А днём он держался изо всех сил, и напряжение проступало напряжёнными мышцами на шее. Эйрин подавила вздох.
- Знаю. Но его нужно восстановить.
Зазвенела тонкая чайная ложечка. Теро непонятно с какой целью скользнул взглядом по Эйрин. Поддерживать его она даже не собиралась, что ей храм? Мир молчал, и императрица не спешила говорить. Она занималась ужином. День выдался длинным и утомительным, а пальцы с непривычки никак не хотели удерживать сразу два прибора. Нож норовил соскользнуть.
Маартен молчал, насупившись. Ковырял вилкой мясо, и огненный шар от его натужного дыхания отлетел чуть в сторону. Эйрин подняла со стола бокал за тонкую ножку, полюбовалась игрой багровых бликов.
- Я слышала, вы любите патрулировать замок по вечерам? Возьмите меня с собой. Хочу осмотреться, вчера как-то не вышло.
Когда она поставила бокал на место, Теро уже смотрел на неё в упор.
- Я… не собирался ничего патрулировать. – Он поджал губы.
«Сейчас скажет, что на это есть стража», - насмешливо решила Эйрин.
- На это есть… идите с капитаном караула, ваше... величество.
Так, титул ему дался с явным трудом. Эйрин почувствовала, как губы опять горбатятся в улыбке. Давно у неё не было такого превосходного настроения.
- Говорят, восточное крыло совсем разрушено теперь. – Она отправила в рот очередной кусочек и по очереди посмотрела на обоих своих собеседников – если генерала вообще можно было так назвать.
- С чего вы взяли? Оно и до меня выглядело так себе. – Теро едва не поперхнулся, так торопился высказаться. Вилка подрагивала в его руках, блики прыгали по серебристо-серой скатерти, но бокалам, по лилиям в вазе.
- О, хорошо. Я в детстве любила там бродить. Жаль было бы, если бы оно рухнуло, да?
В ответ ей все промолчали, но Эйрин не смутилась. Днём она опустилась на одно колено на белые камни площади. Подол платья расплескался по ветру. Генерал чуть коснулся долом меча её макушки – как требовал того церемониал. Изукрашенные алмазами ножны блестели в свете солнца так, что слепили глаза. И по толпе пронёсся восторженный вздох.
- Пожалуй, прежде чем думать о храме, нужно восстановить как раз восточное крыло. Столько комнат стоят пустыми, - она задумчиво возвела глаза к скрытому в полумраке потолку. В нём отражались блики белого пламени, казалось – звёзды.
Зажурчало вино – это Теро наполнял очередной бокал. Маартен смотрел на него так, будто собирался выхватить тот самый церемониальный меч и разнесли им бутылку в осколки, чтобы бордовые капли брызнули на обнажённые руки Эйрин.
Как кровь. Ей было весело, только слегка зудел крошечный шрам под правой ключицей. Откуда там шрам? Эйрин не помнила.
Её отвлёк от приятных рассуждений топот тяжёлых сапог в галерее. Ещё половина мгновения, и в обеденный зал ворвался солдат, судя по нашивке, капитан замковой стражи. Он замер, как вкопанный, наткнувшись, словно на копьё, на хмурый взгляд Маартена.
- Ваше… - Взгляд скользнул по Эйрин, но замер на генерале. Теро сидел, уткнувшись лицом в собственный локоть. – Лорд генерал, срочное известие.
- Настолько срочное, что вы и из кровати меня бы выдернули? Говори наконец.
Тот щёлкнул каблуками. Эйрин отложила приборы.

- Лорда Эрвина, главного советника, нашли мёртвым в его спальне.
- Главного советника, - вторила ему Этель, хмурясь и чувствуя, как не хватает вопросов, которые нужно задать.
Почему это известие так задело её за живое? Ах да, несколько дней назад точно так же умер Сайоран. Силин тогда вошёл в комнату, держа на вытянутый руке кристаллик новостей, и сказал: «Лорда Сайорана нашли мёртвым».
«В собственной спальне», - сказал он.
Генерал встал, заскрежетав ножками отодвинутого стула по мраморным плитам.
- Когда? Куда смотрела охрана? Я надеюсь, дом и сад уже обыскали на предмет случайных гостей?
От его голоса капитан едва удержался, чтобы не отступил, растеряв всю боевую выправку. Эйрин видела: Теро поднял голову, наблюдал за всем происходящим одним глазом и покачивал ополовиненный бокал.
- Его обнаружили только пару минут назад, лорд генерал. Я сразу же сообщил вам обо всём. Охрану и прислугу сейчас допрашивают мои солдаты. Лорд генерал, я должен сообщить вам, что лорд главный советник отправился в свою спальню, как всегда, чтобы прилечь перед ужином, но не вышел в положенное время. Тогда его и нашли… Его зарезали, лорд генерал. – Капитан вытянулся в струнку, и его подбородок торчал, едва ли не устремляясь в потолок.
Эйрин нервно сглотнула. Прежнего прекрасного настроения как ни бывало, а в воздухе как будто бы повисла тягучая тревожная музыка. Она прислушалась: нет, просто случала кровь в висках.
- Я должен взглянуть на это немедленно. – Маартен шагнул вперёд, задребезжало тонкое стекло бокалов. Эйрин смотрел прямо: в вазе покачивались нежные соцветия ночных лилий. Их медовый запах будто выцвел, поблек, растворился в прохладном ветре.
- Есть!
Когда они ушли, Эйрин не сдержалась и швырнула бокал на пол. Нежно звякнуло стекло и разлетелось мелким крошевом по плохо освещённому мрамору. Только тёмная клякса в центре – поцелуй хршасского вина.
- Демоны, - выругалась она сквозь зубы, сама не понимая, чем её так возмутила внезапная смерть Эрвина.
Днём он шептал ей на ухо правила церемонии и дрожащими жестами показывал, как преклонять колени перед генералом, как брать из рук консула символы власти. Сейчас он уже умер. Глупо. Гадость.
Очарование позднего ужина умерло, оно как будто не рождалось и вовсе. Есть Эйрин больше не хотелось. Она обернулась на Теро, а тот, к удивлению Эйрин, смотрел жалобно и печально, как будто умирал сам.
- Она его убила, - сказал он, всё так же бултыхая остатками вина в бокале, но плавные раньше движения теперь походили на судороги. – Она убила Сайорана и написала, что ответят все. Я следующий.
- Да вы пьяны, - раздражённо фыркнула Эйрин и поднялась. Стул едва ли не полетел на пол. – Фу, это отвратительно.
Теро грустно смотрел на неё и больше не пытался ничего сказать. Выдернув из рук подоспевшего слуги свою накидку, Эйрин зашагала к двери в сад, надеясь, что хотя бы прохладный ветер и ночной шелест деревьев вернут спокойствие. В последний момент, прямо возле двери на террасу, она замерла и повернула – в сторону восточного крыла.
Тот самый ветер шепнул, что пройтись по пустынным галереям будет куда приятнее, чем по дорожкам сада, заполненным стражей.

Этель проснулась и первым делом поднялась на локте, чтобы взглянуть в окно. Штора была отодвинута, ставни – открыты, Этель даже показалось, что в комнату залетает незнакомо пахнущий ветер. Но в полумраке замершей улицы она всё равно не смогла ничего различить, кроме висящих над дорогой шаров белого пламени.
- Доброе утро. – Лоран, замерший у окна, меланхолично прикрыл глаза.
Этель с чего-то решила, что сейчас он поинтересуется её самочувствием, но целитель отвернулся.
Ощущения были странными, непривычными. Обычно по утрам она чувствовала себя гораздо хуже, а сейчас появилась подозрительная лёгкость во всём теле.
- Вставай и одевайся. Орден ждёт. – Не отрываясь от окна, Лоран махнул рукой в сторону кресла, на котором – Этель только сейчас заметила – лежало чужое платье тёмного цвета.
Стало неприятно: её как будто бы насильно отгораживали от прошлой жизни. Этель поднялась. Голова немного кружилась, но в ней было пусто и светло. Когда пальцы коснулись нежной ткани, Этель посмотрела в спину целителя. Кажется, Лоран не собирался уходить, но и не оборачивался.
Она распутала завязки на ночной сорочке и стянула её через голову. На секунду стало холодно, но только на секунду, а в следующую - мягкие манжеты обхватили запястья, а пояс стянул талию. Пока Этель приводила себя в порядок, умывалась, глядя в небольшое мутное зеркало, стягивала волосы в узел на затылке, Лоран изображал статую у окна.
- Оборачивайся, - слабо улыбнулась она, когда закончила. – Уже можно.
Он скользнул по ней вялым взглядом.
- Тогда пойдём.
Этель зашагала следом. Сил, чтобы бежать, у неё не было совершенно точно, но ей выдалась прекрасная возможность просто осмотреться – и её не стоило упускать.
Коридор, в который её вывел Лоран, отперев защитное заклинание на двери, оказался самым обычным коридором. Высокий потолок утопал в полумраке, а огненные шары освещали только две стены. Этель задумчиво коснулась кончиками пальцев деревянных панелей. От близости пламени они были тёплыми.
Единственное окно, мимо которого они прошли, открывало вид на ту же самую тёмную пустынную улицу, едва-едва освещённую пламенем. Камни на мостовой были самыми обычными камнями, а соседние дома скрывались за высоким ограждением.
Темнота сбивала её с толку. Лоран сказал: «С добрым утром», но он ведь мог и пошутить. Но могло же быть и так, что она проспала целые стуки - или всего пару часов. На небе не было звёзд, но огненные шары наверняка заглушили бы их свет.
- Вперёд. – Лоран остановился возле высоких дверей, из-за которых на пол коридора ложилась тонкая полоска чуть более яркого света.
Этель глянула на целителя: на лице того так и не отразилось никаких чувств. Она один единственный раз стукнула по косяку и, не дожидаясь ответа, потянула дверь за ручку на себя.
Она не уловила ни обрывка разговора, словно двое магов, которые ждали её в этой комнате, сидели совершенно молча. Но они оба обернулись на Этель – разом.
- Доброе утро, - сладко проговорил Орден, складывая пальцы сферой. Он сидел в кресле, лицом к двери, вольготно вытянув ноги. Второй маг только кивнул ей – дёрнулись уголки губ, на мгновение замирая в положении дежурной улыбки.

Вечерняя прохлада и шум листьев сменились сыростью галерей и воем ветра. И эхом, бродившим по бесконечным коридорам.
Руины скучали по прошлому. Казалось, серые стены теперь окончательно поблекли. Барельефы осыпались, лики прошлого стали совсем не различимыми. Из провалов дверных проёмов тянуло безнадегой.
Теро восточное крыло дворца напоминало слепок империи. Каждодневное необратимое угасание. Здесь, в беспросветной серости не чувствовалось ни силы, ни величия. Здесь было только осыпавшееся пылью и прахом прошлое.
Нет, девчонка ошибалась – Теро не был пьян. Он со всей ясностью осознавал гнусность и ужас происходящего. Во всей стране не было столько вина, чтобы Теро забыл об этом. Провалиться в оглушающий сон на пару часов – быть может. А дальше? Дальше призраки продолжали раздирать мир вокруг Теро. Его душу.
Быть может, кому-то он и казался пьяным. Возможно. Маартен смотрел исподволь, осуждающим взглядом. Но сам себя Теро видел трезвым, и различал все вокруг даже слишком ясно.
Гулом отзывалось на его шаги эхо в пустынных галереях. На лестнице скрошились ступеньки, и осколки цветных стёкол с шумом понеслись вниз.
- Зачем вы пришли за мной сюда? – Девчонка возникла за его спиной. Она то ли ждала, что он пойдет за ней, то ли просто оказалось слишком прыткой… - Мне казалось, вам эти места не по душе.
- Да уж, демонически не по душе. – Лорд консул обернулся: на лестнице с обрушившимися перилами она стояла выше, вниз вело еще полсотни ступеней. Крохотный рыжий огонёк, который он взял с собой, не позволял рассмотреть пол под лестничным пролетом.
- Вы преследовали меня? - Она стала неспешно спускаться, придерживая шуршащий подол платья.
- Нет, просто хотел продолжить разговор. - Он подождал, пока Эйрин спустится пониже и поравняется с ним.
Теро уловил тонкий аромат цветочных духов и жадно втянул его. Всё же это было единственное привычное, живое во всём мёртвом крыле. Эйрин недовольно хмурилась и поджимала губы.
- Вы даже не прихватили вина? – Она выразительно приподняла брови. - Не боитесь слишком протрезветь?
Она тряхнула волосами и зашагала дальше по ступениям.
- Боюсь, - он приноровился к её шагу. Вниз, ещё ниже… Шуршал под ногами песок, нанесённый сюда ветром. Пахнуло сыростью.
- И что же за вопросы, ради которых вы побороли страхи и пристрастия?
Когда же бьющийся в агонии огонек покажет мраморное дно пропасти? Когда-то в юности в заледенелых перевалах Арджанских гор он сражался с демоном на мосту в один шаг шириной, в нескольких десятках шагов над пропастью. Тогда не было страшно, что стало с тобой теперь, Теро?
Лорд консул ошалело коснулся виска – в голове шёпот ветра отдавался теперь куда чётче звука собственных шагов.
- Мне нужно знать, как и когда она убьет меня. – Губы онемели, как будто их коснулся мороз. Поцелуй мертвеца.
- О чем вы? – Эйрин, похоже, была искренне удивлена. Она даже слегка замедлила шаг, чтобы взглянуть в ему лицо: не шутит ли.
Нет.
- Твоя мать, она ведь мстит. И ты наверняка знаешь об этом.
- Орлана? – теперь девчонка смеялась. – Лорд консул, да вы, оказывается, боитесь мышей.
Подол её платья шуршал по ступенькам, каблуки задорно стучали. Вниз, ещё ниже… В лицо – ветер и крошево из сухих листьев. Пыль набилась в нос, в глаза. Теро мотнул головой.
- Что?
Эйрин презрительно дёрнула обнаженным плечом. Платье на тонких кружевных бретельках трогал холодными пальцами сквозняк, но она даже не ёжилась.
- Моя мать - серая мышь, которая сама боится ваших шпионов и мелких мародеров на улицах, - выдала Эйрин, тщательно выговаривая каждое слово. - Орлана - вчерашний день, она уже ни на что не способна в мире, от которого отреклась.
- Врешь! – Эхо гулко отдалось под сводами галереи. – Врешь! Она уже мстит. И я уверен, что ты об этом знаешь!
Теро схватил девчонку за руку и силой развернул к себе.
- Скажи мне, что она задумала, или отправишься в пропасть!
Ветер лизнул её спину. В глазах новой императрицы Теро увидел страх. Потом недоумение. А потом смех.
- Орлана не способна ничего сделать. Она столь же бессильна, как ваши безумные страхи.
Эйрин шагнула вправо от ступенек и повисла в воздухе. От неожиданности Теро разжал пальцы.
- Это шутка моей прабабки. Лестница страхов. Я же говорила, что всё детство бродила по восточному крылу.
Под ногами девчонки стали медленно проступать камни. Пологий мощеный склон огромного зала.
- Мне жаль вас, лорд консул. Ваши страхи бездонны…
Эйрин отвернулась и зашагала прочь, вверх по лестнице.
Магия возвращалась. Даже в такую дыру, как восточное крыло императорского замка.

В ярком свете наваждения дождя рассеялись, и Этель увидела перед собой того, кто ждал её перед старым домом в Морейне. Даже плащ, изрисованный полустёршимися лилиями, остался тот же.
- Садись, - велел Орден.
Этель шагнула к пустующему креслу. Тот, второй, рассматривал её безо всякого стеснения, как будто собирался покупать.
- Познакомься с Гаем. – Ордену захотелось примерить на себя роль радушного хозяина. – Скажи дяде спасибо. Это он тебя сюда привёл.
- Привёл, значит. Спасибо, - серьёзно произнесла Этель. – Одарить меня каким-то непонятным заклинанием по голове было очень благородно с его стороны.
Гай скривил губы и отвернулся – ну хоть что-то. Дышать стало немного легче.
- Орден. – Этель обернулась к нему. – Давай не будем растягивать удовольствие. У меня нет времени тут рассиживаться. Может быть, уже скажешь, что тебе от меня нужно.
Благодатная улыбка сползла с его лица, как будто её там и не было, и великий маг притворно горестно вздохнул.
- Всегда одно и то же. Никакой благодарности. Ну хорошо-хорошо, хочешь к делу, значит – к делу. Видишь ли, ты вряд ли выберешься отсюда без моей помощи. – Он возвёл глаза к потолку, а Этель бездумно глянула на два больших окна справа: каждое из них было закрыто тяжелой шторой почти полностью, но в щелочку между бархатом проглядывала та самая темнота.
«С добрым утром, – сказал Орден», - вспомнила Этель. – «Он сказал – с добрым утром. Не могут же они с Лораном шутить одинаково?».
Он ждал её ответа, и ответить пришлось, с трудом отводя взгляд от чуть покачивающихся штор.
- Я поняла.
Орден удовлетворённо кивнул.
- А я, конечно, могу прямо сейчас отпустить тебя…
Гай смотрел мимо, но всё равно усмехался. Или это был просто рисунок его губ? Краем глаза Этель видела, как он задумчиво отводит за ухо прядь длинных волос. В другой бы раз, столкнувшись с ним на улице, она долго не смогла бы понять, кто перед ней: некрасивая женщина, или слишком утончённый мужчина. Тонкие пальцы поглаживали подлокотник кресла.
- Но не станешь? – хрипло спросила она, прикрывая глаза – им стало, наконец, больно от слишком яркого света. Другой раз она бы заставила огненные шары подняться выше под потолок, но сейчас слишком хорошо ощущала, кто здесь хозяин. Наверняка не она.

- Правильно, - снова улыбнулся Орден. Неясно – то ли её словам, то ли мыслям.
- И что я должна сделать?
Он откинулся на спинку кресла. Из волос, жёстко стянутых на затылке, выбилась одинокая прядь и упала Ордену на лоб. Он задумчиво потёр переносицу, как будто только что Этель его очень огорчила.
- Я хочу, чтобы ты снова стала императрицей.
Если бы у Этель оставались силы, она бы от души расхохоталась, но только и смогла, что слабо усмехнуться.
- Может быть, просто достать звезду с неба?
Орден скривил губы - шутка явно оказалась не в его вкусе – и в его вздохе Этель послышалось: «Ну и наградил же Вселенский Разум племянницей. Хршасскому волку не пожелаешь».
- Вообще-то за тебя уже всё сделали, осталось только сесть на трон и ножки свесить. – Орден потянулся за перчатками, которые лежали на столике. По чёрной коже демона скакала целая стая бликов от белого пламени.
Этель сжала подлокотники кресла и вскочила, задержав фразу на едином вздохе.
- Что? Что ты сделал с Эйрин?
- Успокойся наконец, - поморщился её дядя. – Твоя девчонка мне не нужна.
Он отвернулся и похлопал перчатками по краю столика.
- Вокруг разруха, страна в руинах, на грани кровавых бунтов, консул этот – тряпка, способная только балы закатывать, а ты думаешь о какой-то ерунде. М-да, я ничего другого от тебя и не ожидал.
В горле встал ком, не дающий вздохнуть полной грудью. Ещё бы немного, и Этель позабыла о своём положении здесь, хлопнула дверью и ушла искать выход самостоятельно. Но размеренный голос Ордена привёл её в себя и заставил снова опуститься в кресло.
Он уложил перчатки себе на колени и обернулся на Гая.
- Как думаешь, говорить или не стоит?
Тот пожал плечами.
- Всё равно не поймёт, - вздохнул Орден, пощипывая подбородок. – Ладно, раз уж завели всю эту канитель.
Его взгляд пригвоздил Этель к креслу. В нём не осталось никакой насмешки. Даже намёка на насмешку не осталось. Потому что грозовая туча не может смеяться.
- Я повторю только один раз, так что постарайся услышать. Мир принял тебя, как императрицу, а ты его отвергла, теперь ты умрёшь. Не сегодня, может быть. Но скоро. Если не вернёшься к своим обязанностям. Ну да демоны с тобой. Если ты не вернёшься, мир начнёт разрушаться. Сначала в нижний мир полетит Альмарейн, потом всё остальное. Мне бы не хотелось… - Он кашлянул. – Поэтому тебе стоит вернуться.
Тихо горело белое пламя у квадратной колонны, вершина которой терялась в сводах. Искры падали на застеленный ковром пол и гасли. Этель кусала губы.
- Как я это могу сделать? – эхом откликнулась она, по-прежнему сжимая подлокотники кресла так, что онемели пальцы.
- Консул - тряпка, твоя девчонка вообще ничего не значит, а генерала мы при должной удаче подвинем. Не твои это заботы. От тебя требуется лишь сделать благостное выражение лица и принять мир… - он помахал перчатками в воздухе так рьяно, что Этель отпрянула назад, испугавшись удара. – Не знаю, как это у тебя там должно происходить. Справишься?
Она молча смотрела ему в глаза. Горло как будто тоже онемело, и голос не слушался. Голоса просто не было.
- Тебе даже думать не надо будет, я буду думать за тебя. А девчонку свою можешь забирать, только держи её, уж пожалуйста, не привязи. А то опять будешь по всей империи ловить. - Орден страдальчески поморщился. – Я всё сказал. Слушаю твой ответ.
Она смотрела прямо, хоть и чувствовала, как дрожит всё внутри вместе с пульсом. Удар – кровь в голову. Удар – в голове холодно и гулко.
- Орден. Мир меня предал. Мой народ меня предал. Я больше не хочу быть императрицей. Я не вернусь. – Этель усилием воли заставила себя оторваться от подлокотников кресла и сложила руки на коленях. Мягкий бархат лёг под пальцы.
- Хочу, не хочу! – рыкнул Орден, разом поднимаясь на ноги. – Я не спрашиваю, чего ты тут ещё пожелаешь.
Этель закрыла глаза, пережидая бурю. Дышать становилось трудно, когда на неё обрушивалось столько злости. Пальцы сжимали мягкий бархат. Орден мерил шагами комнату – раз, два, три, стоп.
- Ты что, смерти ждёшь?
Она открыла глаза: Орден стоял слева от неё, недалеко от двери, заложив руки за спину, словно боялся, что в порыве гнева не сдержится и ударит её. И всю душу вышибет.
- Ты что, издохнуть решила?
Она молчала, зачем-то прикрывая рот ладонью. Пальцы были холодными, но губы тоже.
Раз-два-три. Орден оказался рядом с её креслом, сжал плечо Этель и легко заставил её подняться. Он был на голову выше, но Этель всё равно смотрела в глаза. Быстро заболела шея.
- Ты что за представление мне решила устроить?
Губы искривились в усмешке – о, Этель не хотела смеяться, так получилось само собой. Но усмешка тут же сделалась гримасой боли.
- Орден, как ты меня заставишь?
Он отпустил её, или скорее отбросил обратно в кресло и пальцы отряхнул в воздухе, словно на них могла остаться пыль.
- Ты, кажется, собиралась в Альмарейн? Ну так вот, будешь сидеть взаперти, пока не поумнеешь. А дочка твоя пока глупостей наворотит. Может быть, её даже свергнут и казнят. – Орден притворился, что очень занят своими ногтями. На его безымянном пальце блестел перстень с прозрачным камнем. – А пока что мои целители не дадут тебе умереть. Думай, сколько захочешь.

- Неужели ты правда считаешь, что я стану твоей куклой? – у Этель не было сил проявить негодование хоть в голосе.
Орден склонил голову набок, рассматривая её, сощурился от яркого света. Шар белого пламени подплыл ближе.
- Жить захочешь и согласишься.
Она поднялась, преодолевая головокружение.
- Так мне можно идти?
- Конечно! - Жестом радушного хозяина Орден указал ей путь к дверям. - Гай, будь так добр, проводи леди в её комнату.
На обратном пути она снова посмотрела в окно: на улице царила та же темнота, те же огненные шары покачивались от тихого ветерка. А он нёс странный, незнакомый запах.

«Вы ответите за то, что совершили».
Маартен рывком загнал меч обратно в ножны. Кровавую надпись всю ночь пытались оттереть – по его приказу – но, казалось, легче было разнести по камню стену, чем извести на нет алые буквы. Или ему действительно только так казалось?
Когда случился переворот, Совет магов, который был при императрице, конечно, разогнали. У кого-то хватило ума убраться из столицы по доброй воле, кому-то пришлось помогать, а потом случайно выяснилось, что в Альмарейне остался только Эрвин. И только он сумел так ловко втиснуться в политику снова - чего ни Теро, ни сам генерал не ожидали - что его не успели даже выставить за порог замка.
В общем-то, он оказался весьма полезен, вот только магия мага природы с каждым днём блекла. Отчего? Генерал озадаченно потёр подбородок. Все стареют, даже сильные маги. Да, рано или поздно все стареют. Вот и в доме его вяли цветы, плетущиеся по потолку. Каждый день сухой мусор выметали вот, но каждую ночь с потолка осыпалась новая порция сухих лепестков. Они хрустели под подошвами сапог.
- Плащ мне!
Пора было уходить, а на улице снова зашелестел дождь.
Наверное, он зря притащился сюда снова. Выслушивать доклад начальника стражи, который всё равно ничего не знал – вот мучение похуже любой средневековой пытки. Плащ ему принесли моментально, видимо, надеясь, что генерал как можно скорее покинет дом, погруженный в шёпот сухих листьев.
У арки, когда-то увитой лилиями, его ждал Теро. Бледный, как мертвец, он стоял, привалившись к металлическим прутьям, с закрытыми глазами. На предложение пройтись до комнаты, где убили Эрвина, лорд консул только мотнул головой, и в его глазах появился голодный волчий блеск.
- Свежий воздух уже не помогает? – резко бросил генерал, подходя ближе. В саду никого не было – только охрана у дверей дома, но и она осталась далеко. Вряд ли услышит.
Теро облизнул пересохшие губы и трудно открыл глаза.
- И как там?
- Тихо. – Маартен криво улыбнулся, слушая, как дождь стучит по дорожкам сада. - А ты что, хотел, чтобы убийцу тебе за ночь нашли?
Теро только скривился в ответ и снова прижался лбом к арке. Сухой лист застрял в его волосах.
- Говори, – негромко и хрипло потребовал генерал.
- Что?
Вчера, вернувшись в замок, Маартен не застал никого: девчонка заперлась у себя в спальне, а Теро, как обычно, в кабинете императрицы. И на этот раз выманить его оттуда ни стуком, ни угрозами не удалось.
- Какого демона творится говори.

мимимими))) вам спасибо!

Генерал тяжело опёрся о те же самые прутья. Зашуршали и посыпались на землю сухие листья и соцветия.
Мутный взгляд лорда консула ничего не выражал. Так же на Маартена могла смотреть рыба, вытащенная на берег с большой глубины – бессмысленно и жалко. Генерал вцепился в отворот его рубашки, собрал в ладонь побольше ткани и притянул Теро к себе.
- Ты что, девицу на выданье из себя строишь? – прошипел он консулу в лицо. - Мне нужен союзник, а не тухлый кусок мяса, ясно? Говори немедленно или можешь проваливать обратно в свою деревню.
Зубы Теро клацнули от такой встряски, и взгляд стал осмысленней.
- Она и его убила. Потому что считала предателем, - проговорил он, косясь куда-то в сторону, словно их могли подслушать. Вздохнул – глоток воздуха дался с трудом. – Сайорана, теперь его. Кто следующий, знаешь? Я следующий.
- Кто «она»? Кого «его»? – взревел генерал, натягивая ворот его рубашки так, что Теро едва не захрипел. – Объясняй внятно, демон тебя раздери! О чём ты вообще говоришь?
- Орлана, - прошептал лорд консул, прикрывая глаза. – Она мстит.
Ярость схлынула сама собой, как волна Сантарина. Раз – и на берегу остались только дурно пахнущие мёртвые водоросли. Маартен выпустил рубашку Теро и отступил, усмехаясь.
- Так. Орлана, значит, жива, да? Я знал, что ты врёшь, знал. Ну, рассказывай тогда. Всё рассказывай, как и когда она сбежала, что ты делал в это время. Что ты знаешь о ней ещё. Говори, я жду.
Он отвернулся. Заложенные за спину руки ныли простуженными суставами. Ветер дёргал плащ. Дождевые капли собирались на полукруглых прутьях арки и падали стремительной канонадой – на камни.
Краем глаза генерал видел, как Теро нервно потирает шею. Он заговорил тихо, но так чётко произнося каждое слово, что дождь и ветер не смогли его заглушить.
- Тогда… Она убила конвоира и спряталась в старой тронной зале. Мы искали её, но в восточном крыле потухли огненные шары. Целители не чувствовали её присутствия. Мы пустили по следу волков, но Орлану так и не нашли. Я сразу же отдал приказ перекрыть все порталы, чтобы она не смогла бежать в провинции.
Маартен оглянулся через плечо: пальцы Теро, сжавшиеся на металлическом пруте, явно тряслись. Он скрипел зубами, но дрожь угомонить не мог.
- Если она в Альмарейне, мы её найдём, - выдавил генерал, хоть ему и не хотелось давать Теро надежду на спасение. – Прекрати трястись. Подумай, кого ты боишься? Женщины, которая два года пряталась в глуши. Вероятней всего, одинокую.
- Которая одним взглядом убила Уодима! Которая, как пса, зарезала Сайорана, а теперь и Эрвина! – если бы Теро мог, он бы закричал. Но всё, что у него получилось – отчаянно захрипеть и сжать пальцы на локте генерала. Тот легко высвободился и спрятал замёрзшие руки под плащ.
- Прекрати. Если она здесь была, мы найдём её на счёт три.
Раз-два-три – падали капли на дорожку, выложенную камнем.
- Ты её видел?
Теро смотрел мимо. Как будто их могли подслушать жухлые соцветия безвременника.
- Ты видел её? – Маартен повысил голос.
- Я не знаю, - откликнулся он наконец. – Мне кажется, она иногда появляется в восточном крыле.

Генерал долго держался, выслушивая этот бред, пытался ловить в нём крупицы нужных сведений, но теперь не выдержал и фыркнул.
- Я не прошу тебя рассказывать о том, что тебе померещилось в пьяном бреду! Ты видел Орлану?
- Нет.
Ветер зашуршал высокой травой, и Теро вздрогнул, обернулся. Он долго смотрел на увядающий сад, потом перевёл взгляд на дом и тоже – сумасшедше долго вглядывался в тёмные незанавешенные окна. Маартен молчал. Падали капли на дорожку из белого камня.

Сколько она просидела на холодном подоконнике – известно только Вселенскому Разуму. Всё утро, наверное. Щиколотки сводило. Окна спальни выходили на главную аллею сада, и Эйрин видела, как рано утром из замка вышли генерал и Теро. Они быстро скрылись в наползшем на сад тумане, а Эйрин о них тут же забыла.
Она ждала другого гостя, другого. Гость не шёл, и Эйрин волновалась всё сильнее. Она ждала его ещё вчерашним вечером. Из приоткрытого окна пахло близким дождём.
Тревога подступала к горлу.

У Этель теперь было мало времени, много бумаги и два солнечных пера, правда, одно она тут же сломала. Осколки лежали на прикроватном столике, а над ними висел огненный шар. Временами Этель отрывала Лорана, погружённого в чтение, слишком тяжёлыми вздохами или брошенным случайно словом. Ничего не объясняла, качала головой и снова принималась возводить на бумаге кривобокие схемы. Ей важно было успеть, пока Орден не передумал оставлять её в покое.
Мысли путались, поэтому Этель приходилось время от времени закрывать глаза. Она прижималась лопатками к прохладной стене и запрокидывала голову. Видимо, мир не отпускал.
Есть не хотелось, пить тоже, хотелось лечь в постель и отвернуться к стенке. И смотреть глупые сны, которые даже на секунду не давали забыть о реальности. Глупые сны, которые приближали бы её к концу. Как бы Этель не старалась решить вставшую перед ней загадку, так или иначе она всё равно приходила к выводу, что никого ей уже не спасти.
Она отложила бумаги и уставилась в окно, за которым висел уже привычный полумрак, разорванный светом белого пламени. Да, Эйрин лгала на каждом шагу, и, признаться честно, Этель почти не удивлялась этому. Если бы она была хоть чуть-чуть внимательнее к тому, что говорит и как ведёт себя дочь, она бы обо всём догадалась сразу, без схем и раздумий.
А сейчас ей нужен был собеседник.
- Лоран, - позвала Этель, заставляя целителя снова поднять взгляд от книги. – Зачем молодой девушке власть?
Он сощурился на белое пламя и, кажется, улыбнулся, придерживая ладонью страницу книги, чтобы не перевернулась. Ветер из окна крался по полу и тревожил ажурный край покрывала, свисающий с кровати.
- Чтобы носить красивые платья и не делать уроки?
Этель усмехнулась.
- Да ты, оказывается, весельчак.
Белый шар за окном покачивался, и если бы не тонкие лучи, могло бы показаться, что так низко опустилась луна.
- Но неужели для того, чтобы носить красивые платья, можно пройти по трупам?
- Почему бы и нет? – Лоран закрыл книгу и отправил её на тот же столик, где уже покоилась неровная стопка изрисованной бумаги. Он снова вернулся в кресло и прикрыл глаза, глядя на Этель, отчего его лицо сделалось донельзя хитрым. – Красивые платья для кого-то тоже смысл жизни.
- Откуда всё это взялось? - пробормотала Этель, отворачиваясь. Она не обращались ни к кому, говорила просто в пустоту и уже не надеялась, что получить ответ.

Но даже не это тревожило её сейчас сильнее всего. Не это, а слова, сказанные Эйрин в момент, когда рано утром она только пришла в себя после покушения. Она сказала: «Я искала тебя».
А потом из наспех нацарапанного письма – где оно сейчас? Если верить Ордену, среди гнилых овощей и старых тряпок – Этель узнала, что во всём всегда только мешала дочери. И сейчас мешает ей спасать мир. Зачем тогда она сказала, что искала её? Это не было ложью – Этель чувствовала.
Что произошло? Эйрин так резко изменила своё решение, когда узнала, что Этель собирается увести её в другой мир? Да она просто вышла из себя, когда услышала это!
- Лоран, ты знаешь, что творится в стране? В Альмарейне? Стало лучше, после того, как она пришла?
Этель потеряла чувство времени, и в полумраке комнаты ей казалось, что прошла целая уйма времени, как раз достаточно для того, чтобы решить, спасся мир или нет. Целитель в ответ дёрнул плечом.
- Не знаю. Там холодно. Я давно не видел столько снега.
- Мир по-прежнему умирает, - прошептала Этель снова – только для себя. – И ему осталось совсем чуть-чуть. Если императрица вернулась, то почему ему не становится лучше?
- Говорят, во время коронации было тепло, почти как летом, а потом снова покатилось… - прервал её мысли Лоран. Устало вздыхая, он поднялся и подошёл к окну.
Дёрнул штору, и белый шар пламени, похожий на луну, скрылся от глаз Этель. Мысли путались всё сильнее, и в темноте закрытых век Эйрин улыбалась, снова и снова повторяя: «Я искала тебя».
Этель опустилась на подушку. Во рту стоял горький привкус лекарств. Путанные мысли: ведь Эйрин – маг времени, она так много могла бы сделать. Узнать, кто убил Сайорана. Узнать, жив ли Риан. Так много могла бы… но не стала.

Этель не спала и не бодрствовала. Она слышала, как шелестит страницами книги Лоран, как он хлопает дверью. Даже, кажется, видела, как ветер колышет бахрому на шторе. Этель лежала и смотрела в одну точку – в ту самую, где бахрома шторы цеплялась за завиток на ножке прикроватного столика.
Она отказывалась от еды и только от лекарств не отказывалась: в размытой реальности она малодушно желала, чтобы боль и кашель не возвращались. А во всём остальном – хоть как угодно. Чувства притупились до полного безразличия.
Шторы на окне по-прежнему были задёрнуты, но Этель знала, что за ним в полумраке незнакомой улицы висит всё тот же шар белого пламени.
Потом явился Орден.
- Ну? – Он встал посреди комнаты. Без мантии, без камзола, но с тем же скорпионом, скалывающим теперь рубашку у горла. Орден будто пришёл домой после работы и очень устал. А тут ещё Этель. – Хочешь мне что-нибудь сказать?
- Ничего, - проговорила она, едва заставляя двигаться онемевшие губы, и снова отвернулась к ножке столика.
Она закрыла глаза, а Орден принялся повышенным тоном выяснять что-то у Лорана. Этель не слушала. Точнее, постоянный шум в голове позволял слышать только оборванные фразы, смысла которых она не разбирала – слишком много приходилось тратить сил, на то, чтобы разобрать.
-Хватит пичкать её снотворным. Я не просил делать из неё растение!... Убежать. Убежать не должна! А двигаться и говорить – вполне.
Этель почти что провалилась в очередной муторный сон, когда жёсткие пальцы сомкнулись у неё на плече.
- Вставай.
Вдобавок её наградили пощёчиной. Правда, боли Этель не ощутила, но шум в голове стал сильнее. Голова мотнулась по подушке.
- Ты больше суток уже валяешься.
В глубине души родилась паника и тут же умерла, так и не успев пустить корни. Этель открыла глаза. Белый свет больно резанул по ним – оказалось, шар белого пламени подплыл совсем близко.
- По твоей милости, Орден, - хотела сказать она, но не поняла, сказала, или в очередной раз приснилось.
- Вставай.
Голова отчаянно кружилась, а во рту стоял всё тот же горький привкус. Этель села, привалившись к спинке кровати, и закрыла лицо руками. Смятое одеяло сползло к щиколоткам.
Орден ходил по комнате, от окна к двери, и каждый его шаг отдавался алыми вспышками перед глазами.
- Я знаю, что ты мне лжёшь. – Кажется, он остановился. Этель только успела перевести дыхание, как шаги раздались снова.
- Да, - протянула она, не совсем понимая, о чём говорит.
- Да. Говори, почему не хочешь возвращаться в замок.
Пока Этель приходила в себя, Орден взял её за подбородок и заставил посмотреть на себя, но она не увидела ничего, кроме яркого света. Этель сморщилась и попыталась отвернуться – не вышло. Орден держал крепко.
- Мир предал меня, - бездумно выдала Этель, пытаясь проглотить всю горечь.
- Этого я уже наслушался. И слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить. – Пальцы сжались ещё крепче, запрокидывая ей голову сильней. – Говори. Почему не хочешь возвращаться?
- Отпусти, мне больно, - прошипела Этель, щурясь на яркий свет.
В голове по-прежнему было мутно, язык заплетался, а слова вырывались сами собой, вот только боль действовала лучше любых уговоров. Сознание возвращалось к Этель.
- Отпущу, когда скажешь правду, - рыкнул Орден.
- Можно ещё горячими щипцами… - Этель слабо дёрнулась, и Орден вдруг отпустил.
- Действительно. – Снова шаги. Всего два – он, кажется, замер у окна. Что уж там: огненный шар, бледный, как луна, или бархат шторы, но Орден замолк.
Она стукнулась о спинку кровати, да так и замерла, снова прижимая ладони к лицу.
- Ты так рвалась к своей дочери, что откровенно собрала на себя все неприятности, - спокойно и задумчиво произнёс Орден совсем рядом – над левым ухом. – И теперь ты хочешь сказать, что из-за каких-то идиотских принципов отказываешься её спасать? И ты надеешься, что я в это поверю?
- Я не надеюсь, - сказала Этель прежде, чем успела прикусить язык. Слова были отдельно, а она – отдельно. Из-за отупляющего сна мысли мешались в голове, а на губах была всё та же горечь.
Зашуршала ткань, наверное, бахрома шторы о ножку стола. Орден громко вздохнул.
- Значит, тебе есть, что скрывать. Это ты убила Сайорана?
- Нет, - простонала Этель. Голова раскалывалась на тысячу звенящих кусочков. Всё, о чём она мечтала – чтобы Орден замолчал.
- Это девчонка?
- Нет. Я не знаю. – Она бы молчала, но что-то в тоне дяди не давало.
- Значит, ты?
- Орден! – не выдержала Этель. – Я его не убивала. Я не такая уж дура.
- Девчонка, - произнёс Орден с интонацией «я так и знал». - Значит, Эрвина тоже она порешила. Прекрасно. Превосходно. Зачем тогда ты явилась в Морейн?
- Я искала Эйрин.
- По всем городам? – грохотал его голос над головой Этель.
- Нет. Я узнала, что Сайоран убит, и пришла в Морейн… - Слова снова путались. Она едва расставляла их в осмысленные фразы. Хотелось завыть сквозь зубы, но Этель не знала, сможет ли перекричать Ордена.
- А девчонка потом сбежала?
- Да.
«Замолчи, замолчи, замолчи, ни слова больше», - шептало что-то в глубине сознания. Визжало, как от предчувствия чёрной дыры под ногами.
- И ты веришь её словам?
- Да.
- Значит, она сама сказала тебе, что убила Сайорана?
- Да. Нет. Орден, прекрати это!
- Она не говорила? – выдал он с наигранным удивлением.
- Она не убивала.
Этель уже ощутимо трясло. Она как будто со стороны слушала, как клацают собственные зубы, и никак не могла унять дрожь.
- Я понял. Она обманула тебя и сбежала, да?
- Да, да, да! Теперь тебе спокойнее? – чувствуя, что срывается на крик, Этель закрыла рот руками – и замолчать, наконец, получилось.
- Что ты так нервничаешь, - презрительно сказал Орден. – Успокойся. Истеричка.
Она беззвучно и сухо рыдала, зажимая рот руками и надеясь, что Орден этого не видит. Глаза уже привыкли к свету, но в сторону дяди Этель не оборачивалась. Она смотрела прямо перед собой, на подол платья, свои босые ноги, на смятую простыню.
- Как ты сдала, - неожиданно серьёзно признался Орден, едва только Этель перестала дрожать. – Признаться, я думал, ты продержишься дольше.
- Оставь меня в покое, - шёпотом попросила Этель. Громче – она боялась, что в голосе снова проступит истерика.
- Оставлю, когда всё расскажешь. – Орден спокойно прошёл комнату наискось и опустился в кресло, в котором обычно устраивался с книгой Лоран. Закинул ногу на ногу.
Этель смотрела, как блестят серебряные пряжки на его сапогах и отстранённо думала, почему они такие чистые, если на улицах то дождь, то снег. Потом запоздало вспомнила о вечном полумраке и единственном шарике белого пламени, похожем на луну.
- Она вечно от тебя бегает, - сказал Орден, рассматривая собственные ногти. – Я только не пойму, чего ты так трясешься. По-моему, девчонка неплохо умеет устраиваться по жизни.
- Её пытались убить, - глухо произнесла Этель, натягивая одеяло на ноги, покрывшиеся мурашками. Она обернулась: на прикроватном столике лежали только раскрытая книга да неровная стопка бумаг. Стакана с водой, который ей обычно оставлял Лоран, чтобы запить горькое лекарство, не было. А во рту вдруг стало сухо, как в степях Арджаны.

- Да? И кто же? – с лёгким любопытством поинтересовался Орден.
- Я не знаю.
- Так может, тебе показалось, дорогая, а?
- Да. Мне показалось, что я вытаскивала из своей дочери отравленные ледяные стрелы.
Орден оторвался от своего маникюра и внимательно посмотрел на Этель, которая сжалась в углу кровати. Его губы сложились в привычную улыбку.
- Интересно, - протянул он. – Ледяными стрелами пользуются только наёмные убийцы. Кому твоя девчонка смогла так досадить… Хотя, если подумать, кому угодно. Ты искала убийц?
- Искала, - она сказала правду, но в груди защемило так, как будто соврала. Пришлось отвести глаза.
- И где? – От него не скрылся и этот жест. Орден подался вперёд, сцепляя пальцы в замок, складывая руки на коленях. Как будто так ему виднее было, какая тень ползёт по лицу племянницы.
Она беззвучно пошевелила губами.
- Где? Мне интересно, - повторил Орден с выражением маленького мальчика, мечтающего увидеть приведение.
- Это наверняка влиятельный маг, - сбивчиво проговорила Этель. – Я просила Аластара узнать…
- Ах, вот как!
Этель поняла, что сказала лишнее, только когда он, довольный собой донельзя, рассмеялся и откинулся на спинку кресла. Лицо Этель Ордена теперь мало интересовало. Он смотрел в потолок, словно решил полюбоваться лепниной.
- Спасибо-спасибо, теперь я из тебя вытащу все подробности. Или из него? Какая разница. Так что, расскажешь на счёт замка?
Откуда в его руках появились перчатки, Этель не успела заменить, но Орден хлопнул ими себя по колену. Он был вдохновлён.
Этель смотрела исподлобья.
- Молчишь? Упрямая, как баран. Посмотрим, сколько ты ещё промолчишь.
Орден прошёл к двери, словно и не чувствовал на себе её взгляда, и только там обернулся.
- Не вздумай спать. Я скажу Лорану, чтобы оставил тебя без лекарств, – сказал он и послал ей ослепительную улыбку.

Эйрин выбежала под дождь, ничего не накинув на плечи, как была – в лёгком платье на тонких лямочках. Кружева на подоле пачкались о листья и бутоны ночных лилий. Крикнула страже:
- Пропустите его!
Ещё пара мгновений, и она обхватила шею Силина, уткнулась в его плащ, пахнущий дождём и пылью. Рассмеялась. Страх, всё утро стоявший комом в горле, растаял.
- Наконец-то ты здесь. Я чуть с ума не сошла.
- Немного сбился с дороги уже на самом подъезде к столице. – Он тоже улыбался, и улыбка плавала в по-кошачьи раскосых глазах.
Тучи, в полдень затянувшие небо плотной пеленой, разорвались, и солнечные лучи брызнули на землю. На дорожках сада заиграли перламутром круглые камни.
- Надо же, императрица! – не дойдя даже до замка, Силин подхватил её за талию и закружил, рискуя поскользнуться на влажной листве.
- Осторожно, - взвизгнула Эйрин, и, пока пыталась отдышаться, ощутив под ногами твёрдую землю, добавила: – Я же говорила тебе, что всё получится. Пойдём. Мне не терпится показать тебе замок.
Западное крыло: мраморные залы, магия, ожившая в настенных панелях, гулкие галереи и широкие лестницы.
- Мне кажется, или в городе на самом деле как-то не празднично? – Силин обернулся на неё встревожено, после того как уже который патруль солдат проводил настороженными взглядами императрицу и её спутника.

Эйрин сделала недовольное лицо: ей было неприятно даже упоминание о вчерашнем инциденте.
- Вчера вечером убили одного важного мага. Советника консула, кажется. Не знаю, у них тут какие-то свои дела и отношения.
- Ты расстроена?
- Немного. – Эйрин отвернулась к окну, когда они проходили мимо портрета Орланы. Она поймала себя на том, что тревога возникла снова. Быстро дала ростки и прочно укоренилась в душе.
В гулких галереях шаги были слышны задолго до того, как идущий появлялся из-за угла или спускался с лестницы. Эйрин обернулась, с трудом сдерживая раздражение – им помешали.
Из-за шёлкового полога, отделяющего основную часть галереи от примыкающей залы, вышел маг в простых тёмных одеждах, отличимый от остальных разве что по нагрудному знаку в виде девятиконечной звезды, которая выдавала в нём служащего из замковых.
- Леди, - он склонился в надлежащем поклоне. – Лорд консул ожидает вас в кабинете. Он просил передать, что это срочно.
- Ясно, - прошипела Эйрин сквозь зубы. – И почему именно сейчас?
Он не стал отвечать – да Эйрин и не ждала – секретарь ушёл, стараясь больше не встречаться взглядами с императрицей, только шёлковые драпировки всё ещё колыхались, как будто от ветра.
Меньше всего Эйрин хотелось выслушивать полубезумные речи Теро. Если же там будет ещё и генерал, она точно не сдержится. Но Силин сжал её пальцы.
- Иди. Я дождусь тебя.
Сжимая зубы изо всех сил, Эйрин провела его до комнаты и спустилась на второй этаж замка. Там, где в настенных панелях из светящихся искорок складывались силуэты сказочных существ – и ещё четыре шага от окна – был кабинет её матери. Раньше. Эту комнату Эйрин терпеть не могла из-за мутного страха.
Походы сюда для неё никогда не заканчивались ничем хорошим. У Орланы должны были появиться очень веские причины, чтобы вызывать дочь в свой кабинет. Эйрин тогда выделывала совсем уж запредельные штуки. В другом случае у Орланы на неё не оставалось времени. Или сил. Или желания.
Эйрин отбросила поросшие мхом воспоминания и открыла портал.
Здесь слишком сильно всё изменилось. Возможно, Эйрин ещё слишком хорошо помнила то время, когда приёмная императрицы менялась, подстраиваясь под любые желания посетителя. Хочешь – будет тебе тенистый сад, пропитанный солнечным светом, хочешь – роскошная гостиная, и чашка горячего чая, если за окном дождь и ветер.
Сейчас здесь облезла краска на стенах, и пасмурное небо заглядывало в единственное крошечное окно. Эйрин поторопилась к двери в сам кабинет – дверь была чуть приоткрыта. Она услышала приглушённый голос генерала и остановилась, чтобы немного подслушать – хоть пару слов – и приготовиться к беседе, но он вдруг заговорил громче:
- Заходи. Я твои шаги ещё десять вздохов назад услышал.
Эйрин переступила порог и замерла, прижимаясь плечом к косяку. Она не ожидала увидеть то, что увидела.
Все окна в кабинете были плотно задёрнуты шторами. В углу, как всегда, закрыв лицо ладонью, сидел Теро. Девственно чистый стол перед ним украшало только солнечное перо и чистый лист бумаги. Абсолютно чистый. Его белизна вдруг начала раздражать Эйрин.
- Что случилось? Говорите, у меня нет времени, - бросила она, опускаясь на второе кресло – для посетителя.
Маартен усмехнулся. Он стоял у окна, и даже не потрудился снять плащ. Эйрин была уверена, что на ковре остались грязные следы от его сапог.
- Мне уже доложили, что у тебя гости, принцесса.
Опять это обращение.
- Да, это мой жених. Вечером я вас познакомлю. – Она выдержала презрительную паузу и добавила: - Возможно.
Генерал скривил губы и отвернулся к окну, чтобы в узкую щёлку между штор высмотреть или подслушать то, о чём не могла знать Эйрин. Она сцепила сложенные на коленях руки. Смотреть на него снизу вверх вдруг показалось унизительным.
- Дело вот в чём. Лорд консул уже рассказал мне о вашем с ним разговоре. Об Орлане. Бывшей императрице, - зачем он уточнял? Произнёс, словно сплюнул, и у Эйрин пальцы сами собой сжались на подоле платья. – Думается мне, ты знаешь, где она сейчас. Она же не умерла, так?
- Зачем она вам? – голос прозвучал – глупее не придумаешь. Как будто пискнула мышь из самого дальнего угла. Эйрин ощущала, как Теро сверлит её взглядом и не отпускает. Ещё немного, и брызнула бы кровь.
- Зачем – тебе знать не обязательно, - проговорил Маартен, не отворачиваясь от окна. – Говори, принцесса. Пока что мы спрашиваем по-хорошему.
Угрозы. О, вот и они. Эйрин подавила тяжелый вздох, прежде чем решилась ответить.
- Когда мы с ней расстались, она была в Морейне и собиралась уходить в другой мир. Так что не думаю, что вы её найдёте.
Генерал побарабанил пальцами по подоконнику. Вышла похоронная мелодия, и только потом Эйрин услышала, как вторит ему дождь, бьющийся в оконное стекло. Стало холодно – мурашки побежали по обнажённым плечам, и она некстати вспомнила, что оставила на стеклянной террасе накидку.
- В Морейне, значит. Где именно?
- Нигде. Просто встретились на улице. – Эйрин старалась говорить легко, словно речь шла о школьной знакомой, которая успела выскочить замуж и родить троих детей, от чего не стала ни капли интереснее.
- И на какой же улице? – Генерал наконец обернулся, и Эйрин опустила голову. До этого она честно считала, что сможет выдержать его взгляд – взгляд хршасского волка из-под густых седых бровей.
- Не помню. В центре города. Где-то возле имения Сайорана, кажется.
Теро вздрогнул, и Эйрин закусила губу. Она же совсем забыла, что лорда хаоса тоже успели убить.
- Так. А ты случайно не знаешь, кто его убил? – Генерал в несколько шагов приблизился – коротко звякнули пряжки на сапогах. Сейчас он стоял, упираясь руками в стол и нависая над Эйрин всей массой, вместе с плащом, почти высохшими следами дождя и запахом горького дерева. Ей хотелось отодвинуться.
- Не знаю.
Руки Маартена были, как у всех пожилых, сморщенные и бледные.
- Не знаешь. Понимаю. Но может быть, ты хочешь рассказать нам, что твоя мама пошла в Альмарейн, чтобы убить ещё кое-кого?
Он смотрел в упор, так, что у Эйрин свело зубы.
- Я не знаю, – не выдержала она и взмахнула рукой, указывая на окно, - ищите её, если хотите. Пожалуйста!

- Потише, - рыкнул Маартен. - Ты же маг времени, правда? Поэтому будь так добра, покажи нам прошлое. Понимаешь ли, очень важно знать, кто виноват в преступлениях. Преступник должен быть наказан, не так ли?
Она смотрела ему в глаза, и уже ощущала, что злость готова сорваться с губ. В полумраке кабинета на них смотрел Теро, иногда Эйрин казалось, что глаза его неестественно блестят. Она отшатнулась от генерала и его рук, от его голоса, от потрескавшихся, грубых на вид губ. От запаха горького дерева, который она ненавидела ещё с детства.
- Я не только маг времени, я ещё императрица. И как смеете вы разговаривать со мной в таком тоне, лорд? Если я захочу, я развалю ваш мир на кусочки. Мне не нужно пачкаться, убивать Сайорана или ещё кого-то там!
- Развалишь? – Маартен улыбнулся, позволяя ей лицезреть рождение этой улыбки – прямо из глубоких морщин на щеках. – Ты обещала его возродить, и что же? Дождь.
Он мимолётным кивком указал на окно.
- В провинциях всё холоднее. Мир по-прежнему умирает. Выходит, ты самозванка, а не императрица.
Эйрин вдруг ощутила, как пересохло во рту, а живот подвело болезненным спазмом. Как же ей захотелось оказаться подальше от замка!
- Да? – Она только сузила глаза и встала, едва ли не оттолкнув генерала с дороги.
Чтобы пройти к окну, держа спину прямо, потребовалось столько же усилий, как чтобы пройти всю империю наискось. От Хршаса до Арджаны. Эйрин дёрнула штору и в неярком свете хмурого полудня увидела пожухший сад. Словно старую декорацию – пни, и пойдёт трещинами.
«Как же так?» - спрашивала она у мира, но мир молчал, почти мёртвый. Он не отвечал ей больше.
«Как же так, как же так», - как заклинание твердила Эйрин мысленно. – «Ты же сам привёл меня сюда, ты же обещал, что всё получился».
- Убедилась? – хрипло поинтересовался Маартен за её спиной.
Она развернулась, пытаясь сохранить сердитое выражение лица. Подоконник ткнулся в поясницу – холодный, как лёд.
- И что? Ничего не происходит сразу. Мир умирал долго, он не может возродиться за пару вздохов, как бы вам ни хотелось!
Теро щелчком оттолкнул от себя солнечное перо. Блики света запрыгали в его гранях, перо покатилось и добралось почти до самого края стола, но не упало - замерло. Эйрин ощутила долгую тянущую боль в висках, похожую на заунывный звон колокола, оповещающего о начале войны.
- Я отказываюсь говорить с вами в таком тоне. – Эйрин сжала зубы, глядя на генерала, а тот выпрямился и опёрся на дверной косяк, словно хотел преградить ей дорогу.
Но Эйрин не собиралась уходить.
- Куда? Мы ещё не закончили разговор, принцесса. Так можно взглянуть на прошлое, хоть одним глазком?
Эйрин обернулась: Теро теперь тоже смотрел на неё, оставив в покое и солнечное перо, и свои манжеты, и блик света, прыгающий по пустой поверхности стола.
- Я найду её, - сказал он тихо и решительно. Не этот человек вчера глотал вино и признавался в том, как сильно боится. Не этот. В восточном крыле замка прошлым вечером Эйрин смеялась над кем-то другим.
Зазвенела сталь – Теро вынул из ножен и уложил на стол меч. Простой, без драгоценных камней и украшений. Эйрин не особенно хорошо разбиралась в оружии, но то, как сверкали отточенные лезвия, заставило её заворожено их рассматривать.

- Выбор у тебя невелик, - проговорил Маартен, всё так же опираясь на дверной косяк. Эйрин не смогла бы проскочить мимо него, не дав ему возможности схватить себя за собранные в причёску волосы.
- Если дело только в прошлом, то вы бы могли просто вежливо попросить, - фыркнула она, пряча за спиной чуть подрагивающие руки.
- Пожалуйста, - состроил издевательскую гримасу генерал. Теро по-прежнему молча сверлил её взглядом, удивительно холодным и бесстрастным.
Что же изменилось со вчерашней ночи?
- Мне нужно знать точное время смерти Сайорана. – Она подумала и добавила: - И место. Я не слишком интересовалась подробностями.
Молча Маартен подтянул к себе лист бумаги и солнечное перо и короткими резкими чертами нарисовал несколько квадратов, длинную полоску коридора, обозначил лестницы. Перед Эйрин появилась схема имения. Потом, в углу листа, он нарисовал положение солнца – поздний закат.
- Здесь, - генерал поставил жирную точку на схеме комнаты. Как уже догадалась Эйрин, это была спальня.
Она закрыла глаза, привычно приводя в норму дыхание. За последний год она пользовалась своим даром не так уж часто, но то, чему научил её Идрис, забыть не смогла бы и за сто лет.
Эйрин легко отодвинула завесу времени, на мгновение услышала оглушительный рёв, как от несущегося потока воды, и открыла глаза. Посреди кабинета императрицы замер портал времени, совершенно бесцветный, и это не понравилось Эйрин. Раньше так не было никогда.
Маартен спокойно наблюдал за всплесками прозрачного пламени в воздухе, а Теро сжал рукоять меча, и лезвие тихо постукивало по столу. Мечу передавалась его дрожь.
- Я войду первая, - поставила условие Эйрин. Ей нужно было убедиться, что умение не подвело, что она правильно вывела портал в спальню Сайорана, в тот самый закат, когда его убили.
Ей показалось, что в воздухе скользнул запах маарской вишни, такой терпкий и сладковатый, что ей захотелось на свежий воздух или хотя бы распахнуть окно. Теперь она мало сомневалась – портал был поставлен верно, и вёл он в имение. Сайорана – его запах и накрахмаленные голубые кружева на рубашке - Эйрин помнила хорошо. Она тряхнула головой и шагнула к порталу.
Как только бледное пламя коснулось её рук, обдало эфемерным жаром лицо, у Эйрин перехватило дыхание. Дикой силой её подхватило и швырнуло назад, заставив на мгновение увидеть темноту перед глазами и далёкие мерцающие звёзды.
Первое, что ощутила Эйрин, когда сознание вернулось – прохладу подоконника. Каким-то чудом ей удалось устоять на ногах, а пальцы сами собой сцепились на ледяной мраморной плите. Она судорожно втянула воздух, словно только что едва не утонула. Воздух тоже показался ледяным.
- Я не понимаю… - слова рвались на блёклые лоскуты, хрипели и затухали сразу, как только срывались с губ. – Я никогда раньше…
Удары колокола в ушах стали отчётливыми. Эйрин прижала кончики пальцев к вискам и сама не заметила, как сползла на пол – ноги просто ослабли. Когда сознание вернулось снова, над собой Эйрин увидела хмурого генерала. Попробовала заглянуть ему через плечо: портала в комнате уже не было.
- Я не понимаю, - попыталась объяснить она в сердитые глаза Маартена, но вместо своего голоса услышала только тихий шорох, как будто ветер волок сухие листья по лестницам восточного крыла.
Она очнулась от того, что её хлопали по щекам. Под ней всё ещё был пол – пальцы ощутили ворс ковра. Эйрин ощутила, что пояс на платье ей расстегнули, а мокрые пряди волос холодят лицо. Маартен пощёлкал пальцами у неё перед носом.
- Слышишь? Скажи что-нибудь, - потребовал он.
- Я ничего не понимаю, - прохрипела она, бездумно водя ладонью по лбу. – Меня просто выкинуло. Такого раньше никогда не было.
Маартен, стоящий на полу на одном колене, оглянулся на Теро. Эйрин не могла видеть лицо лорда консула, но ей и не хотелось знать, что оно выражает.
- Я могу попробовать ещё раз. Но только не сейчас. Потом. Может быть, чуть раньше времени убийства. – Признаться, экспериментировать ей хотелось меньше всего. Руки дрожали, да и во всём теле поселилась предательская слабость.
Она отвернулась.
- Я так понимаю, искать убийцу Эрвина тоже бесполезно, - сквозь зубы процедил генерал и поднялся.
Эйрин смотрела на пряжку его ремня, на брызги грязи на плаще и слушала затухающие удары колокола в голове. Она нашла в себе силы встать и молча пошла к двери. Её никто не остановил, не окрикнул. Даже не вздохнул вслед.

Этель давно потеряла счёт времени. Сначала она пыталась хоть как-то отмерять промежутки своего бодрствования по визитам Лорана, но вскоре он пожелал ей счастливо оставаться, и Этель услышала, как по ту сторону двери он шепчет запирающее заклинание.
Она осталась одна. Бездумно перелистывая страницы книги, найденной тут же, в большом шкафу у противоположной стены, она гоняла от себя противные мысли. Тишина дома лишь изредка нарушалась шагами в коридоре. Кажется, возле её двери оставалась охрана, но Этель этим не интересовалась. Бежать она не планировала. Зная Ордена, она могла сказать, что вряд ли он оставит ей хоть один шанс.
Бумагу и солнечное перо у неё тоже отобрали – вместе с надеждой на бегство. Этель подозревала, что Орден внимательно изучил её кривые схемы и сделал свои выводы. Может быть, о том, что его племянница давно сошла с ума.
Спать ей не хотелось. Не так давно Лоран едва ли не силой заставил её поесть, и теперь Этель чувствовала только накатывающую волнами тошноту. Когда становилось совсем плохо, она поднималась с кровати и подходила к распахнутому окну, чтобы подышать прохладным воздухом, пахнущим то ли ливнем, то ли холодными камнями.
Там, в темноте улицы, над дорогой по прежнему парил единственный шар белого пламени. Она не могла понять даже, на каком этаже находится и сломает ли ноги, если решит выпрыгнуть, или расшибётся насмерть. Огненный шар дрожал, будто от порывов летнего ветерка. Вздыхая поглубже, Этель шла назад и снова опускалась на смятую, неприятно тёплую постель.
Книга лежала на подушке, а Этель смотрела в потолок, когда тяжёлая штора, закрывающая окно, зашуршала.
- Ты кто?
Этель вздрогнула от неожиданности и обернулась: отдёрнув штору наполовину, на подоконнике сидела девушка и внимательно её рассматривала. Сердце трепыхнулось всего раз.
- Здравствуй. Меня зовут Этель. – Она села на кровати, одной рукой упираясь в подушку. Книга съехала в это углубление.
- Ясно, - скривилась нежданная гостья. - Только не ясно, зачем ты моему папаше сдалась.
Этель скользнула по ней взглядом. Коротко остриженные тёмные волосы девушки торчали во все стороны, а одежда никак не походил на наряд добропорядочной леди. В Альмарейне девушка никогда бы не позволила себе надеть мужскую рубашку и такие узкие брюки.
- Мы с твоим отцом старые знакомые, - отозвалась Этель, чуть улыбаясь. Несмотря на хмурый вид, гостья показалась ей незлой.
- Ясно. У него полно старых знакомых, надо сказать. Меня зовут Мари. – Она соскользнула с подоконника и прогулялась взад-вперёд по комнате, стуча каблуками сапог.
И только тут Этель поняла, кто перед ней – её сводная сестра, которая вряд ли помнит родственницу. Дочь Ордена и матери Этель – вот кто. Пятнадцатилетняя девчонка, которую искали солдаты Маартена. Она была жива. Надо же.
Мари сложила руки на груди и подманила к себе шар белого пламени.
- Мне скучно, - заявила она и с размаху опустилась в кресло. В её волосах блестели крошечные звёздочки-украшения. – Папа запретил мне выходить наружу.
- Почему? – поинтересовалась Этель, пытаясь удержать нить разговора.
Девушка сердито взмахнула руками, так, что задрожал и отлетел в сторону огненный шар.
- Я понятия не имею! Разве же он мне объяснил.
Мари бешено побарабанила пальцами по подлокотнику кресла и потом, словно что-то вспомнив, снова посмотрела на Этель.
- А ты-то здесь чего делаешь? Тебя тоже не выпускают?
- Можно и так сказать, - сдержанно улыбнулась Этель. Привычный жест вежливости угас, когда она увидела выражение лица собеседницы. Та скривилась, как будто увидела перед собой мерзкую гусеницу.
- Ты говоришь как-то глупо. По столичному. Меня бесит.
Блики пламени прыгали в её глазах.
- Я учту это, - пообещала Этель, и Мари снова заскучала.
Молчание длилось долго, и чтобы не тревожить гостью, которая, кажется, думала о чём-то своём, Этель снова взялась за книгу. Она не знала, почему Мари до сих пор сидит, закинув ногу на ногу, и о чём думает, глядя в тёмный свод потолка. Но когда она заговорила снова, голос звучал приглушённо.
- А ты знаешь страшные истории? – спросила Мари, глядя по-прежнему мимо.
Этель не сразу решила, что ей ответить. Она хотела сказать, что ничем подобным не увлекалась, окончательно потерять интерес сестры и тогда остаться одной, чтобы коротать ночь за чтением и путаными мыслями. И редкими вздохами у окна.
- Знаю одну, - нехотя произнесла Этель и отвернулась. – Про мёртвую императрицу.
Захлопнутая книга прижала палец. Этель пожалела о своих словах: глаза Мари загорелись неподдельным интересом.
- Расскажи, я такой ещё не слышала. – Она подалась вперёд и подпёрла голову руками, чтобы удобнее было слушать. – Расскажи! Расскажи, а то не отстану.
Звёздочки в её волосах искрились серебром. Этель отложила книгу в сторону и села поудобнее, согнув ноги в коленях.
- Это произошло на самом деле. – Она не знала, с чего начать, и взгляд блуждал по смятой простыне.
- Так все говорят, - уверенно заявила Мари, махнув рукой. – Ладно, давай дальше.
- Ты когда-нибудь слышала, что в императорском замке, что в Альмарейне, есть восточное крыло, где никто сейчас не живёт? – Этель задумчиво разгладила складку на одеяле.
- Нет, - мотнула головой собеседница. Стало так тихо, что они услышали потрескивание белого пламени. Крошечные искры сыпались на ковёр.

- Оно есть, - вздохнула Этель. - Но все, кто живёт или бывает в замке, ходят только по западному, а восточное заброшено. Там давно лежит слой пыли на полу. Кое-где стёкла выбиты, стены начали разрушаться. Растения из сада плетутся по потолкам. Там есть даже старая тронная зала, где давно рухнули несколько колонн. Там бы и потолок давно рухнул, даже не знаю, почему он до сих пор держится.
Она подняла голову: Мари слушала её заворожено, только что не открыв рот. Она чуть склонила голову на бок, когда Этель замолчала. Ту потянуло оглянуться – вдруг показалось, что ветерок из окна стал слишком прохладным.
- В восточном крыле не проходят даже патрули охраны, а ночью там не зажигают свет. Мало кто вообще решается заходить в восточное крыло.
- Это правда? – забывшись, перебила её Мари.
- Я же сказала, - Этель только пожала плечами, и девушка замахала на неё руками. – Знаешь ли, если ты не веришь, у кого угодно спроси. В западном крыле раз в году собираются самые сильные маги, чтобы проверить магическую защиту. А лучше всего защищён кабинет императрицы. Если она не захочет, она не впустит туда никого, будь то живой маг или мёртвый…
Мари приглушённо вздохнула и тоже оглянулась на окно. Тяжёлую штору едва-едва трогал ветер.
- Раньше восточное крыло было жилым. И тогда правила императрица по имени Руана. Не так уж давно, если задуматься. – Этель отвела взгляд в угол, тёмный и увидела там скачущую тень от головы Мари – огненный шар, покачиваясь, отбрасывал на стену причудливые блики. – Хорошая она была правительница или плохая, не мне об этом судить. Но случилось так, что её брат решил её убить.
- За что? – не выдержала Мари.
Этель сделала большие глаза.
- Я не знаю точно. Как обычно бывает? Из-за власти, вернее всего.
- Но Руана была сильным магом. Поэтому её брату пришлось изобрести особое заклинание, против которого ещё не было защит. Он изобрёл и назвал его заклинанием мгновенной смерти. Думаю…
- От него умирают мгновенно? – опередила её слушательница.
- Да.
Мари расплылась в довольной улыбке.
- Он её убил, ночью, в её спальне. Его доверенные целители подтвердили, что императрица Руана умерла от болезни сердца, её со всеми почестями похоронили в семейном склепе, вот только на этом история не закончилась.
Этель прислушалась к своему дыханию – оно показалось ей слишком глубоким и прерывистым.
«Руана», - мысленно позвала она, просто на всякий случай, но никто не отозвался. С их последнего разговора, как раз в ту ночь, когда Этель пришла в имение Сайорана, Руана больше ничем не выдавала своего существования, заставляя Этель подозревать себя в сумасшествии и бредовых снах.
- В следующую же ночь все, кто был в замке, почувствовали дикий страх. Зуб на зуб не попадал даже у видавших виды солдат. Хладнокровнее всех оказался новый император. Но и его выдержка закончилась, когда рухнули колонны в тронной зале. И тогда он приказал построить новое крыло, а старое запечатали самыми сильными заклинаниями.
Этель помолчала. Она начинала рассказывать историю, как сказку для девочки, не желающей идти в постель. Так же она сидела рядом с Эйрин, когда та была совсем маленькой. Так же в полголоса рассказывала, но только не о Руане – о других мирах.
Сейчас же она словно слышала, как воет ветер в пустых лестничных пролётах восточного крыла. Как шуршат листья. Как по ночам там гаснет белое пламя. Хлоп!
- И что дальше? – прошептала Мари, завороженная тишиной.
- Ничего. – Этель тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. – С тех пор в восточном крыле рискуют бродить только смельчаки. Или безумцы. Портрет императрицы Руаны сняли из общей галереи и унесли в подземелья, где он висит и сейчас. И сырость с крысами давно проделали в нём большущие дыры.
- В подземелья… - эхом повторила Мари. – Ох, я бы так хотела там побывать! Я бы…
От избытка чувств она вскочила и заходила по комнате.
Этель сидела, уткнувшись взглядом с мятую простыню. Усталость давила на веки, но спать не хотелось совершенно. Откуда-то вернулся страх и лёгким холодком пробежал по обнажённым щиколоткам и запястьям.
Рядом на постель уселась Мари, радостная и воодушевлённая. Улыбнулась.
- Слушай, а хочешь, я помогу тебе сбежать?

Мари вернулась, когда дом стих до того, что стали слышны вздохи ветра за окном. Она отодвинула штору и бросила на кровать Этель плащ из тёмной плотной ткани.
- Надевайся. Тут твои охранники перекусить ушли, так что давай быстро.
Этель хотела было её поправить – просто по привычке – но вовремя поняла, что лучше промолчать. Ничего, подождёт до урока грамматики или ораторского искусства. Плащ оказался ей велик, так, что край приходилось придерживать, чтобы не запутаться в полах, а капюшон сильно уменьшал поле обозрения, но Мари смотрела удовлетворённо.
- Иди за мной. Только тихо. – Она скрылась за шторой.
Перебираясь через подоконник, Этель ощущала, как ветер из темноты целует её запястья. Вокруг царил прежний сумрак, но когда глаза чуть попривыкли к нему, она различила каменную кладку стен и парапет, шириной примерно такой, чтобы на него можно было без опаски наступить.
Силуэт Мари скрылся за выступом стены. Этель оглянулась: покачивающийся над дорогой огненный шар теперь казался далёким и призрачным. Свет из окна почти не пробивался наружу. В ночной тишине не было привычных звуков: ни шороха листьев на деревьях, ни стрёкота сверчков. Ни даже далёких шагов по мостовой.
Вдохнув поглубже, Этель принялась осторожно пробираться вдоль стены. Мелкие камешки полетели вниз из-под подошв её сапог. Вздыхала ей в лицо темнота. Только когда выступ остался позади, она ощутила, как онемели от напряжения ноги.
- Давно я не лазила по стенам, - призналась Этель полушёпотом, когда Мари за руку втянула её в просторную нишу.
- Это чёрная лестница, ей давно никто не пользуется, - объяснила та, уверенно шагая в темноту. В лицо Этель дохнуло слежавшейся пылью. – Ты, наверное, думаешь, если отсюда так легко выбраться, почему тебя не охраняли получше?
- Нет, - честно ответила Этель. Ни о чём таком она даже не собиралась размышлять. Все силы уходили на то, чтобы не полететь вниз со ступенек, по которым они спускались.
Но Мари проигнорировала ответ.
- Даже если бы ты сама выбралась из дома, ты бы всё равно не вышла из города. Тебя бы не пропустили. Папа оба подъёма перекрыл.
Этель показалось, что ей спутница оборачивается и заговорщицки подмигивает.
- Но я знаю ещё один выход. У фонарщика.
Она уже думала, спуск никогда не закончится. Но тут Мари выпустила её руку и, застонав от усилия, толкнула тяжёлую дверь. По сравнению с плотным мраком на лестнице, уличная темнота показалось жемчужно-серой. Скрипнула дверь, закрываясь за ними, и Этель подняла голову вверх, пытаясь рассмотреть звёзды.
Но не различила ни отблеска в глубоком чёрном небе. Ни огонька. Ни намёка на месяц.
- Так где мы? – прошептала она, щурясь навстречу ветру.
- Мы? – удивилась Мари, как будто её спросили, почему небо синее и река течёт. – Прямо под центром Морейна. Знаешь, где имение лорда хаоса?
Этель промолчала. Осознание того, как глубоко под землёй она была всё это время, ударило не хуже пыльного мешка.
- Я почти всю жизнь прожила в империи, но не знала, что тут…
- Да, - гордо подтвердила Мари, словно сама лично построила подземный город.
Они прошли насквозь сад, в котором вместо деревьев были каменные статуи. Мари осторожно, чтобы не скрипнули, открыла кованые воротца, и они попали на узкую улицу, с обеих сторон которой нависала высокая ограда.
В сумраке, хоть глаза уже привыкли к нему, Этель видела вряд ли дальше собственной вытянутой руки. Она обернулась на дом. То ли там давно все спали, то ли окна были задёрнуты плотными шторами, но и из него не выбивалось ни лучика света.
Мари зажгла в ладони крошечную оранжевую искорку и так и пошла, держа руку, как факел, перед собой.
- Просто это не главная улица, - произнесла она, понаблюдав за тем, как Этель оглядывается по сторонам. – Так, переулок. Поэтому темно. А так фонарщик обычно везде зажигает огненные шары.
Шаги в темноте казались оглушительно громкими.
- Нам ещё ниже.
Этель не очень поняла, что имеет ввиду нё спутница, но переспрашивать не стала. В молчании они шли довольно долго, пока высокие ограды внезапно не оборвались, и по обеим сторонам дороги не возникла пустота. Как Этель ни старалась, она не могла рассмотреть, что там: каменные стены гигантской пещеры или земляной вал, или бездонная дыра.
Мари сбавила шаг и пошла рядом. Этель видела, как в её волосах, то тут, то там вспыхивает искорка-звёздочка, поймав на себя отблеск рыжего огонька из её ладоней.
- Я доведу тебя до дома фонарщика, он знает, где выход. Только я сама к нему не пойду, - Мари сверкнула глазами на Этель. – Он странный. Не сказать, что совсем уж псих, но странный. Очень даже. И, кажется, меня не любит.
Она помолчала и хихикнула.
- Ты с ним как-нибудь договорись.
- А ты часто бываешь… на поверхности? – поинтересовалась Этель, наблюдая за выражением лица идущей рядом девушки. Та растянула губы в улыбку.
- Раньше – довольно часто. Раньше я вообще там жила.
- А… - вздохнула Этель, вспоминая маленькую девочку, которая возилась в песке рядом с домом, утонувшим в цветах.
Вспоминалась мама в длинном светлом платье, выбежавшая на крыльцо.
«Мари», - позвала она тогда возмущённо. – «Я же сказала тебе не разговаривать с чужими. Орлана?»
Ни обнять, ни сказать про любовь. Этель никогда не говорила с матерью по душам и обо всем, что с ней произошло, знала только по докладам тайной полиции. Она увидела свою младшую сестру только один раз, а больше в гости её никто не приглашал.
- Почему ты на меня так смотришь? – встрепенулась Мари и недовольно, как большая птица, мотнула головой.
- Прости.
Этель вдруг показалось, что даже огонёк, дрожащий в ладони Мари, стал блёкнуть. Она давно уже не пыталась рассмотреть, мимо чего они идут, но тут огляделась. Их окружала прежняя темнота, разве что гуще и чернее, чем раньше. Мари остановилась и вложила огонёк в руку Этель.
- Иди. Тут близко, только никуда не сворачивай. Ну? Иди уже.
Не дожидаясь слов благодарности, она развернулась и зашагала в темноту, и девичья фигура быстро скрылась, призрак белой рубашки ещё раз метнулся вдалеке, а может быть, Этель просто показалось. Она откинула в головы капюшон – чтобы получше видеть и слышать – и пошла в ту сторону, куда ей указала Мари.
Сначала было темно, так, что от напряжения слезились глаза. Этель различила запах сырости, с каждым её шагом он становился всё сильнее и сильнее. Вскоре она поняла, что дорога резко уходит вниз – когда едва не поскользнулась на гладком камне.
Рыжий огонёк осветил стены коридора. Каменная кладка выдавала неестественное происхождение сводов, но ни вздоха, ни шороха, кроме собственных шагов Этель различить не могла, как ни старалась.
- Фонарщик-фонарщик, - пробормотала она себе под нос. – А свет зажечь не может.
И тут услышала за спиной тихое покашливание. Эйрин дёрнулась, уронив оранжевую искру – та затухла на каменном полу – и развернулась. Тут же зажглись огненные шары. Десять огненных шаров, никак не меньше, в каменном коридоре с низким потолком.
Сзади неё стоял маг в грязного цвета накидке с глубоким капюшоном.
- Что ты делаешь здесь? – по голосу его можно было принять и за глубокого старца и за юношу, правда, изрядно охрипшего.
- Я ищу фонарщика, - отозвалась Этель, проглотив свой минутный испуг.
- Видишь, ты его нашла. Я рад тебя видеть. Правда, рад. Не смотря ни на что. – Маг стянул с головы капюшон, и длинные сребристые пряди волос легли на плечи. Он улыбался – по-настоящему, дружески, искренне улыбался, но у Этель кончики пальцев похолодели от его улыбки.
- Я уже и не думал, что снова встретимся, Орлана, - произнёс Идрис, не отрываясь, глядя на неё.
- И я тоже, - почти шёпотом отозвалась Этель.

Длинная прядь волос выбилась из-под шпилек и легла ей на щёку, спустилась до ключиц, до выреза платья. Орлана её не сбрасывала, хотя раньше не терпела беспорядка ни в чём, тем более в собственной причёске. Она сидела перед ним, сцепив пальцы в замок и неотрывно смотрела на искорку белого пламени, повисшую на длинной цепочке под потолком.
Когда она сказала, что её зовут Этель, Идрис так сразу и заявил:
- Мне не нравится.
Она не высказала никаких чувств, только устало прикрыла глаза. Отказалась от чая. Идрис долго просидел неподвижно, просто рассматривая её, и Орлана ждала, когда он насмотрится.
- Так ты покажешь мне выход? – спросила она наконец, отведя от лица руки.
В небольшой комнатке, мерцающей от подвешенных на цепочках искорок, было светло и не холодно, но Идрис заметил, как её руки, обнажённые до локтей из-за широких, сползших ниже рукавов, покрылись гусиной кожей.
- Покажу. Только не бесплатно, конечно же, - он опять улыбался, но Орлана не отвечала. Она вообще смотрела мимо, потом, видно, с усилием, перевела взгляд на него.
- Что за плата? Или тебе тоже рассказать страшную историю?
Идрис ощутил, как внутри горячей волной всколыхнулась обида. Несколько лет назад его лишили магии времени и выгнали из столицы за пустяковую провинность. Так жестоко наказывать могла только Орлана, а он почти простил её. Почти простил.
- Почему же страшную? Можно и не очень. Просто расскажи мне, как ты была всё это время. Я давно уже не выходил на поверхность, - он страдальчески поморщился – даже во рту стало горько, - я давно уже ни с кем не разговаривал.

Невзирая на её протесты, он всё-таки согрел воды и заварил арджанскую ромашку. Орлана сидела, напряжённо выпрямив спину, и губы её в бледном свете пламени казались почти бесцветными. Поставив чашки на стол, Идрис не удержался и провёл кончиками пальцев по её щеке, убирая с лица непослушную прядь.
- Не нужно, - тихо и жёстко сказала Орлана, поднимая взгляд.
Он отступил. Задумчиво толкнул одни из цепочек, на которых к потолку были подвешены белые искры. Эта цепочка задела другие, по комнате разнёсся тихий полушорох-полузвон.
- Женщины-женщины, - улыбаясь, сказал Идрис. – Ладно, покажу я тебе выход. Только чай выпей, а то вон, вся трясёшься.
Молчание стало топким и хмурым, как осенние сумерки в степи. Идрис почти не притронулся к своему чаю, только дотрагивался до облупившегося бока чашки – и тут же отдёргивал пальцы.
- Так как там Эйрин?
Эйрин была его ученицей. Была – до тех пор, пока Орлана не выставила бывшего мага времени из столицы.
Пальцы Орланы сильнее сжались на боках чашки – Идрис не мог не заметить, но ответила она в прежнем тоне:
- Думаю, у неё всё хорошо. Ты научил её… научил добиваться своего, Идрис.
Шутит? Он склонил голову на бок, но лицо Орланы по-прежнему оставалось бесстрастным. Она смотрела прямо перед собой, не на него. Её ресницы дрогнули.
- Помнишь, как мы с тобой сидели на подоконнике в восточном крыле и смотрели на звёзды? – голос Идриса задребезжал, как оконное стекло от сильного ветра. Как от слёз – от очень старых воспоминаний.
- Мне тягостно об этом вспоминать, - просто откликнулась Орлана и отставила от себя почти пустую чашку.
Она поднялась – сильно похудевшая, невысокая, Орлана выглядела девочкой, выдавал только тяжёлый взгляд и руки. Идрис долго смотрел на них – кисти, всегда ухоженные, чуть дрожали, и это не было мороком в комнате с искорками, что покачивались под потолком.

Глава 7. Мечом и правдой

Святой боже, боже бессмертный, боже всемогущий, помилуй нас .

Ветер продувал до костей. Только вечером Эйрин проснулась с тяжёлой головой, словно череп набили ватой, с горечью во рту, наткнулась взглядом на встревоженного Силина и не сказала ему ни слова. В измятом платье, набросив на плечи старый плащ, в котором пару дней назад пришла в замок, она вышла в галерею.
В темном небе рождался снег и покрывал холодными поцелуями её подставленные ладони. Эйрин сразу же замёрзла – до дрожи, которая рождалась в глубине груди и заставляла вздрагивать, как боль. Она сама не знала, зачем пошла бродить по саду, пробуя на вкус первый снег. У него был солёный привкус, как у крови.
- Где лорд консул? – спросила она у первого попавшегося патруля.
Ей ответили, что, должно быть, в кабинете, он всегда там бывает по вечерам.
Эйрин зашагала вверх по лестнице, потом побежала, едва не путаясь в подоле платья. В нужной галерее давно утихли искры в настенных панелях, а шары белого пламени парили высоко под потолком, оставляя в углах и за колоннами полумрак. Портал в приёмную открылся сразу, и Эйрин мышью шмыгнула к кабинету.
- Откройте! – она забарабанила кулаком по двери. – Открывайте же. Ночь ещё не наступила.
Петли скрипнули. Теро стоял в шаге от порога, держа наизготовку меч. Бледный – или это игра света? – но когда он увидел Эйрин, остриё меча опустилось к полу. Она шагнула вперёд, захлопнула дверь и подпёрла её спиной.
- Я должна сказать. Она существует.
Эйрин закрыла глаза и нервно сглотнула, уже предчувствуя гневную тираду, удивлённые вопросы и скептический взгляд – как самое последнее оружие. Но Теро молча смотрел на неё. Молча, и в совершенной тишине по его виску потекла капелька пота.
- Я чувствую, - сказала Эйрин. Оправдалась, хоть её никто и не обвинял во лжи. Дышать стало сложно, словно на грудь уложили могильный камень. – Она сердится. Очень.
Теро отступил назад и опустился в кресло в самом углу комнаты. Он забился в полумрак, словно его не смогли бы найти там.
- Знаю.
- Знаете? – Она метнулась к столу и нависла над ним, как полководец над картой, а на столе по-прежнему лежал только лист бумаги, исчерченный Маартеном. – И что теперь? Что вы собираетесь делать? Нужно принимать меры.

- Что? – прыгали по его лицу блики света или Теро и вправду болезненно скривился. – Нечего тут делать.
- Мне страшно, - прошептала Эйрин, поймав его взгляд. Страх выкарабкался из глубины души, на тонких паучьих лапках подполз к горлу и впился в нежное тело.
Эта ночь была особенной: на столе лорда консула не нашлось ни бутылки вина, ни полупустого бокала. Он был трезв, как стёклышко, и его взгляд затуманивали разве что сомнения.
- Уходи отсюда, пока не поздно, девочка, - тихо проговорил Теро. – Забирай своего жениха и беги из Альмарейна. Не знаю, чем ты собиралась нам помочь, но у тебя ничего не выходит.
Задыхаясь, она отпрянула. Бежать? Она, коронованная императрица Манталата, она, последняя наследница своего рода, побежит, трусливо спрячется?
- Нет. – Сердце Эйрин бешено трепыхнулось. – Я знаю, что делать, лорд консул. Моя мать каждый год собирала Совет магов, чтобы окружить западное крыло защитными заклинаниями. Я сейчас же сделаю это. Вставайте. Мне нужна ваша помощь. Я понятия не имею, кто из сильных магов остался в столице.
Эйрин говорила на едином дыхании, больше всего боясь, что воздух в груди кончится, и она не успеет произнести последнюю фразу. Когда договорила, всё сразу стало легко. Всё стало объяснимо – просто магия слишком истончилась за два года, отсюда и тревога, отсюда и страх. Но она же прожила в замке всё детство, она знала, как нужно.
Эйрин запрокинула голову и от облегчения тихо рассмеялась.
- Ну! Вставайте, лорд. Мы дадим ей бой!

…Шестиугольная зала была ярко освещена белым пламенем. Колонны, разукрашенные ало-зелёной мозаикой, уходили вверх и терялись в бесконечных сводах. Эйрин стояла в центре залы, Теро с мечом, спрятанным в ножны, по её правую руку. Гости, по приказу императрицы, явились в замок незамедлительно.
Она смотрела на каждого и размышляла, что он делал, пока не получил от неё вызов. Ужинал? Нежился в чьих-то объятиях?
- Моё почтение, ваше величество, - новый лорд Хаоса склонился перед ней в церемониальном поклоне. Мантия цвета запёкшейся крови ниспадала с его плеч красивыми складками.
- Лорд Олриск, новый глава касты хаоса, по вашему приказу, - отчитался секретарь, сверяясь со списком приглашённых. Эйрин обернулась и окинула его взглядом: тот ли это маг, что служил её матери? Она не могла вспомнить.
- Благодарю, что пришли, лорд, - сдержанно кивнула ему Эйрин. Из слов, случайно услышанного она уже знала, что Олриск приходится троюродным племянником убитому Сайорану, но выглядел он гораздо старше своего мёртвого дяди.
Чёрные с серебристой проседью пряди были коротко острижены, а ледяной взгляд придирчиво изучал юную императрицу. Он склонился ещё раз, слишком уж дотошно исполняя церемониал, и прошёл вглубь залы, придерживая эфес короткого меча, что висел на поясе.
- Леди Аливера, - прозвучал голос секретаря, и Эйрин обернулась. – Глава касты целителей.
Перед ней стояла немолодая женщина с удивительно живыми глазами. За несколько мгновений, что они приветствовали друг друга, Эйрин ощутила себя почти раздетой. Теро кривил губы в улыбке, мало походящей на дружественную. Он сам не так давно сказал Эйрин, что Аливера никакого отношения не имеет к знати.
Она просто оказалась единственной и довольно сильной целительницей в столице, которую им удалось найти. Поэтому и в церемониях она разбиралась весьма плохо. Слуги уговорили её надеть мантию только перед входом в шестиугольную залу.
Проводив взглядом целительницу, которая едва ли не с открытым ртом рассматривала убранство замка, Эйрин обратилась к следующему магу.
- Лорд Свеин, мы с вами уже знакомы.
Молодой глава касты, представший перед ней, был сыном Эрвина. Он натужно улыбнулся, но хмурые складки на лбу не разгладились ни на секунду.
- Благодарю, что откликнулись на мой зов.
Он поклонился и поспешил прочь, словно взгляд императрицы обжигал его и причинял невыносимую боль.
- Есть хоть кто-то из прежнего Совета? – вполголоса поинтересовалась Эйрин у секретаря. В душу к ней уже начало закрадываться беспокойство. Ведь подробностей ритуала она никогда не знала, как его проводить, если все только и будут делать, что с открытым ртом рассматривать мозаику на колоннах?
- Мы вызвали лорда Аграэля, главу касты демонологов, если вы помните.
Эйрин удостоила секретаря возмущённым взглядом: ей показалось, что в этом покорнейшем голосе скользнула холодная змея насмешки. Тот сгорбился ещё больше.
- Он обещал прийти. О, а вот и лорд Хэкон. Новый глава касты воинов.
- Моё почтение, ваше величество, - мужчина, внезапно оказавшийся перед ней, по-военному щёлкнул каблуками. Алая мантия колыхнулась в воздухе – поклон вышел явно слишком уж глубоким.
Эйрин мысленно возвела глаза к потолку. Кого-кого, а военных в империи после переворота оказалось достаточно.
- Приветствую вас, лорд. Благодарю, что откликнулись на мой зов, - кажется, у неё вот-вот появится кровоточащая мозоль на языке.
Больше никаких любезностей не получилось: в залу, едва не попав на мечи охраны, ворвался маг в чёрно-рыжей мантии с меховой оторочкой. От его сапог оставались влажные следы, и под сводами залы гудело эхо от ударов каблуков.
- Императрица Орлана вызывает меня. Я пришёл. Что твориться тут? – произнёс он зычно, с чуть заметным акцентом, заставив всех собравшихся разом обернуться к нему.
- Лорд Аграэль, - тихо проговорил секретарь у Эйрин над ухом. – Давно не был в столице.
Взгляд демонолога замер на Эйрин, и она сочла нужным объясниться.
- Вчера состоялась моя коронация.
Он шагнул ближе, и Эйрин показалось – из его рта вырвалось облачко пара, как от холода.
- Императрица Орлана, - недовольно нахмурившись, повторил он.
- Трагически погибла два года назад, - оборвал начавшееся замешательство Теро. – Прошу вас, лорд.
Он не удостоил консула даже беглым взглядом и сузил глаза, рассматривая Эйрин. Она попробовала благожелательно улыбнуться, но не успела: он уже развернулся и зашагал к новому Совету. Мех на мантии топорщился, как у разозлённого зверя.
- Это все? – вполголоса спросила Эйрин у секретаря.
- Да, кажется, - его голос захрипел так, что пришлось прокашляться. - Да.
Эйрин обернулась к собравшимся.
- Лорды и леди, я рада приветствовать вас на первом собрании нового Совета магов, - голос её, усиленный эхом сводов, стал сильнее и глубже. Эйрин выдержала паузу, не ради театральности, просто ей нужно было собраться с мыслями. – Но сегодня я собрала вас не просто так. У нас есть важное дело.
Нахмурился Олриск – лорд хаоса стоял ближе всего к ней.
- Два года защита замка не укреплялась, и теперь нам необходимо сделать это, - закончила она вовсе не так красиво, как планировала и придумывала, пока Теро и секретарь искали новых магов для Совета.
- Лорд Аграэль, - она подняла взгляд на демонолога. Тот смотрел мимо. – Вы здесь единственный, кто ранее участвовал в подобных ритуалах. Я надеюсь на вас.
Единственным, чем он выразил своё согласие, был резкий кивок, да и то Эйрин сомневалось, что ей не привиделось.
- Но позвольте, - взмахнул рукой Олриск и быстро оглядел залу. – Насколько я знаю, для проведения ритуала нужен хотя бы ещё один верховный маг.
Эйрин грустно улыбнулась ему в глаза. Год назад она гордилась этим, а теперь даже губы не складывались произнести:
- Я – верховный маг времени.

…За окнами стремительно темнело, и даже несмотря на десятки огненных шаров, заливающих залу белым светом, и на охрану с оружием наизготовку, Эйрин всё равно становилось не по себе. Горела спина – место между лопатками – как будто туда уставились мёртвые немигающие глаза. Она стояла в своём углу шестиугольной залы, как того и требовал ритуал.
Каждый маг занял отведённое ему место и шептал, шептал так, что пересыхали губы, единственное заклинание. Шесть строчек – по кругу. По кругу. Эйрин так боялась забыть эти шесть строчек на древнем языке, что готова была отдать демонам на откуп даже собственное имя. Они читали заклинание, и шёпот иногда складывался в жуткую песню ветра.
Столб прозрачного света, что вращался в центре залы, там, где мраморные плиты принимали алый цвет, становился всё ощутимее, всё реальнее. Эйрин прикрывала глаза – они заслезились от напряжения. Вот ещё немного, и потекла бы с ресниц краска, уродуя лицо юной императрицы чёрными разводами.
Одинокий луч отделился от столба пламени и устремился к ней, пополз по мраморному полу, как побег лесной земляники. Эйрин почти не дышала, когда он коснулся кончиков её туфель и поднялся выше, лёг в протянутые ладони.
Ладоням стало тепло, как от солнечного света. Осторожно, держа руки лодочкой, она зашагала вдоль стены, продолжая повторять заклинание. Снова и снова. Проклятые шесть строчек.
Ноги наливались тяжестью, Эйрин боялась, что не выдержит тяжести магии и рухнет на пол, оборвав ритуал самым позорным образом. Но тянулась по левую руку стена, она шла, искрились алые и зелёные кусочки мозаики на колоннах.
Судорожно выдохнув, Эйрин вложила луч в ладони Олриска и заняла его место, устало прижимаясь спиной к холодной стене. Она всё так же шептала заклинание, слушая его шаги – мерные удары по полу, и прикрывала глаза: от яркого света или от усталости слёзы катились по щекам, совсем не починяясь её воле.
Тихо-тихо было вокруг, только шуршал ветер-заклинание. Только слышались мерные шаги. Кажется, теперь шла Аливера. Глаза Эйрин как будто засыпал песок, но она боялась их потереть – боялась сбиться и сделать ошибку в заклинании. Она так и стояла, прижавшись спиной к стене, откинув голову чуть назад и шептала, не прекращая.
Время стекало медленно, белым пламенем по стенам и по полу. Теплом по закрытым векам и щекам. По ноющей от напряжения спине. Губы шелестели, как сухие листья. Эйрин мечтала о том, как напьётся воды, как только выйдет из шестиугольной залы. Были мгновения, когда ей казалось – она не сможет произнести больше ни слова, но в следующее мгновение снова шептала.

- Всё, - словно перекати-поле прокатилось по зале.
Замерли справа от неё шаги – последний маг пришёл в точку назначения. Эйрин открыла глаза: рядом с ней стоял лорд Хэкон и в сложенных лодочкой ладонях протягивал ей горстку света. Эйрин приняла белый луч из его рук, и в то же мгновение столб посреди залы брызнул светом во все стороны, взорвался, и Эйрин показалось, что она ослепла.
Но зрение вернулось, и она увидела всю ту же ярко освещённую белым пламенем залу, и членов нового Совета, каждый из которых на слегка неверных ногах подходил к центру залы, выложенному алым мрамором. Столба белого пламени там больше не было.
Эйрин зашагала с ним так быстро, как могла, стараясь не держаться за колонны, мимо которых проходила. Маги разговаривали – каждый вполголоса, словно от страха, что эхо снова разнесёт их слова под сводами.
- Ваше величество, по всему выходит, что ритуал успешно завершён, - лорд Хаоса выразительно поднял седые брови.
Целительница, замершая рядом с ним, смотрела на Эйрин хмуро, насуплено. Императрица кивнула.
- Хорошо. А сейчас, думаю, нам всем нужно отдохнуть.
На церемонии не оставалось сил. Едва проводив всех, Эйрин отправилась в кабинет, где её ждал Теро, и с наслаждением растянулась в кресле. Может быть, ей и показалось, но лицо лорда консула просветлело, и он не схватился за меч, когда в приёмной послышались тяжёлые шаги.
Дверь открылась. Освещённый белым пламенем, на пороге стоял генерал Маартен, заспанный и хмурый, но, как всегда, в полной боевой готовности.
- Хотел бы я знать, что вы здесь устроили!
- Потише, - насмешливо оборвала его Эйрин. – Мы тут разгоняем тучи над империей. Каждый должен заниматься своим делом, понимаете, лорд?
Он припомнил сквозь зубы пару демонов и подошёл ко столу, на котором все ещё валялись разбросанные бумаги секретаря. Здесь они выбирали, кого призвать в Совет.
- Хочу услышать всё, от начала до конца, - заявил Маартен, склонившись над бумагами. Огненный шар повис над его головой, пророс тонкими ломкими лучами во все стороны.
Эйрин устало вздохнула.
- Можно сделать это завтра?
- Нет, - рыкнул генерал. – Я хочу слышать.
Она прикрыла глаза, слушая, как Теро откапывает в бумажных завалах списки призванных, как он сбивается, неумело объясняя смысл ритуала. Из-под ресниц Эйрин видела, что Маартен не изменил даже позы, вслушиваясь в каждое слово лорда консула. Ей захотелось встрять в разговор, просто так. Ей было легко и весело.
- Послушайте, ну там нет ничего сложного. Загорается свет. Я передаю его магу хаоса, маг хаоса – целителю, так далее… потом самый последний - кто там выходит последним? – возвращает свет мне. Так мы замыкаем шестиугольник, то есть замыкаем магическую защиту замка. Поминаете или объяснить попроще?
Эйрин в очередной раз приоткрыла глаза: теперь генерал стоял прямо перед ней и смотрел, не отрываясь.
- Попроще, - выдал он глухо. - И ещё раз. Я не уловил.
- Ох, - Эйрин прижала руку ко лбу. – Ладно. Смотрите ещё раз.
Она потянулась к столу и с трудом обнаружила там чистый лист бумаги. Солнечное перо лежало у самого края. Эйрин подхватила его и начертила правильный шестиугольник.
- Здесь, - она ткнула в одну из его вершин, - я беру луч света и несу его лорду Олриску. Так, кажется, его зовут?
Она вопросительно глянула на Маартена, но он даже не поморщился. Чихать он хотел на то, как звали лорда хаоса.
- Всё равно. Дальше он берёт луч и несёт его леди Аливере. Пока что ясно? Она передаёт луч магу природы. Этому… Свеину. Свеин – Аграэлю. А тот уже Хэкону, из касты войны. А Хэкон несёт луч снова мне. Каково? Сложная схема, не правда ли? – она засмеялась.
- Неправда, - выдохнул генерал и вырвал из её рук уже чуть измятый лист бумаги. Поднял его повыше, словно пытался рассмотреть водяной знак и нахмурился ещё сильнее.
- Да, - произнёс он наконец, и Теро с Эйрин недоумённо переглянулись.
- Что? – первой не выдержала она.- Да что там, что?
Маартен облизнул губы и пожевал ими, испытывая терпение императрицы.
- Посчитайте, - глухо выдал он. – Чтобы провести этот ритуал в шестиугольной зале, вам потребовалось бы семь магов. Семь. А вас было всего шестеро.
То, что осознала вдруг Эйрин, пригвоздило её к креслу.
- С вами был ещё один, - произнёс генерал то, что мгновение назад метнулось в сознании Эйрин. Не математическими подсчётами – расплывчатым ощущением. Кто-то седьмой был с ними рядом.

Ощущения могли обманывать Этель, но ей казалось, что идут они уже очень долго. Тепло от чая в животе давно растаяло, поглощённое холодной темнотой каменного туннеля. Идрис разрешил взять с собой только один шар белого пламени, да и тот парил перед ним, а Этель шла сзади, до смерти боясь растеряться и упустить их из виду – Идриса и огненный шар.
Порой он так резко сворачивал, что Этель оставалась одна в кромешной темноте и ускоряла шаг, иногда натыкалась на стены.
- Идрис, - позвала она наконец, окончательно запыхавшись. – Ты не мог бы идти помедленнее?
Тот оглянулся через плечо, но шаг всё-таки замедлил.
- Устала? Раньше ты за мной по императорскому саду только так бегала. Когда выгнать пыталась. – Смех застрял между холодными каменным стенами, показался наигранным.
Этель попробовала улыбнуться в ответ. Но предательский страх подкрался к коленкам, и пришлось опереться на стену. Ей приходилось верить Идрису, потому что дороги обратно уже не было. Этель так же хорошо знала, что будь у неё хоть маленький шанс обойтись без его помощи, она бы вцепилась в этот шанс зубами.
- Да, Орден напичкал меня какой-то гадостью, чтобы не сбежала. – Как будто со стороны она слышала собственный голос – жалобное попискивание полевой мыши, проткнутой вилами.
- Ну, это на него похоже.
«Выведет или не выведет?» - вот что действительно волновало Этель сейчас и сто вздохов назад. Она не верила в чудесное преображение Идриса – того мага времени, которого она изгнала из столицы за его преступления – но ведь мог он и вправду решиться на доброе дело. Хотя бы в честь старой влюблённости.
- Как там, на поверхности? – произнёс Идрис абсолютно безразличным тоном, снова уводя её в одно из ответвлений коридора.
В свете белого пламени Этель различила ещё три чёрных провала в стенах – видимо, там были ещё разветвления, и на мгновение ей стало совсем жутко. Она сама не выберется отсюда. Никогда-никогда. Останется разве что молиться Вселенскому Разуму, но вряд ли он её услышит. Так глубоко под землёй – так далеко до неба.
- Не поверишь, но довольно отвратительно, - усмехнулась она, с трудом давя в себе страх. – Гражданская война и все её прелести… Мародёрство. Ещё девочек кто-то взялся убивать.
Она отвернулась. Говорить об Эйрин с Идрисом не хотелось – само вырвалось, это была одна из мыслей, которые Этель прокручивала снова и снова, до сумасшествия, но ответа так и не находила.
Из-под капюшона Идриса блеснула улыбка, и прядь бледных, как подземные грибы, волос затрепетала от сквозняка. Откуда в подземелье ветер? Этель ощутила громадное облегчение: ей даже почудился запах пыльного неба над Морейом. Скоро выход?
- Зачем же тогда тебе на поверхность?
Но Идрис всё шёл вперёд, а просвета – или хотя бы начала подъёма – так и не наблюдалось.
Волосы у Идриса раньше были жемчужного цвета, и переливались на солнце, а он вплетал в них золотистые цепочки, которые звенели от прикосновений ветра. Теперь его пряди выцвели и стали просто седыми.
- У меня там дочь, - запоздало откликнулась Этель, понимая, что запах сырости стал только сильнее, и ветра она больше не чувствует.
- Эйрин, - то ли прошептал Идрис, то ли Этель почудилось в шорохе мелких камешков под ногами.

– Да, я помню.
Она решила помолчать, потому что вдруг снова испугалась – голос Идриса хрипел и бился на самых низких нотах. Идрис снова ускорял шаг, как будто, полностью увлечённый своими мыслями, забыл об Этель. А она его не окликала.
Каменные стены потонули в темноте – кажется, коридор стал шире, вот только Этель это ни капли не успокоило. Под ногами изредка хлюпала вода.
- И что? Она жива? – снова подал голос Идрис, когда на очередном повороте обернулся. Огненный шар метнулся в сторону, осветив стену с тёмными потёками. Этель не разобрала ничего больше.
Она сама не поняла, почему вдруг отступила на шаг назад, коснувшись плечом каменной кладки.
- Жива. Почему ты спрашиваешь?
Идрис всё ещё смотрел на неё – в упор, молча, улыбаясь из-под капюшона. Этель стало совершенно точно не по себе, когда он шагнул ей навстречу.
- Я рад, что ты ко мне пришла. Сама.
Этель шарахнулась в сторону. Как, как, ну как она могла ему поверить? Лучше признаться Ордену во всех своих грехах. Лучше выслушивать его поучения и порицания.
- Идрис, - судорожно сглатывая, выдавила из себя Этель, стараясь, чтобы голос хоть не дрожал. – Ты обещал привести меня к выходу. Забыл?
Он остановился, рукой уперевшись в стену над её плечом, придвинулся совсем близко, и Этель ощутила знакомый запах ромашкового чая. Она подавила в себе желание отвернуться и смотрела ему в глаза. Знала – стоит показать хоть намёк на слабость, и демон, который притаился за оболочкой знакомого мага времени, прыгнет на неё с когтями наизготовку.
- Тут нет выхода. Мы его уже давно прошли, - сказал Идрис, не переставая улыбаться. Этель захотелось стянуть с него капюшон, чтобы видеть перед собой лицо, а не тень, позволяющую домысливать всё, что угодно.
- Тогда давай вернёмся.
- О, Вселенский Разум! – взвыл Идрис, возводя руки к небу. Точнее, к тёмным сводам коридора. – Сколько ещё будут продолжаться эти игры? Я устал. Я очень устал. Я не понимаю, почему ты всё время мучаешь меня.
Этель вжалась в стену, и если бы при желании могла стать частью этой каменной кладки, она бы ею стала. Руки не ощущали холода. Послышался странный шорох, и только через секунду Этель поняла, что сама царапает пыльные камни.
- Я мучаю тебя? – выдохнула она, хотя сама себе давно пообещала не удивляться ничему в поведении Идриса.
- Да. Ты же сама ко мне пришла. Значит, ты меня любишь. Почему ты тогда от меня бегаешь всю жизнь?
- Идрис, я не… - она замолчала, вовремя поняв, что объясняться бессмысленно, он всё равно пропустит её слова мимо ушей или примет за очередное «мучение». Нужно было искать пути отступлений, а не объясняться с сумасшедшим.
Он и правда не услышал. Идрис отвернулся и кивнул своим мыслям, словно справа стоял друг, который рассказывал правильные и важные вещи. Вот только справа никого не было.
- Да, - сказал Идрис невидимому другу. – Все женщины так поступают. Бегают. Но, может быть, хватит?
Он обернулся к Этель, больше не улыбаясь.
- И что ты мне сделаешь теперь? Убьёшь? Ты потом отсюда не выберешься.
- Что тебе нужно? – тихо спросила она, чувствуя, как под плащом по телу стекают капельки пота, хоть в коридоре и не было жарко, но даже лоб покрылся испариной.
- А разве ещё не понятно? Мне нужно, чтобы у нас были дети.
Он потянулся к Этель, провёл ладонью по её щеке, сполз ниже, к плечу и перебрал в пальцах шелковые шнурки-завязки. Она не шевелилась, дышала едва-едва. Холодный воздух щекотал горло и обжигал губы.
- Понимаешь, это будет сложно.
- У тебя вечно одни отговорки, - страдальчески поморщился Идрис. – Ну сама подумай, у тебя же никого нет. Или скоро не будет. Луксора и Риана убили, Эйрин эту тоже скоро убьют. Наша встреча как раз кстати, разве нет?
У неё задрожали руки. Мерзкий солёный привкус во рту – Этель до крови прокусила губу, пока заставляла себя молчать.
- Я же для тебя стараюсь, - обречённо развёл руками Идрис. – Просто я знаю, что ты всё равно будешь бегать. А я так не могу.
- Я не буду, - прошептала Этель, пытаясь уцепиться за рукав его плаща, потому что пальцы Идриса неумолимо скользили вниз, и её едва ли не передёргивало от его прикосновений, хоть излишней брезгливостью Этель никогда не страдала.
- Будешь, я знаю. – Его рука прошлась по поясу платья, отыскивая застёжку. Два крошечных крючка попались слишком быстро, и Этель вздрогнула, когда пояс сполз вниз по подолу. Вниз, кажется, до самого пола. Она ощутила себя полностью беззащитной. Выдержки хватило только на то, чтобы прошептать:
- Мне нужно спасти дочь.
- Да нет у тебя никакой дочери! – рявкнул ей в лицо Идрис. – Умерла! Уже убили! Хватит напоминать мне про свою дочь!
Этель отвернулась, насколько вообще это оказалось возможным в её положении. В голове метались мысли, одна оборванней другой.
Убить его? Правда убить? Чтобы потом неизвестно сколько проваляться в забытьи, восстанавливая силы? И самой умереть от холода? Или просто подохнуть с голоду, как бездомная собака? Выбора не было никакого.
- Идрис, я согласна, - быстро проговорила она, пока он нащупывал пуговицы на бархате.
- На что? – удивился он. Или неплохо сыграл удивление, что пуговицы всё равно в покое не оставил.
- На детей. На всё.
- Куда же ты денешься, - вздохнул он с облегчением: пуговица нашлась. А следом за ней ещё одна.
Этель почувствовала, как платье медленно сползает с одного плеча. Идрис погладил её по обнажённой коже, и Этель содрогнулась от этих прикосновений: по плечу как будто провели перчаткой из кожи демона.
- Неприятно? – усмехнулся Идрис. – Смотри.
Он поднёс ладонь к её лицу, и в свете белого пламени Этель различила плохо зажившие шрамы, покрывающие его руку от кончиков пальцев по ладони. Мелкие, длинные, кривые, всё ещё хранящие следы крови. Её затрясло.
- Зачем ты так? – прохрипела она, не узнавая своего голоса.
- Я всегда помнил о тебе.
У Этель всё поплыло перед глазами. Она не знала, как смогла удержаться на ногах и не сползти на пол. Как осталась в сознании. Она знала только, что кричит, срывая голос. Кричит, исходя на противные высокие ноты. И отголоски ей криков гуляют под сводами коридора.
- Боже, Вселенский Разум! Святой боже, боже бессмертный, боже всемогущий, спаси меня!
Идрис смотрел на неё расширившимися глазами. Этель толкнула его в грудь, но единственное, что смогла – сама упасть, пачкая руки в пыли и каменной крошке. Когда крик затих, и эхо успокоилось, и в ушах перестало звенеть, она жадно глотнула воздуха и зашевелилась на полу, пытаясь подняться. Было темно – огненный шар то ли погас, то ли отлетел на порядочное расстояние. Этель попала рукой в лужу воды, натёкшую со стены.
«Чёрные подтёки», - вспомнила она и тут услышала негромкие шаги.
- Не уверен, но, кажется, меня звали. «Боже» - это очень лестно.
Оранжевая искорка спустилась к полу, и Этель увидела сапоги с серебряными пряжками. Придерживая платье, чтобы не остаться совсем голой, она попыталась подняться на колени.
В освещённом ещё несколькими искрами проёме коридора стоял Орден, и из-за ширины его плеч коридор казался донельзя узким. Великий маг ещё раз кашлянул – для вежливости.
- Надеюсь, я не помешал. В любом случае…
Он осмотрелся, и, судя по выражению его лица, то, что он увидел за спиной Этель, вызвало в нём только недоумение и гадливость.
- Орлана, мерзкая девчонка. Думаешь, у меня других дел нет, кроме как за тобой бегать? Я бы тебя выпорол, но сегодня буду очень занят. – Он занялся своей перчаткой – все должно быть идеально, и перчатки натянуты на каждый палец до упора. – Вставай и пойдём. Я долго ждать должен?
Этель поднялась на дрожащих ногах и, чтобы не упасть, опёрлась на стену. За спиной дяди она рассмотрела Гая, который смотрел мимо неё, в пространство, и ещё двух незнакомых магов. Оглядываться она не решалась.
- Видел я, как вы бегаете. Одна уже сидит под домашним арестом, тебя ждёт та же участь. Кстати, у меня тут на каждом шагу охрана. – Орден придержал мантию, чтобы та не коснулась стен.
Этель посмотрела на свои ладони – все в чёрных, не сходящих разводах.
- И вы два раза прошли мимо выхода, - сообщил он через плечо. – Артисты.
Чтобы не остаться одной в темноте, Этель пришлось поторопиться за ним, хоть онемевшие ноги отказывались шевелиться.

ого, много)) когда ты только успеваешь))


СПАСИБО!!

racoon1111, это у меня тут приступ вдохновения)) спасибо мур))

- У него там везде кристаллы развешаны. – Лоран стирал с её ладоней чёрные разводы и посмеивался.
Резко пахнущая жидкость, которой была смочена тряпочка в его руках, пощипывала изодранную кожу, но Этель почти ничего не чувствовала. У неё слипались глаза, и слова целителя доходили до неё через одно. Вот он оставил правую ладонь и взялся за левую. Там хуже – там кожа оказалась почти полностью ободрана. Надо же было так проехаться по камням…
- А вообще там раньше что-то такое хранили, вроде отравы, - разговаривал Лоран как будто сам с собой. – Если бы надышалась как следует, то я бы и пальцем не притронулся. Но тебе повезло.
Этель хотела сказать, что везение выдалось весьма сомнительное, но вместо этого уронила потяжелевшую голову на грудь. Её опять напоили какими-то лекарствами, и ей даже начала нравиться горечь, оставшаяся на губах. Нервная дрожь исчезла, как будто и не было, а идти теперь уже точно никуда не хотелось.
К тому же не хотелось никого видеть. Когда Лоран закончил все процедуры и отошёл от кровати, Этель была почти счастлива. Сон, как чёрное покрывало, навалился сверху, отключив разом все чувства.
…И так же резко схлынул. Она села на кровати и с бешено колотящимся сердцем огляделась. Комната была прежняя, кресло Лорана пустовало. Облизывая пересохшие губы, Этель пыталась вспомнить, какая мысль её разбудила, и вспомнила.
Идрис сказал, что Эйрин умерла. Что её убили.
Этель вскочила с кровати и бросилась к окну: закрыто. И плотно задёрнута штора, а на улице не было даже единственного шара белого пламени. Кромешная темнота. Этель метнулась к двери и подёргала её за ручку – никакого ответа, конечно.
Она забарабанила по двери кулаком и услышала, как по внешнему коридору разнёсся этот глухой стук. Зазвучали шаги, но тот, кто бродил по коридору, прошёл мимо, и шаги вскоре стихли. Хлопнула вдалеке дверь. Этель бессильно опустилась на пол.
Она попыталась хоть примерно подчитать, сколько времени прошло с тех пор, как Гай приволок её сюда, но мысли путались – слишком много оказалось сна - чёрных дыр. Растрёпанные волосы падали на спину и плечи, и Этель бездумно принялась их собирать на затылке в привычную причёску. Пальцы дрожали. Несколько шпилек, нашедшихся в волосах, никак не хотели держать непослушные пряди.
Когда в коридоре снова раздались шаги – на этот раз чёткие, уверенные – она вскинула голову, и дверь тут же открылась. Появившийся в проёме Орден был без мантии – только в рубашке и брюках, и даже без броши. Он зевнул, прикрывая рот ладонью.
- Ну что, что, что? Что тебе опять нужно? – Орден обернулся и крикнул кому-то вглубь коридора: - И прекратите меня звать по всякой ерунде!
- Где Эйрин? – глядя на него снизу вверх, спросила Этель.
Блики света блуждали по его лицу. Орден пожал плечами.
- Откуда я знаю, я её не брал.
- Идрис сказал, что её убили. Это правда? – Она снова облизнула губы, только это уже не помогало – они всё равно оставались сухими и шершавыми.
Орден развернулся, собираясь уходить. Тёмные волосы, стянутые в хвост на его затылке, дрогнули - он снова глянул на Этель. Может, из жалости, может, из-за любви к спорам ответил:
- Знаешь, бред этого сумасшедшего меня не интересует. У тебя всё?
- Не всё. Выпусти меня отсюда. Моя дочь в большой опасности. – Шпилька, которую она не успела вогнать в волосы, упала на деревянный пол. Пальцы Этель снова дрожали.
- Нет, - хмыкнул Орден.
- Неужели тебе так важно знать, почему я не хочу становиться императрицей? Я просто не хочу. Разве нужны ещё причины? – Этель почти сорвалась на истерику. Глядя на скучающего дядю, ей хотелось ударить его, тряхнуть изо всех сил. Только сил вот точно не хватило бы.
- Нет, - чуть удивлённо отозвался Орден. – Но мне просто интересно. И не злись. Ты такая некрасивая, когда злишься.
Она опустила голову, не зная, что ещё ему сказать. В голове вместе с кровью билось только имя дочери: «Эйрин, Эйрин, Эйрин». Искусанные губы уже кровоточили.
Орден отвернулся – в дверном проёме шевельнулась его тень – и вполголоса бросил несколько слов.
- Вставай, - сказал он, как будто улыбаясь. Этель подняла голову, прищурилась: он и правда улыбался. – И причешись что ли. А то даже стыдно. У тебя будут гости.

Эйрин бежала в темноте, лишь по памяти и чистой удаче не натыкаясь на стены. Она бежала по лестницам вверх, а ступени лестниц давно раскрошились, перила рухнули. В восточном крыле гасло белое пламя. Тот шар, что она взяла с собой, разлетелся тысячей искр в первой же галерее. Там со стен спускались до самого пола сухие плети ползучих растений.
Она тяжело дышала, глотала вековую пыль восточного крыла, и на пролёте четвёртого этажа остановилась, чтобы хоть немного успокоить бешено колотящееся сердце. Сколько прошло времени? Кажется, вечность. Да, вечность назад она вышла в сад и, сощурившись от яркого света огненных шаров, различила то, что заставило её вовсе не по-императорски броситься на балюстраду старой башни. Кажется, её называли Тайнисской. К демонам, последние полвека её вообще никто никак не называл.
Башня почти рухнула, до неё можно было добраться только крутыми чёрными лестницами – остальные стояли заваленными или разрушенными. Остатки развороченной каменной кладки по-волчьи скалились на небо. Оставался все один лестничный пролёт, но его Эйрин уже преодолевала с трудом, опираясь на поросшую мхом стену.
В лицо дунуло холодным ветром, и плечи под кружевной накидкой тут же продрогли. Сюда не доходил свет огненных шаров из сада, но глаза, привыкшие к темноте, всё же различили фигуру у самого края балюстрады.
- Эй! Стойте! – позвала Эйрин, пытаясь перекричать вой ветра в собственных ушах. Ветер ожесточённо трепал её волосы. – Подождите!
Демоны побери, она понятия не имела, что говорить в таких случаях.
- Теро! – Замёрзшие губы сами отказались называть «лорд консул» того несчастного, что стоял сейчас у самого края башни. Почти все пузатые столбики ограждения раскрошились, кое-где ещё попадались целые – за них Эйрин и цеплялась, пока шла к нему.
Он, наконец, обернулся. В полумраке Эйрин различила бледный овал его лица.
- Не нужно. Вы что, с ума сошли, да? – Она едва устояла, схватившись за останки перил. Вечерний дождь и мороз, ударивший ночью, сделали своё дело: площадка наверху башни покрылась тонкой плёночкой льда. – Уйдите от края немедленно. Там внизу плац для тренировок, вам же потом ни один целитель костей не соберёт.
Теро молча смотрел вниз, в непроглядную темноту. Он был одет точно так же, как и вечером, во время ритуала. Даже меч остался на поясе. Как будто Теро полночи бродил по замку, а в довершение прогулки решил забраться на рухнувшую башню.
«А ведь он даже не ложился», - догадалась Эйрин.
Ей самой спалось отвратительно. Сначала казалось: она так устала, что должна была заснуть, как только голова коснулась подушки, но в темноте закрытых век мельтешили пугающие тени. От любого скрипа или шороха Эйрин принималась вглядываться в кромешную темноту. Сна не было ни в одном глазу. И помаявшись так, она решила прогуляться и подышать свежим воздухом.
Эйрин бродила по освещённым ярким белым светом аллеям, натыкалась то на один, то на другой патруль, и от этого становилось спокойнее. Пока она зачем-то не решила взглянуть на старую башню восточного крыла.
- Всё, с меня хватит, - рвано выдохнул Теро и шагнул так близко к краю, что у Эйрин ёкнуло сердце. – Это уже перешло все границы. Я больше так не могу.

- Так нельзя. Давайте пойдём вниз, поговорим. Мы что-нибудь обязательно придумаем! – Эйрин плохо слышала свой голос в завываниях ветра и боялась сдвинуться с места. Балюстрада казалась покатой, а ночь разевала пасть совсем рядом. Белое пламя на главной аллее теперь едва теплилось – далеко слева. Кого звать? Разве услышат?
- Она всё равно убьёт меня, рано или поздно, - произнёс Теро. Нервно выпрямившись, он стоял на самом краю балкона, и ветер целовал острый нос сапога, чуть выставленный над пропастью. – А я не хочу доставлять ей такого удовольствия.
Эйрин молчала, не в силах больше ничего сказать, прижималась к столбику, который раньше поддерживал перила, и понимала, что дрожит. Что ещё немного, и окончательно онемеют от холода пальцы и губы. Что даже если она дотянется до Теро и схватит его за руку, то всё равно не оттащит. Скорее, он потащит её за собой.
Что ещё немного, и от напряжения, которое преследует её все последние дни, она разрыдается.
- Ну подождите! Давайте уйдём отсюда. Я замёрзла.
- Уходи, - выдохнул Теро. А может быть, это прошептал ветер.
- Теро!...
Она почувствовала огромное облегчение, когда сквозь шум ветра различила шаги на лестнице. Кто-то бежал так же быстро, как десяток вздохов назад бежала она. Кто-то увидел их на башне! От сердца тут же отлегло. Эйрин подумала, что их спасать бежит один из патрулей – наверняка же хоть кто-то заметил, как сбежала из сада императрица.
Эйрин с надеждой обернулась в сторону лестницы, а там уже вырисовывалась мощная приземистая фигура - генерал. Над его плечом парила маленькая рыжая искра – как он пронёс её в восточное крыло, Эйрин лишь мельком отметила это, и тут же забыла.
В руках Маартен держал что-то белое, чем и размахивал, шагая к Эйрин и Теро по льду, как по тренировочному плачу – без малейшей опаски.
- Теро, демоны побери, что ты здесь вытворяешь? Что ты творишь тут, я тебя спрашиваю?
Эйрин различила чернильные закорючки на белом листе, хоть его и трепало от ветра.
«Предсмертная записка», - поняла она, и в груди снова стало тоскливо и холодно.
Генерал только на мгновение обернулся к Эйрин,
- Ты… а ну-ка брысь отсюда!
И ей почудились тёмные круги под его глазами.
Теро обернулся. Он стоял, такой же прямой и бледный, только теперь созерцал не кромешную темноту в подножия башни, а глаза Маартена. Эйрин не знала, что он там рассмотрел, но вдруг грустно улыбнулся.
- Ты мне больше не поможешь.
В бледном оранжевом свете что-то блеснуло – Эйрин успела рассмотреть только короткое лезвие, появившееся в руках Теро. «Беги, беги, беги», - умолял разум, но она не могла и шевельнуться. Маартен захрипел, хватаясь за бок.
- Ну вот и всё, друг, - сказал Теро, хватая его за отвороты кителя. Мускулы на руках лорда консула напряглись и набухли, проступили под тонкой тканью рубашки.
Эйрин увидела глаза генерала – бессмысленно вращающиеся зрачки, – и в следующее мгновение Теро толкнул его к краю балюстрады. Она зажмурилась – вот и всё, что смогла сделать императрица, судорожно сжимающая пальцы на остатках перил.
- Ну а ты…
Эйрин открыла глаза: Теро стоял теперь в шаге от неё, всё ещё сжимая в руках окровавленный кинжал. Рыжая искра горела за его спиной, озаряя остриженные по плечи волосы лорда консула почти священным светом.
Он усмехнулся и швырнул кинжал прочь, в темноту. Эйрин не услышала звона – наверное, кинжал полетел вниз, следом за генералом. А может, в заброшенную часть сада, где навсегда потеряется под переплетёнными ползучими стеблями ночных лилий.
- Завтра пойдёшь на эшафот. За убийство Маартена.
Он схватил её за шиворот, не разбирая – платье, волосы. Пальцы Теро были ледяными, но Эйрин не кричала даже от боли. Она хватала ртом такой же ледяной воздух, хватала, и никак не могла вдохнуть. Снежинки не таяли на её ресницах.
Пока он волок её вниз по лестнице, пока галереи отзывались на их шаги долгим эхо, Эйрин даже не стонала. Она чувствовала, как слёзы катятся по лицу, и ничего не сумела с этим поделать. Всё тело сковывало предательское оцепенение, она только и могла, что едва-едва переставлять ноги.
- Я же говорил тебе уходить, - шипел Теро раздражённо. О нет, он не был спокоен. Эйрин видела, как бьётся на его шее нервная жилка. Чувствовала, как подрагивают от напряжения его руки. – Катилась бы ты из замка подобру-поздорову. Так нет же. Нет!
Эйрин не помнила, что шептала, отчаянно призывая мир к разговору. Но мир не отзывался. Он был глух и нем. Или будто давно уже умер, и замёрзшую мертвечину припорошило белым первым снегом.

Этель вернули платье. Она долго рассматривала его: чёрное, из дорогой ткани, и застёжки под самое горло. Бриллиантовые пуговицы. Она помнила, что во время стычки в Малтиле одна пуговица отскочила с манжеты, но сейчас и она была на месте.
Она прислушалась: не посмеивается ли Орден, стоя за дверью. Но было тихо. Этель дёрнула завязки у горла ночной рубашки. Белый шёлк сам собой сполз к щиколоткам.
Через несколько вздохов в дверь постучались.
- Эй, ты там ещё жива? – Орден приоткрыл дверь, но самую малость, хоть Этель уже была одета и теперь собирала волосы, стоя перед небольшим мутным зеркалом. Под ним, на столике она обнаружила свои старые шпильки – с бриллиантовыми головками – и одна была погнута. Этель вспомнила, как уронила её и кто-то наступил. Кажется, по дороге в подземельную камеру.
- Орден, входи, - вздохнула она.
Дверь тихо распахнулась за её спиной, скрипнули половицы. Тот, кто всё-таки вошёл, замер возле порога. Этель обернулась, и тепло внутри разлилось парным молоком.
- Моя императрица, - произнёс Аластар, чуть склоняя голову.

Её ноги сами шагнули навстречу. Захотелось взять его за руки и проверить, что настоящий, вместо этого Этель сцепила пальцы в замок.
- Я рада вас видеть. Только вот, похоже, нам предстоит неприятный разговор?
Аластар жестом предложил ей присесть. В неярком свете рыжих искр Этель показалось, что на его лбу собрались хмурые морщины. Она опустилась в кресло. Чёрное платье заставляло держать спину особенно ровно, даже когда хотелось свернуться калачиком и спрятаться ото всех. Аластар подвинул ближе стул, который нашёлся у окна и тоже присел.
- Я уже слышал всю эту историю из уст Ордена. И не буду скрывать, он хочет, чтобы я узнал причины...
- Понимаю, - оборвала его Этель. Не слишком вежливо, но ещё раз выслушивать о том, как она не хочет становиться императрицей, было уже невыносимо. – Я расскажу вам о причинах.
- Я слушаю, - отозвался Аластар. Как же она отвыкла от его голоса. В душу просилось тепло, но впускать его туда было страшно. Вдруг его опять не станет, а она больше не выдержит.
Этель вздохнула. Если у неё и правда не осталось шанса выбраться из этих подземелий, то незачем хранить свою тайну.
- Всё это началось очень давно, но год назад стало особенно заметно. – Верхняя пуговица на платье начала душить её – то ли с непривычки, то ли так казалось от волнения. Этель немного оттянула ворот у горла. Но вдохнуть полной грудью всё равно не смогла. – Я стала говорить с Руаной. Как это объяснить, понятия не имею. Мне легче всего было считать, что я схожу с ума. Руана всегда являлась поболтать, когда я оставалась одна, ночью или рано утром. Все разговоры сводились к тому, какая я плохая императрица… Ладно. Дело не в этом.
Она не заметила, когда успела вцепиться в подлокотник кресла, но Аластар накрыл её руку своею.
- Последний раз Руана появилась за день до того, как я нашла Эйрин. Я как сейчас помню. Руана тогда сказала, что Эйрин меня не ищет, просто не хочет искать. Что она собирается стать императрицей. Я отпиралась. В общем, разговор закончится обычным пререканием, и я бы забыла о нём. Тем более что сама Эйрин сказала, что искала меня, но просто утратила силу времени.
Изо всех сил сжимая подлокотник, Этель с трудом вдохнула. Показалось - она вот-вот задохнётся, воздух просто не пройдёт в горло. Аластар её не торопил. Немного помолчав в ночной темноте, Этель поняла, что может продолжать.
- Как бы ни так. Когда Эйрин сбежала, она оставила мне записку. Она написала… не важно. Она просто сказала, что не искала меня, потому что я бы ей только мешала. Я ей и правда чуть было не помешала, - она сделала усилие, чтобы улыбнуться, но в стёклянных дверцах шкафа заметила своё отражение – лицо, больше похожее на искажённое болью. – Вы понимаете? Я не смогла бы предположить, что моя дочь так поступит. Да, Эйрин не подарок. И сейчас я пытаюсь объяснить себе её поступок, но тогда, до нашей встречи, мне бы и мысль такая в голову не пришла.
Она замолчала, глядя на собеседника. Аластар сидел, низко склонив голову, так что выражения его лица Этель не рассмотрела. Снова сделалось трудно дышать. Пока она глотала ртом воздух, он что-то обдумывал, рассматривая ковёр под ногами.
- Я бы с радостью признала, что я сошла с ума, - произнесла Этель, и сама удивилась, как легко у неё получились эти слова. – Но Руана существует. Она не жива, и не умерла до конца.
Опять повисло молчание. Этель снова переводила дыхание, как будто бежала, бежала и бежала, но за спиной всё ещё висел призрачный силуэт мёртвой бабки.
- С тех пор мы с Руаной больше не разговаривали. Она исчезла. Но я, кажется, знаю, куда. Эйрин много рассказывала мне, что её призвал мир, что он ей говорит, как и куда ведёт. Но тогда я даже не догадалась. Думала, Эйрин просто преувеличивает. Аластар, мир призывал и меня тоже, и моего отца, я знаю, как это происходит. Мир никому ничего не говорит. Просто в один момент ты понимаешь, что теперь отвечаешь за него. Аластар, вы слышите? Это Руана разговаривала с моей дочерью.
Он шумно выдохнул и поднял голову. Этель стало бы гораздо легче, если бы он усмехался в своей обычной манере, и выражение лица, к которому она так привыкла, говорило бы: «Эх ты, маленькая глупая императрица. До чего же ты доведёшь страну». Но Аластар был на редкость серьёзен.
- И вы не хотите возвращаться в замок потому что…
- Потому что Руана ждёт меня там. Всё это время она меня там ждёт.
Аластар ничего не ответил – только снова опустил голову и сжал руку Этель, к которой до этого лишь едва ощутимо прикасался.

- Почему об этом не стоит знать Ордену?
Этель покачала головой.
- Стоит – не стоит. Я не знаю, как сработает на этот раз его изощрённое воображение. Вдруг ему станет интересно посмотреть, что изо всего этого получится. Но, видимо, мне придётся принять его условия. Сидеть тут и ждать, что случится с Эйрин, в любом случае хуже. Вы не верите мне?
Она поймала отстранённый взгляд Аластара.
- Верю. Я знаю, что Руана осталась в замке после смерти.
Этель не выдержала и отвела взгляд.
- Я всегда хотела верить, что старые легенды преувеличивают.
Сколько она себя помнила, о Руане было принято молчать. Не то, чтобы её имя вызывало запредельный ужас, но добавляло холодного сквозняка в самую солнечную комнату. Этель всегда казалось, что памяти о Руане стыдились – так отправляют капризного ребёнка поиграть в дальнюю комнату, чтобы не мешал гостям.
Этель порывисто поднялась и прошла к окну. Она хотела глотнуть прохладного воздуха, но забыла, что рамы накрепко заперли.
- Но зачем Руане Эйрин, вы понимаете? – Она сама себе напоминала городскую сумасшедшую – но такое долгое молчание от невозможности откровенно поговорить могло бы свести с ума кого угодно. – Я тоже думала над этим. Выходит, она нужна только затем, чтобы заманить в замок меня. Если бы Руане был нужен кто угодно, она бы уже сделала, что задумала, да? Но что она вообще может задумать? Она же давно умерла.
Этель прикусила губу, чтобы замолчать, и почувствовала на своих предплечьях руки Аластара.
- Прошу вас, не надо так.
Она с силой потёрла переносицу, потом – уголки глаз. В темноте закрытых век поплыли белёсые круги, но мысли яснее не стали.
- Аластар, чего она может желать?
Пока Этель моргала и трясла головой, чтобы сбросить с себя ощущение тумана, он молчал. В стекле парили отражения рыжих огоньков, как близкие звёзды.
- Мести? – предположил, наконец, Аластар.
- Ну да, возможно. К тому же мой дед и убил Руану. Но почему тогда она ничего не сделала Эйрин? Ведь, если так подумать, Эйрин - тоже потомок Эртерига. Но Руана просто заманила её в замок и всё. А знаете, что беспокоит меня больше всего?
Этель обернулась. Сюда оранжевый свет почти не доходил, и она различила только очертания собеседника и отблески огоньков в его глазах. От Аластара пахло ранней осенью и сухими травами в степях.
- Мир по-прежнему умирает. Руана не может не чувствовать этого. И поэтому, думаю, скоро она предпримет решительные действия.
Она много говорила в эту ночь, и во рту успело пересохнуть. Этель снова отвернулась к окну. Она почувствовала, как пальцы Аластара шевельнулись на её предплечьях, но не отпустили, а только перебрались повыше.
- Значит, у нас нет другого выбора, как только идти в замок, - произнёс он негромко. – Только нужно всё обдумать.

…Орден выглядел отстранённым. Он пощипывал себя за подбородок и смотрел мимо. За прошедшую ночь Этель изрядно вымоталась, но ощущение неподвижного мёртвого взгляда между лопатками не давало закрыть глаза. «Доброе утро», - так сказал Орден, и она поняла, что уже утро.
- А я и забыл про неё. Уже забыл, - он пожал плечами, словно удивился собственной безответственности.

Аластар, сидевший в соседнем кресле, постукивал пальцами по мягкому подлокотнику. Никаких звуков – и на мгновение Этель показалось, что она оглохла. Тут в коридоре, за закрытой дверью зазвучали шаги, вдалеке – голоса, и наваждение схлынуло.
- Тогда придётся немного изменить наши планы. – Орден осуждающе покачал головой.
Блестящий скорпион на его рубашке таращил бессмысленные изумрудные глаза в пространство.
- Ты можешь что-то сделать с Руаной? – задала Этель тот вопрос, который мучил её сейчас больше всего.
Орден бросил на неё быстрый взгляд и хмыкнул. Полутёмный потолок его интересовал гораздо больше, чем лицо Этель.
- Я? Я тебе что, лекарство от всех болезней? Почему я должен ей что-то делать? И потом, Руана меня никогда не любила, так что я с ней связываться не стану. – Орден сложил пальцы под подбородком – куполом - и загадочно улыбнулся. – А вот ты ей нравишься.
- С чего ты это взял? – хмуро откликнулась Этель.
У неё до сих пор было сухо во рту, хоть за завтраком она и выпила столько воды, сколько смогла. Орден помолчал, и в молчании огненный шар у его плеча осыпался белыми искрами на пол. Полумрак вокруг был неприятным. Комнату как будто специально прятали от Этель, так что она видела только три их кресла, стоящие кругом и три колонны, уходящие в темноту сводов.
- Я ничего не брал. Ты сама бегала по замку и жаловалась, что Руана смотрит на тебя, когда ты спишь. И потом ещё случаи разные были. Так что я уверен, она тебя к себе требует, никак иначе.
Они мерялись взглядами – кто кого переглядит, и Орден не собирался сдаваться.
- Так что ты пойдёшь туда, дорогая, - сказал он ей в глаза. – И мы посмотрим, что из этого выйдет.
- Как интересно, - не выдержала Этель.
Искры сыпались на ковёр, иногда замирая на выпуклой лепнине колонны. Этель наблюдала за ними и за собой, как будто со стороны – пальцы то и дело касались верхней пуговицы на платье
- Разумеется, интересно. Только дело не в этом. Понимаешь, - Орден сложил руки ладонь к ладони и коснулся указательными пальцами губ. - Если смерть мира всё-таки случится, мне тут тоже будет невесело. А ты императрица. Значит, обязана что-то делать.
Этель потянула платье за ворот: в комнате вдруг стало душно.
- Судя по тому, что коронация Эйрин уже состоялась, императрица...
- Прекрати эту ерунду, - Орден даже не доставил себе труда дослушать её до конца. – Твоя девчонка посаженная кукла. Её даже не водили в Храм.
Слева кашлянул молчавший до сих пор Аластар. Несмотря на ночь, которую они вместе с Этель провели в размышлениях и разговорах, он не выглядел уставшим, разве что – задумчивым. И хмурые морщины больше не появлялись.
- Что будет, если мы встретимся с Руаной?
- А вы с ней встретитесь, это я вам обещаю, - усмехнулся Орден. – А дальше я ничем не смогу вам помочь. Руана мёртвая, её не возьмёт ни оружие, ни магия. Единственный ваш шанс – узнать, чего ей хочется, и попробовать договориться.
Орден глянул на Этель, которая внимательно слушала их разговор, вжавшись в кресло, и возвёл глаза к потолку.
- А теперь ты выйди. Выйди-выйди, и нечего на меня так смотреть.
Этель поднялась. Огненный шар по щелчку пальцев Ордена подплыл к ней и осветил дорогу до двери. Мягкий ковёр скрадывал шаги, и ручка повернулась легко.