексуальным, а Тед должен понять, что потерял.
***
Участок встречает его разбредающимися по округе патрулями, бомжом, торопливо досасывающим брошенный кем-то бычок, и проституткой, звонко цокающей вниз по каменным ступенькам. Двенадцать сантиметров ее шпильки вторят ритму сэмова сердца:
Цок-цок-цок – заминка, отборный мат – цок-цок-цок.
Закуток Теда все тот же: кипы папок с нераскрытыми делами, недоеденные гамбургеры с пожелтевшими каплями майонеза на высохших кружочках огурцов, стойкий кофейный аромат, смешанный с застарелой сигаретной вонью.
Сэм знает, что нельзя, но все равно улыбается. Потому что теперь уже можно.
Он оглядывает привычную глазу картину – вот именно на этом столе…- и только теперь замечает двоих, втиснувшихся в узкое пространство за огромным принтером, сросшихся плечами – ни дать ни взять сиамские близнецы.
Достаточно быть фанатом красотки Джиллиан Андерсон, чтобы определить их принадлежность к Бюро.
- А вот и Сэмми. Я же говорил вам - он настоящий громила.
Работающий на прием факс с отвратительными звуками выплевывает ориентировки – и Сэм, с неуместным для хорошего адвоката чувством тревоги, старается припомнить все свои темные делишки за последний год. Их не так уж и мало, в самый раз для хорошего адвоката, но в этом списке нет ничего, что могло бы стоить внимания бюро.
- Просто гребанный Кинг-Конг посереди Нью-Йорка.
Сэм игнорирует нервозность Теда, отразившуюся на его сером от щетины и недосыпания лице капельками пота.
Сэм закован в свою фирменную рубашку как в стальную броню, главное теперь - не забыть опустить забрало.
Он молод, относительно – только здесь, в Нью-Йорке, действительно понимаешь цену этого слова - богат и чуть более, чем относительно успешен.
И если бы не бессонница, его бы совсем не интересовали пропащие копы с женами-истеричками, двумя малолетними детьми и язвой кишок в анамнезе.
- Еще что-то?
- Мистер Винчестер, - осторожно начинает ФБРовец в сером костюме. Вообще-то они все тут в одинаковых костюмах, но на этого, ко всему прочему, падает длинная сэмова тень, что делает его самым серым из всех. Сэм вглядывается в лицо этого парня, и находит его почти человечным. Человечным настолько, что с ним можно попробовать вступить в диалог, не опасаясь получить на все свои вопросы нечленораздельное бормотание, ссылающееся на федеральную юрисдикцию.
- Да?
- Спасибо, что приехали. Я старший агент Клэйтон, это мой напарник - агент Нэшвилл. Хотите кофе?
Сэм кивает, мельком глянув на удостоверения, забирает протянутую ему пластиковую чашечку из автомата, подходит к окну и открывает форточку. Поток свежего ветра приятно холодит ему взмокший лоб. Сэм улыбается, наблюдая через запыленное двойное стекло, как давешняя проститутка, смешно прыгая на босой ноге по подтаявшему снегу, пытается расстегнуть ремешок на второй босоножке.
- Не поймите меня неправильно, кофе и впрямь отвратителен, как о нем и говорят. Но вы ведь пригласили меня не ради него?
Агенты синхронно кивают. Тот, которому Сэм отказал в человечности, берет со стола папку, пролистывает лежащее в ней дело, хотя наверняка еще по дороге сюда успел выучить месторасположение всех запятых в нем.
- Мы позвали вас из-за вашего брата.
Сэм непонимающе смотрит на этих двоих, потом, наплевав на все свои принципы в который уже раз - на Теда.
Брата?
Наконец, он вспоминает.
Точно, у него же есть брат.
Или правильнее теперь будет сказать: был?
- Дин? С ним что-то случилось? - Сэм даже не пытается придать своему голосу оттенок беспокойства. Их семейные дрязги никого не касаются. Даже его самого.
- Нет. Да. Сегодня он был задержан.
Сэм кривится и выбрасывает недопитый кофе в мусорную корзину. Коричневая жидкость медленно расползается вокруг, вытекая из сетчатой поверхности. Пара капель попадает на тонкую замшу его мокасин, и Сэм думает, что уж лучше бы он их сам обоссал, налакавшись в баре, чем этот дурацкий кофе.
- Он хочет залог?
Агенты снова переглядываются.
Господи, у них там в Куантико что, есть специальный экзамен на дословное повторение всех киношных штампов?
- Вообще-то это мы хотим залог.
- За Дина?
- За Дина.
- Что ж, я думаю, вы можете позволить себе это с учетом всех налогов, которые идут в казну ежегодно.
- Нам очень нужна ваша помощь, Сэм. Мы надеемся, что вы пойдете навстречу и не откажете.
- Отказываю. У меня отпуск, и я не собираюсь…
- Сэм. – Тед машет рукой, с зажатой в пальцах сигаретой. От нее тонкой китайской змейкой тянется дымок – сизый, вонючий. – Подпиши бумагу о конфиденциальности, и если что не понравится – проваливай на все четыре стороны. Тебя тут никто не держит.
Вот именно, думает Сэм. Вот именно.
Он быстро - лишь пробежавшись глазами по стандартному набору фраз - ставит аккуратную подпись в нужных графах.
Потому что он очень хочет, чтобы его здесь держали.
На этом самом столе, со сведенными в полицейском захвате руками за головой. И совсем не по-полицейски разведенными в сторону бедрами.
***
- То дело, о котором я тебе рассказывал… - Теду явно неуютно – в его личное пространство снова вторглись, и это снова сделал Сэм, поэтому он пытается скрыть свою нервозность под маской плохого копа, которым он, честно говоря, и является.
Уровень раскрытия преступлений в его отделе удручающе низкий, настолько, что Сэм смог сохранить себе на память, как какая-нибудь девочка-подросток, несколько размытых черно-белых фотографий из статей «Нью-Йорк Пост» на эту тему.
Каждый раз, работая ножницами над газетными листами, Сэм испытывал двойственное чувство – ликование (не все коту масленица) и обиды на несправедливость обвинений в адрес Теда – ведь на самом деле он хороший коп, и совсем не его вина, что преступность в Нью-Йорке заметно оживилась за последнее время.
Вспоминая об этой двойственности своих чувств сейчас, Сэм решает если не помочь, то хотя бы внимательно выслушать Теда.
И делает он это отчасти из-за того, что общая с Дином фамилия может привлечь ненужное внимание уже к его персоне, и поместить парочку его черно-белых размытых фотографий в разделе криминальной хроники.
- Сектанты? – Сэм, напрягаясь, пытается вспомнить их болтовню до-во-время-после секса. Да, там точно было что-то о сектантах. Вскрытые могилы и оккультные обряды, такое не забудешь даже после двух оргазмов подряд.
ФБРовцы – агент Клейтон и Нэшвилл, проговаривает про себя Сэм, стараясь запомнить – будто только этого и ждали, подаются вперед. На этот раз Сэм улавливает некий рассинхрон в их действиях, словно наконец ожили безучастные ко всему големы.
- Террористы. Не сектанты. Сэм, позвольте ввести вас в курс дела. Уже около трех лет Бюро занимается делом организованной, хорошо подготовленной группы диверсантов, объединенных оккультным учением на основе христианской доктрины. Извращенная эсхатология, приправленная сатанизмом. Несмотря на то, что уже сейчас мы готовы приписать им около двухсот преступлений, эти парни, кажется, считают себя хорошими. Войны света.
Оговорка не остается незамеченной внутренним адвокатом Сэма:
- Приписать?
- У нас есть свидетельства, отсчеты экспертов из лабораторий, снимки с камер наблюдения…
- Но?
- Нет прямых свидетельских показаний. Чтобы быть точным, скажу так – эти парни не оставляют после себя свидетелей. И мы сейчас говорим не об угоне машин и подделке кредиток, в чем они тоже замешаны. Убийства, пытки, похищения – это не просто клуб ребят, перечитавших в свое время Иоанна. Это хорошо подготовленные, обученные люди, в основном мужчины, с армейским или уголовным прошлым. И они готовы уничтожить все на своем пути.
- Звучит чересчур драматично. И как со всем этим связан Дин?
- Все по порядку. Я хочу, чтобы вы ознакомились со всей картиной, прежде чем дать окончательный ответ.
- Хорошо, – предчувствуя долгий рассказ, Сэм выдвигает стул, смахивает с него несколько папок с пометкой «в архив» и размещается у окна, так, чтобы ему были видны все трое. – Так почему же вы их не возьмете?
- Брали, но… бесполезно. Чтобы там не верещали правозащитники, каждого второго просто так не отправишь в Гуантанамо, а под обычным допросом охотники не ломаются.
- Охотники?
- Так они себя называют. Охотники на нечисть, полное сумасшествие, знаю, но они верят в это. Что сражаются с демонами, изгоняют духов, разговаривают с ангелами. На данный момент все, что нам удалось собрать по этой организации – это то, что сами охотники между собой связаны мало, никаких общих отличительных черт не имеют, кроме арсенала заправского маньяка в багажнике. Образ жизни в основном кочевой. Все вопросы решаются через их непосредственного руководителя, самопровозглашенного мессии – Джимми Новака. Хотя сейчас он называет себя Кастиэль. Парень реально псих, объявил себя новым Богом и раздает приказы, словно со дня на день родится Антихрист.
Сэм вздыхает, проводит кончиками больших пальцев вдоль бровей - когда-то этот жест его успокаивал.
- Дин – охотник?
- Да.
- Он уже в чем-то подозревается?
- То дело о смотрителе маяка, вы наверняка слышали.
Да, Сэм слышал.
Господи.
- Парню оторвали голову цепью, сбросив его в пролет. Плюс у нас есть основания подозревать его в причастности к смерти Генриетт Бирдс, обнаружена с вырезанным сердцем в своем загородном доме неподалеку от Сан-Антонио.
- И вы хотите выпустить его под залог? Шутите?
- Мы хотим выйти на Кастиэля. Обезглавить всю шайку. На место старых охотников придут новые, дар убеждения у этого психа прокачан на полную. Как и способность, сухим выходить из воды. По нашим данным, охотники действуют в таком масштабе и ритме, как сейчас, уже около двенадцати лет, а мы вышли на них только недавно. Они умеют мастерски заметать следы.
- Или им кто-то помогает.
- Не исключено. Мы пытаемся пробить их возможные связи с полицией, пока ничего.
Сэм вздыхает и, уже не таясь, смотрит на Теда. Ну же, не молчи.
Ему не хочется лезть во все это дерьмо ради только одной жалкой возможности, которая на самом деле ему не очень-то и нужна.
У него отпуск, в котором по расписанию запланировано много виски и еще больше секса на одну ночь, и никаких копов.
- Я задержал его при попытке ограбления национального музея. Пытался спиздить какой-то старинный нож, вырубив охранника и отключив сигнализацию. В багажнике тачки обнаружился целый арсенал, решил пробить его по базе фбр. Ну и вот – эти ребята тут как тут, – Тед не выглядит виноватым. Он выглядит очень довольным: и тем, что ФБР собирается забрать у него это дело, и тем, что Сэм собирается им помочь.
Если посудить, ему осталось не так уж и много до пенсии. А у него жена-истеричка и двое малолетних детей. У Теда все отлично, а вот он, Сэм, кажется, в полной жопе.
Графу «родственники» в резюме при устройстве на работу никто не отменял, а после шумихи, которую, произведет это дело – а оно не может остаться не замеченным – новая работа – это как раз то, в чем он будет нуждаться больше всего.
Если, конечно, по-прежнему захочет оставаться относительно богатым и в меру успешным. По нью-йоркским меркам.
- Черт.
- Мы пока не предъявляли ему обвинений. Он ссылается на увлечение археологией. Мы можем сделать вид, что поверили.
- Вы хотите сказать, я могу сделать вид, что поверил?
- Да, а потом он выведет нас на Кастиэля.
- И?
- И проходить по делу он будет, скажем, как Дин Смит. Когда у нас на руках окажутся все доказательства, мы обещаем вам, что походатайствуем судье о смягчении приговора.
- Это не обязательно. – Сэм протягивает руку и выхватывает у Теда очередную сигарету. Затягивается, впуская в легкие густой и кислый дым. – С чего вы вообще взяли, что Дин выведет вас на Кастиэля? Этот парень не может быть настолько глуп, вы же только что тут пели серенады о его неуловимости. Раз он гребанный Джеймс Бонд, на такую фигню его не возьмешь.
- Мы предполагаем, что у них с Дином есть какая-то связь.
- Сексуальная?
- Вполне возможно, хотя сведений о том, что они любовники, у нас не имеется.
- Да с чего вы это взяли?
- Потому что после того, как мы ему предоставили право телефонного звонка, он позвонил Кастиэлю. И если бы мы среагировали вовремя, возможно уже сегодня у нас появился шанс его взять. Первый реальный шанс за очень долгое время. Благодаря звонку Дина у нас есть его номер, отследить который пока не получается, но судя по содержанию звонка… - видимо, чтобы не быть голословным, Нэшвилл достает из кармана черный брусок диктофона, щелкает на кнопку.
Несмотря на доводы рассудка и метровые – и это только в толщину – стены, которыми Сэм окружил себя в отношениях с братом, его внутренности скручивает, словно кто-то с энтузиазмом шурует у него в заднице огромным кулаком.
Тихое шипение пустой пленки, а потом…
Спокойное дыхание, едва слышное чертыханье в трубку, шум возни.
- Дин? – спокойный уверенный голос. Кастиэль.
- Полный провал. Я в участке. Вытащишь?
- С тобой все хорошо?
- Не совсем, говорю же – полный провал…
- Может, тебе стоит обратиться к адвокату? Я могу…
- Кас, не смей меня сливать, слышишь? Не смей, потому что я…
- Оставь свои угрозы, Дин. На меня они больше не действуют, да и никогда не действовали. Позвони Сэму, отдохни. Нью-Йорк большой город…
- Издеваешься?
- Рекомендую. Мы справимся сами. Не лезь.
- Кас, – спокойствия в голосе совсем не остается. С трудом сдерживаемая ярость вперемешку с настойчивой уверенностью в своей правоте. – Мне тебе помолиться, что ли? Боже милосердный и прочая хрень, вытащи меня из этой задницы и дай…
- Дин, мне не до тебя сейчас. И честно говоря, я буду рад, если ты останешься за бортом. Хотя бы на время. Я свяжусь с тобой, когда будет нужно. Не скучай. И позвони Сэму.
- Да я лучше Люциферу позвоню, не смей…
Гудки.
Сэм слушает эти гудки, после – глухое шипение воздуха, выходящего из его слипшихся легких.
- Он вам звонил?
- Нет.
- Собирался?
- Я же уже вам сказал… Мы не общаемся. Совсем.
- Как долго вы не видели своего брата?
Сэм вспоминает: получается что-то около четырнадцати лет. Немалый срок. Достаточный, чтобы стать психопатом-убийцей. Недостаточный, чтобы стать крутым адвокатом. Дину всегда все давалось гораздо проще, чем ему самому.
Неприятное чувство – зависти и застарелых обид — по новой накатывает на Сэма.
Так и не дождавшись ответа, Нэшвилл пытается зайти с другой стороны:
- Расскажите нам о своем брате, Сэм.
Ей-богу, более странного вопроса ему не задавали уже много лет, со времен, наверное, Пало-Альто и занудной Джесс, которая всегда любила бактерии больше, чем Сэма и отдавала предпочтение чашкам Петри кастрюлям с супом.
+
написанное сегодня
Вторая глава.
Отрезанный ломоть хлеба
С Аляски Дина вернули ангина и воспаление легких.
Ни молитвы матери, ни знакомые отца, ни объявление в федеральный розыск не помогли.
В больнице, куда он пришел еле живой, с температурой под 40, метные социальные службы наконец-то заинтересовались странным подростком, приехавшим погостить к дяде Френку без присмотра родителей.
Да и у Френка, старого пропоицы время от времени промышлявшего охотой на оленей, как тут же вспомнили соседи отродясь не водилось никаких родственников.
Как он там оказался? Сэм до сих пор этого не знает.
Зачем он все это делал? Основной вопрос, на который вся семья Винчестеров – в том числе и Сам Дин безуспешно пытались найти ответ на протяжении всей его юности.
Лет с 14 Дин начал пропадать. Среди ночи, или по пути в школу ему вдруг приходила идея прокатиться до соседнего городка в 20 минутах езды по шоссе, а после, когда он набил руку на автостопе – и до соседнего штата.
После он извинялся перед матерью, и долго не решался говорить с отцом.
Все это с вполне искренним раскаяньем – Сэму одно время было его даже жалко, как бывает жалко сорвавшуюся с поводка собаку, пропавшую в парке и найденную в нескольких кварталах от дома через несколько дней. Вместо радости от встречи – ругань и угрозы.
Но Дин не был собакой, так что ни ругань ни угрозы на него не действавали. Решетки на окнах, которыми со временем был украшен их дом, не действовали. На остутсвие карманных денег ему было просто плевать.
Счастливое затишье в их семье наступало на пару месяцев – и тогда Дин был почти идеальным сыном. Не братом, нет, на Сэма он с самого детсва не то что не обращал внимания, но держался как-то отстраненно, как держаться с соседским мальчишкой, который тебе не очень-то и нравится, но у ваших родителей ей давняя традиция по выходным устраивать барбекю.
Он помогал матери по дому – на что у вечно занятого школьными проектами и кружками Сэма не хватало времени. Возился с отцом в гараже, раз за разом перебирая старушку Импалу, проржавевшую на сквозь, но дорогую отцу из-за воспоминаний о шальной молодости.
И когда все наконец начинали задумываться, что вот – наконец, прошло время бессонных ночей и ожидания тревожных звонков с городского номера полиции, Дин снова срывался.
На Аляску он отправился в пижамных штанах и растянутой майке AC|DC, в этой же футболке он и сошел с трапа самолета в сопровождении инспектора по делам несовершеннолетних. Похудевший, с обветренным лицом и растрескавшимися губами, и с совершенно счастливым взглядом.
После, уже дома, когда все формальности были улажены по десятому кругу и родители клятвенно заверели инспектора, что в очередной раз сходят на прием к семейному психологу, Джон ударил Дина.
Почти без замаха, кулаком в солнечное сплетение, так что тот согнулся пополам в нелепой пародии на поклон.
Мэри плакала, но на этот раз не вступилась.
- Ничего не хочешь сказать?
- Я подстрелил медведя, па.
Да, Дин сбегал и раньше, но именно с чертовой Аляски все изменилось, окончательно пошло в разнос.
Раньше ему было стыдно. Раньше Дин действительно старался.
Тогда Сэм впервые задумался о том, кому же из них всех на самом деле приходится хуже: несчастным родителям на грани отчаяния, или Дину, который сам впустил это отчаяние в их дом, принеся в своем походном рюкзаке из очередного рейда по штатам?
Как бы то ни было, Дину больше не было стыдно, и он перестал стараться: принял себя, выбивающегося из рамок счастливой семьи со средним достатком из мирного пригорода, и предложил им сделать тоже самое.
Тогда вместо отчаяния наступила пора смирения.
Елки наряжались на Рождество без него, и покупая индюшку ко дню благодарения Мэри рассчитывала на двух едоков, а не на трех как раньше. Импала постепенно подгнивала в гараже, а сочувствующие соседи перестали задавать лишние вопросы.
Дин мотался по штатам, кое-как умудрялся сдавать к сроку все необходимые контрольные и тесты, и едва получив аттестат о среднем образовании окончательно свалил из места, которое так и не стало ему домом.
Мэри опять поплакала, Джон скрипел зубами и нервно тер щетину, в которой за последнее время седых волос только прибавилось.
- Ты хоть пиши.
- Обязательно, ма. Не переживайте, я не пропаду. Если не заладится что, вернусь.
И видимо все у него заладилось, потому что больше Сэм его не видел.
Даже на похоронах родителей.
Самолеты падают.
Стоя над двойной могилой родителей, Сэм тогда впервые подумал, что иногда падают не те самолеты, которые должны были упасть.
Лучше бы Дин никогда не возвращался со своей Аляски.
***
Рассказывая свою историю, Сэм не надеется на сочувствие или понимание. Он урезает все сведения до минимума: краткое досье, из которого всем должно быть понятным, что у его брата были проблемы с головой с самого детства, и очень-очень жаль, что ни один психолог так и не смог раскусить в нем намечающегося психопата.
- После школы он служил в армии. Две командировки в Афганистан, вы знали?
Нет, Сэм не знал.
- Его демобилизовали после контузии в звании старшего сержанта. В его деле значится, что после ранения у него начали кошмары и видения, но он отказался проходить курс лечения в госпитале. Возможно, это и послужило причиной, как думаете?
- Может быть. Я не могу сказать, что он был религиозен. Мы, конечно, ходили в церковь, но в основном только на праздничные мессы, да и то не всегда. Значит, он тоже бывший военный? Вы не думали компать и в этом направлении тоже?
- У нас есть некоторые подозрения связанные с Робертом Сингером, он руководит одной из учебных баз в Форт-Беннинге. Но пока с этим сложно. Среди военных свои законы, подкопаться к уважаемому человеку из этой среды почти невозможно.
- Так что вы планируете делать?
-
-
23.04.2013 в 19:42-
-
23.04.2013 в 20:15-
-
23.04.2013 в 20:47boeser_Kobold, обязательно узнаете!
Косяков пока не заметили? Буду рада коментариям и советам.
-
-
23.04.2013 в 21:16-
-
23.04.2013 в 21:27-
-
23.04.2013 в 21:36-
-
23.04.2013 в 22:04реинкарнация века 9, постараюсь не разочаровать
-
-
23.04.2013 в 23:55Спасибо.
Буду ждать продолжение.
-
-
22.06.2013 в 18:19